Карина Шаинян. «С ключом на шее»
Карина Шаинян написала роман, который читателя поверхностного заставит вспомнить «Оно» и «Очень странные дела». Но под жанровым слоем этой книги таится целый лабиринт расходящихся смыслов, блуждая в котором героям предстоит разобраться в истинной природе зла. Автор в полной мере овладел искусством построения всяких хитрых ловушек, его рассказчики ненадежны, но сюжет упрямо тащит читателя к развязке, что казалась такой предсказуемой, но получилась неожиданной и изящной.
Вадим Назаров – издатель, Петербург.
Кира Грозная
Карина Шаинян «С ключом на шее»
Можно забыть совсем
Город на букву «М»,
В город на букву «П»
От суеты сбежать… («Сети»)
Прочитала я в текущем сезоне Нацбеста роман о городе Ю. – а теперь настала очередь и города О. А в городе О. все пожёстче закручено! Там не только сумасшедшие, но и маньяки, и ходячие мертвецы, и пропавшие дети… В общем, полная жесть. Если теперь увижу, в числе непрочитанных нацбестуальных произведений, роман про город на третью гласную букву (допустим, «Ё»), на всякий случай закрою книгу сразу же. А то слишком уж мрачно.
Итак, обсудим хоррор Карины Шаинян про город О., под названием «С ключом на шее». Мне кажется, написана эта книга для экранизации. Атмосфера города и жизни в нем переданы максимально зловеще, так что снятый ужастик получится каким надо. Если не черно-белым, то, по крайне мере, в мега-мрачных сине-фиолетовых тонах, без малейшей прозелени в пейзаже.
Поначалу ничего не понятно: что за Голодный мальчик и какие такие «молчуны», и что за прошлое преследует уже взрослых героев. Потом много раз будет тоже не очень понятно, но автор все-таки постепенно раскрывает читателям суть происходящего, а также происшедшего много лет назад (через флэшбеки), все больше погружая нас в болезненный мир кошмара. Это вам не «ужас обыденного», как в «Молчании ягнят», где в толпе теток с кошелками, надвинув на лицо шляпу, идет настоящий людоед. Это тщательно и старательно усиливаемый с помощью всяких бяк, рассыпанных по тексту, некрофильский ужас запредельного.
Тут – и мрачноватое помещение с отвратительно-манерными масками, и затхлый привкус земли, и шрам на лбу у завкафедрой. Тут даже обыкновенная тряпка, валяющаяся на подоконнике, похожа на «часть одежды, срезанной с мумифицированного трупа», а полоса ткани – на «шкуру дохлого чеширского кота». А клубни картошки сморщены, как «задница старухи, подставленная под укол». В романе у Карины столько «метафор», порой совершенно неожиданных, выскакивающих, как живые серые комочки – из крысиных нор в подвале затопляемого дома (вот, я уже нахваталась – кстати, учтите, это заразно!), что в голову лезет шутливое «объяснение в любви», которое девчонки 80-х подбрасывали в ранцы мальчишкам, чтобы позлить. Текст был следующий: «Ты – потухший факел моей жизни. Когда я смотрю на твою фотографию, которой у меня нет, мое сердце бьется, как футбольный мяч, когда команда отдыхает. Твои волосы – как облако пыли, поднятое стадом коров. Твои губы – как мятые помидоры на прилавке магазина. Клянусь любить тебя, пока бьется сердце моего покойного дедушки. Целую ручку твоей двери».
В общем, метафоры незатейливые, но назойливые.
Все вокруг блеклое, полуразложившееся, смердящее, гноящееся, шелушащееся, тошнотное. Все, кроме природы: она живая, дышащая, хоть тоже мрачноватая. Позднесоветский Сахалин с его сопками и озерами, неприкаянностью и неуютом очень атмосферно выписан; он словно создан, чтобы давать почву мистическим поверьям, и автор хорошо это передает. Но слишком много негативных образов – хоть прореживай. Когда человеческий мозг перегружен страшным, он перестает это страшное воспринимать; возникает равнодушие, сродни отупению у перенасыщенного болью и страданиями индивида.
Сюжет закручен лихо, текст написан мастеровито, и вообще я люблю ужастики и мистические триллеры. Вот только ужас – слишком унылый и беспросветный. Он не будоражит кровь. Он топит.
Мастер хоррора Стивен Кинг использует жестокий прием: заставляет читателей привязаться к героям, пожить их жизнью, а потом вносит в эту жизнь такую трагедию, что душа переворачивается. Проблема романа Карины Шаинян – в том, что никому не хочется сочувствовать, никого из героев нельзя полюбить, никто не кажется живым настолько, чтобы можно было бояться и переживать за него. И даже если кого-то закопают заживо, расчленят, съедят – это не произведет должного впечатления. Даже на такого впечатлительного читателя, как я.
Поэтому мне и кажется, что роман предназначен для экранизации. У кинематографа есть выразительные средства, которыми литература не располагает. А если за дело возьмется режиссер с хорошим воображением, артисты будут симпатичны и вызовут эмпатию – может статься, «проберет».
В общем, если выйдет фильм, обязательно посмотрю.
Наталья Соловьева
А был ли мальчик?
«Совок». Городок нефтяников О. на Дальнем Востоке. Десятилетние Яна, Ольга и Филька сталкиваются со Злом: кто-то убивает детей, «высасывая» из них жизни.
Роман «С ключом на шее» — история в духе Стивена Кинга в советских реалиях. Для этого есть все составляющие: захудалый городишко и дети (один из них обязательно толстый), которые борются с загадочным злом в виде Голодного мальчика.
Название романа отсылает к советскому детству, когда дети были предоставлены самим себе: прийти из школы домой, разогреть суп, сделать уроки. С разными вариациями, но примерно так. Никаких тебе родительских «я понимаю, что ты сейчас расстроен. Давай поговорим об этом?» — детоцентричность вошла в моду гораздо позже. Такими были реалии: родители много работали, им было не до отпрысков, и дети занимали себя, как могли: кто-то шастал по стройкам, прыгал с гаражей, а кто-то, как герои Шаинян, бегали в сопки к загадочному озеру Коги, где когда-то погибла мать главной героини Яны.
На этом озере дети становятся свидетелями убийства и встречаются с Голодным мальчиком, который меняет жизни каждого из них.
Но Зло — это не только Голодный мальчик, и существует оно не только в сопках. Зло не всегда загадочно и не всегда убивает, по крайней мере, не физически. Это и бытовое насилие, когда Яну бьет отец (даже взрослую). Когда на неудобную неродную девочку постоянно срывается мачеха. Когда родители не разговаривают в наказание. Когда взрослые не верят ни единому слову. И когда урок, который выносит для себя ребенок из общения с взрослыми — молчать, не объясняться, не спорить и смотреть себе под ноги.
Советская реальность провинциального городка у Карины Шаинян узнаваема, прописана в мельчайших подробностях и при этом не вызывает ни ностальгии.
Через двадцать пять лет Яна Нигдеева, доцент кафедры этнологии, получает узелковое письмо, в котором зашифровано послание «Возвращайся домой». Именно такими письмами они обменивались с друзьями в далеком детстве. Яна летит в город, в котором родилась и в котором не была уже много лет. Фамилия «Нигдеева» говорящая. После загадочных событий на озере отец отправил девочку на материк, а потом рассказал всем, что она умерла.
И снова лето. Снова кто-то убивает детей. Яна, Филька (уже Филипп) и Ольга знают, кто это. Но тогда, двадцать пять лет назад, им никто не поверил. Они снова попытаются остановить убийцу.
Настоящее и прошлое, реальность и фантазийный мир в романе постоянно переплетаются, как нити тех самых узелковых посланий. Автор словно опутывает читателя магической пряжей и не отпускает до последней страницы. Это ощущение вязкости достигается как неожиданной сменой времени и фокальных персонажей, так и, к сожалению, плохой редактурой, которая в данном случае сыграла двоякую роль.
Но если вернуться к Кингу, то я, как читатель, хотела бы, чтобы как в романах американского автора, мне «разжевали» и про Голодного мальчика, и про убийцу. После прочтения остается досада и неудовлетворенность, какую испытываешь, потратив несколько часов на составление пазла и обнаружив, что в нём не хватает сегментов.
Анна Жучкова
Карина Шаинян «С ключом на шее»
Роман Карины Шаинян «С ключом на шее», в котором Г. Юзефович нашла недавно очередную свою главную книгу («прочла совершенно выдающийся русский роман») – в прошлом году стал победителем восьмого сезона премии «Новые горизонты»[1] в номинации «кинопитчинг».
Мое впечатление о нем сложилось еще тогда, и оно далеко от восторженности Юзефович. На мой взгляд, книга Шаинян могла бы стать хорошим русским фэнтези. У нее было для этого все – и атмосферность, и образность, и лиризм – воспоминания героини о советском детстве, вольная вольница природы. Но не хватило концепции. Фэнтези строится, во-первых, на пути героя (к условному Граалю, с известными этапами – выход из зоны комфорта (привычного мира), зов (пойди туда не знаю куда), встреча с тенью (собой) и проч.), во-вторых – на восстановлении баланса сил добра и зла. Фэнтези – это то, что «открывается как особая земля, где можно набраться того опыта, который скрыт на той земле, которую мы уже в достаточной степени покрыли слоем своих домыслов, отходов своей жизнедеятельности, своего дурного отношения, которая под этим слоем уже замолчала, затихла, которая с нами уже не разговаривает…»[2] (Т. Касаткина).
Но у Шаинян ни особой земли, ни концепции не получилось.
А что получилось?
Сначала отличная воспоминательная проза – я даже вспомнила свое собственное детство в подмосковном городе (при том что действие романа происходит на Сахалине), весь этот параллельный миру взрослых мир детей: городские дворы, лес, озеро, тайны, дружбы и ссоры…
А затем у Карины Шаинян получилось морализаторство – роман воспитания наоборот, не для детей, а для взрослых. Взрослым тяжело, ибо дети и их воспитание нарушают их благополучие. Дети – упыри, которые мешают жить взрослым. Взрослые в ответ мучают детей, и те вырастают несчастными и жестокими. В отместку дети начинают водить взрослых в лес, к некогда убиенному японскому мальчику – настоящему упырю, который высасывает их разум. Поняв, что дело нечисто, взрослые в свою очередь еще хуже обходятся с детьми – убивают их одного за другим. В общем, к финалу хочется уже скорее забыть этот текст и сказать автору – пожалуйста, заберите ваших тараканов обратно.
Но, может, здесь спрятана какая-то метафора? Главное колесико, на котором крутится сюжет, – образ японского мальчика-упыря, кости которого лежат в сахалинском лесу, а вечно голодный дух выпивает у советских людей мозг через трубочку. В самом начале романа упырю сопутствует запах нефти. О, думаешь, вероятно, это символ ненасытности человечества, выпивающего соки земли! Но, к сожалению, сам автор скоро забывает эту идею. И сводит все к тому, что японскому мальчику просто очень хочется кушать. А русские взрослые и дети играют между собой в игру «умри ты сегодня, а я завтра».
Образная система романа лишена системы отражений и ассоциативных связей, которые организуют мир любого художественного произведения и особенно – мир произведения фэнтези. Что-то более-менее похожее на символ здесь только «ключ», вынесенный в заглавие, – та самая костяная трубочка, которую главная героиня носит на шее и которую в любую минуту можно пустить в ход – выпить мозги и волю у ближнего своего. Может, это заявка на проблему личной ответственности за жизнь ближнего? Мол, ключ-то он ключ (к власти и могуществу), но стоит ли пускать его в ход? К сожалению, эта линия тоже никуда не ведет, да и вообще психология в романе хромает. Так самый добрый ребенок вдруг ни с того ни с сего убивает лучшего друга всех героев-детей – верную и умную собаку. И особо не переживает по этому поводу. Ну потому что ему пришла в голову мысль, что мертвая собака может спасти их от мертвого мальчика-упыря. Идея оказалась непродуктивной? Не спасла? Что ж, ладно, попробовать-то стоило.
Работа с персонажной системой в романе несколько причудливым образом сливается с воспоминаниями детства автора. Плюс этого в том, что роман лиричен. Минус – что две главные героини практически неразличимы, ибо автор делает своим альтер-эго их обеих. Обе резкие, смелые, своевольные, только одна рыжая с веснушками, а другая блондинка с длинными ногами.
Само же повествование дергается и дребезжит, как кинопленка, которая то заедает, то плавится. Текст дробится на десятки разновременных сюжетных линий и эпизодов; мерцает, перетекая постоянно в какие-то параллельные литературные миры, – то в «Остров Сахалин» Э. Веркина, то в «Живые и взрослые» С. Кузнецова, то в «Калечину-Малечину» Е. Некрасовой, то в страшилки Д. Бобылевой, так что читателя начинает уже от этого всего слегка подташнивать.
Итожу. Мальчика-упыря жалко, он кушать хочет. Собаку тоже жалко, погибла ни за что. Детей жалко не очень. Взрослых, в том числе и тех, которые получились из выросших детей, не жалко совсем.
А вот природа красивая – дышащая, живая, сырая, – как и сам роман.
[1] Первый вариант этой рецензии был опубликован в обзоре шорт-листа премии «Новые горизонты» на сайте «Год литературы»: https://godliteratury.ru/articles/2021/04/16/bahroma-knigi-o-kotoryh-vy-ne-slyshali-aprel [2] Касаткина Т. А. О литературе фэнтези. Беседа с Н. Подосокорским. 14.09.2013 https://www.youtube.com/watch?v=eWADUg0Ials
Елена Одинокова
Оха не Твинпикс
Стивенкинговщина это иногда хорошо. В каком-нибудь захолустном городишке собирается компания подростков, встречает странного мальчика или иного необычного персонажа и борется со злом, попутно раскрывая свои характеры, проблемы воспитания, взросления, первой любви, семейного насилия и пр. И все это выходит у автора так мило и лампово, что хочется почитать еще. Но не каждому удается крутой мистический триллер.
Карина рассказывает о детстве трех героев, живущих на Сахалине, – это девочка Яна, у которой мать сожрал предположительно медведь во время отдыха на озере, девочка Ольга и психбольной мальчик Филипп, закомплексованный и страдающий ожирением (тут мы сразу вспоминаем роман «Впусти меня»). Яна уехала на материк и стала преподавателем в университете, Ольга осталась дома, она воспитывает дочь Полину и часто ходит в церковь. Филипп лечится от своего неведомого расстройства (в него вселился голодный дух). Яне снятся странные сны о родном городке. Внезапно Яна (которую студенты за странное поведение прозвали Вендига Александровна) получает призыв о помощи в виде «узелкового письма» из шерсти. Такое мог сделать только Филипп, это была часть их детской игры. Яна возвращается в родной городок (штамп, а что делать). Ее бьет и прогоняет обезумевшая Ольга, у которой кончается феназепам. Яна вспоминает историю о том, как они втроем отправились к озеру Коги, где случилась трагедия. На берегу они увидели отца Яны. Отец был там с дядей Юрой и охотился на уток, а заодно выслеживал медведя (время было такое, голодное, и плевать, что для медведя и утки нужны совсем разные патроны). Таинственный мертвый мальчик пытался съесть отца Яны, и тот в него выстрелил. Мальчик не пострадал. Ведь он сорок лет пролежал в озере, а теперь он пахнет нефтью, жрет людей, высасывает их души. Но нашей троице это нипочем, ведь можно скормить Голодному Мальчику школьных хулиганов и вообще он прекрасный друг. В городе находят то убитых и выпотрошенных детей, то «молчунов», у которых высосали душу.
Карина Шаинян, безусловно, знает, что в мистическом триллере главное – атмосферность. И нагнетает. Но не там, где нужно. Она строчит километры зловещих эпитетов и потчует читателя зловещими деталями, то у нее разбухшая сумка, то разбухшие карманы, то что-то набрякшее, то что-то протухшее, то тусклые тряпки, то черная жижа, то резная человеческая кость на шее главной героини. Особенно мила Карине собачья шерсть в процессе линьки. По дальневосточному городку постоянно бегают бродячие собаки с клоками невылинявшей шерсти, караулят героинь у подъезда, лезут в половину эпизодов. Казалось бы, собаки должны уже что-то предпринять, вдруг это собакомасонская ложа или собакопланетяне, адские псы или собакобиороботы? Где действие, Карина? Это в городке у вас раздрай, поваленные бетонные блоки и ржавая арматура, а сюжет должен быть крепким, как новое здание психиатрической больницы. Из текста не должны торчать клоки прошлогодней шерсти, хороший текст – не унылая дворняга, а чистенькая ухоженная такса, у которой шерсть блестит от вкусного корма и оттого, что хозяева ее часто гладят.
Текст, как и собаку, нужно приучать к порядку. У Карины, например, постоянно пересекаются два временных плана – отрочество трех героев и их взрослая жизнь. Притом пересекаются настолько часто, что непонятно, о каком времени идет речь. В финале — такая мешанина из флэшбеков, что хоть Стивена Кинга вон выноси. (А также Микаэля Ниеми с его вареной медвежатиной, Дэвида Линча с его Бобом у озера и советских писателей, у которых злые хулиганы нападали на интеллигентных детей со скрипочками и без.) Композиция напоминает начинку сочинского чебурека — это тухлый, многократно замороженный и размороженный фарш, обильно посыпанный перцем в надежде, что покупатель ничего не поймет.
Кстати, чебурек с кингятиной понравился Галине Юзефович: «Пожалуй, самое прекрасное и неожиданное в нем — это композиция, поначалу напоминающая взметенную вихрем россыпь случайных осколков (повествование хаотически, казалось бы, осциллирует между временными пластами, а фокус переключается с одного героя на другого без всякого предупреждения), но понемногу собирающаяся в конструкцию головоломно сложную, красивую и при этом безупречно логичную. Постоянно перескакивая из прошлого в настоящее и обратно, Шаинян искусно вывязывает петли вокруг ключевых событий романа, до последнего оттягивая разгадку всех тайн и удерживая читателя в состоянии невротического напряжения».
Если ты съел что-то несвежее, будет тебе невротическое напряжение. Кстати, много ли тайн в этом романе? Это у Лоры было много тайн, а тут просто много лишней информации.
Иногда в книге попадаются попадаются совсем уж нелепые вещи, например, разговор о ёкаях в конце восьмидесятых, когда из японского фольклора читатели знали только один сборник сказок. Или намеки на Вендиго, которому абсолютно нечего делать на Дальнем Востоке и который как правило принимает обличье зубастого оленя. Но главный недостаток романа — отсутствие пищи для интеллекта. Галина Юзефович выделяет в качестве главного достоинства книги ностальгию по СССР середины 80-х., но этого мало. Авторка не выделяет и не рассматривает проблемы и идеи. Она лишь делает туманные намеки на то, что Голодный Мальчик как-то связан с нефтью. Читатель с развитым воображением может нафантазировать, что Вендиго – это иноагент, который высасывает мозги у доверчивых россиян и внушает им чуждые западные ценности, чтобы поживиться дешевыми углеводородами. Я же просто скажу, что над романом мало работали.
Недостаточно все взять и перемешать. Нужно, чтобы герои стали твоими друзьями, чтобы ты фактически ощущал себя внутри книги или фильма, притом комфортно, как если бы смотрел на летнюю грозу за окном. Линч и Кинг знают, как это делать, а их подражатели — нет. Дальневосточному твинпиксу не хватает яркого начала, эффектных запоминающихся персонажей и оригинальных идей. Взять того же голодного духа — чем мотивировано его появление? Что нужно загадочному человеку-ворону и призрачному псу? Кто они такие? Как это связано с советской и российской действительностью? Неважно. Мы лучше помусолим шерстяные нитки в квартире Филиппа, понюхаем белье его бабки в ящике комода, посмотрим на чайный сервиз. Главная героиня — этнограф, но роман не богат легендами, мифотворчеством. Яна просто слоняется по Охе, встречается с друзьями детства и следит за серийным убийцей дядей Юрой, который пытается найти Голодного Мальчика. В этой книге есть детские страшилки, но не более. Ее герои «преодолевают прошлое», а не погружаются в него с тем, чтобы осмыслить что-то важное. То ли дело детективный роман «Сварить медведя», который пропитан национальной культурой финнов и саамов, языческими легендами, шаманизмом и христианскими мотивами.
В виде утешения могу добавить, что современные американские «мистические триллеры» не лучше. Все то же насилие над детьми в маленьких городках, осложненное проблемой безработицы, беспризорности и безнадзорности. Трейлеры, ветхие дома, непролазная грязь, кровавые маньяки, наркоманы-вендиго, готовые прирезать за дозу. Жизнь — она вообще такая, нелогичная и безыдейная. И роман «С ключом на шее» в целом интереснее многих других новинок этого жанра.
Ольга Чумичева
Карина Шаинян «С ключом на шее»
На одном далёком-далёком острове, рядом с маленьким городом, было черное-пречерное озеро… Нефтяное? Водяное? И что-то в городе пошло не так…
Карина Шаинян — автор, хорошо известный любителями фантастики, но мало или совсем не известный тем, кто держится так называемой «боллитры», «большой литературы», статус которой часто становится предметом нападок. Однако новое произведение Карины Шаинян, определенно мистическое в своей сюжетной основе, невозможно свести к одному-единственному жанру. Это намного больше, чем страшная-престрашная история про трех неприкаянных детей, разбудивших таинственное Зло, обитающее в черном озере. И не просто история взросления и возвращения к своему детству с целью преодолеть ужасы и травмы. И не просто история про глухую стену между детьми и взрослыми, погруженными в собственные амбиции, отношения, проблемы, что детям в этом взрослом мире 1980-х совсем не находилось места.
Сначала хочется найти аналоги. Стивен Кинг с его особым даром рассказывать о страшном и загадочном мире, каким его проживают дети? Сериал «Очень странные дела»? Может быть, вообще Ибрагимбеков с пронзительной повестью «За всё хорошее смерть» или Ефимов и его «Пурга над карточным домиком»? Круги аналогий можно подбирать, но чем больше их находишь, тем яснее становится, что история Карины Шаинян совершенно оригинальная, ее собственная. И хотя писательница со всей очевидностью владеет законами жанра и знает много чужих историй, она не остается в их тени. Это её личный город О., который очевидная Оха на Сахалине. Это физически конкретные, подробно, с любовью и отвращением описанные улицы, дома, интерьеры, природа, разговоры геологов… В книге есть всё, что нужно для крепкого бытового повествования. Ничто не провисает, не кажется призрачным или описанным слишком торопливо. Автору веришь от первой до последней строчки, и любой, кто застал больше или меньше «советское детство», узнает его безошибочно, в каком бы конце огромной страны оно ни случилось. И жути тут с избытком хватило бы на самый что ни на есть реалистический роман взросления. Но вот что удивительно – ни малейших стонов о травмах, никакого инфантильного трепета. Герои Шаинян – и в детстве, и в новом, взрослом статусе – остаются бойцами и личностями. Рыжая девочка, толстый мальчик, очень красивая и совершенно нищая девочка – компания трех откровенных советских аутсайдеров. Ни у одного из них нет нормальной «полной семьи», ни один не чувствует себя защищенным и любимым. Они сталкиваются с совершенно реальными, недетскими и очень страшными проблемами, но это не утомляет и не раздражает. Может быть, потому что герои идут навстречу трудностям, пытаются решать свои проблемы. Да, порой это порождает новые, пробуждает темное Зло, но и тут не финал. Герои удивительно симпатичны, хотя абсолютно не идеальны.
А что же мистика? Во-первых, она составляет основу сюжета, наравне с бытовой жизнью советской глубинки. И надо сказать, сюжет выстроен мастерски: разные временные пласты переплетаются и требуют внимательного чтения, по диагонали не пробежать; мелкие детали срабатывают ближе к финалу – как в правильном детективе; и главное – сюжет непредсказуем. Надо прочитать всю книгу, чтобы понять, что же там произошло на самом деле. Это вызов тем, кто привык «глянуть на ходу» (спойлер: пробежать «по диагонали» почти наверняка означает не узнать, что случилось и о чем вообще книга, надо читать подряд и внимательно). Кстати, книга отлично подходит для прослушивания – запись уже существует на легальных ресурсах, и сделана качественно, спасибо Storytel.
Во-вторых, мистика – это атмосфера городка О., да и образ жизни и мыслей героев. И становятся они медиками или этнографами, не так важно. Сам остров, озеро, Оха кажутся сакральным местом – но, скорее, темным и страшным, испытывающим человека, обманывающим, убивающим. В этой атмосфере много противного – запахи, фактуры, густопсовая (в прямом смысле тоже – собак там с избытком) жуть спутанных веревок, комков шерсти, грязи. Много таинственного и туманного. Много мертвенной пустоты и таящихся в ней чудовищ, в том числе в человеческом обличии.
Но вся эта мистика так плотно и органично соединена с психологией детей и взрослых, с бытом и климатом, что кажется: без нее и не обойтись. Темнота снаружи и темнота внутри есть, они реальны не меньше нефти в месторождении или медведя в лесу. И как выбраться к свету… можно ли уцелеть… как стать человеком… Карина Шаинян предлагает весьма непростые ответы.
В общем, это оригинальное, глубокое и серьёзное произведение, увлекательное, трудное, но не депрессивное, захватывающее чтение и повод о многом задуматься.