Прежде всего, я должен сказать, что благодарен автору, за то, что он разместил своё произведение всего на ста восьмидесяти девяти страницах. А мог бы и на трёхстах. И на семистах. Благо материал позволяет. И нам, членам жюри и рецензентам, пришлось бы всё читать, хотя бы по диагонали. Это было бы трудно и к концу прочтения сердце читателя было бы наполнено ненавистью. А так ничего, нормально.

Автор снабдил своё произведение оригинальным подзаголовком «Философский роман, скорее всего». Но это ошибка. Роман совершенно не философский. Это не хорошо и не плохо. Просто «философский роман» или, правильнее говорить, «роман идей» — это определённый жанр. У читателя возникают ожидания. Если вы написали полицейский детектив, а дали ему подзаголовок «эротический триллер», то читатель ждёт, что где-то появятся сцены с сексом или хотя бы с мастурбацией. Но этого нет. Вообще ничего такого. И может детектив хороший! А читатель чувствует смутное недовольство. И ведь можно было избежать этого момента непонимания, если бы дать книге подзаголовок «полицейский детектив», а не «эротический триллер», или вообще никакого подзаголовка не давать.

В философском романе или, правильнее говорить, в романе идей, должно присутствовать изложение некоторой философии, имплицитно, или пусть даже эксплицитно, в диалогах или авторской речи. Философия может быть изложена критически, саркастически, вообще обстёбана по полной программе, но она должна быть. Классический пример романа идей: «Волшебная гора» Томаса Манна. Наш Виктор Пелевин тоже пишет романы идей. А Владимир Сорокин нет. И это не значит, что Сорокин хуже. Просто другая форма. В нынешнем лонг-листе Нацбеста романами идей являются «Земля» Михаила Елизарова и «Не кормите и не трогайте пеликанов» Андрея Аствацатурова. В 2016-м году в лонг-листе был мой роман «Иван Ауслендер». Это была та ещё брахмапутра, и может быть он вовсе был нехороший, но по форме это был философский роман, роман идей.

А роман (скорее, повесть) Ильи Наумова может вовсе хорошая, но это не философский роман, и не скорее всего, и не может быть, а совсем никак.

И совсем даже напротив – это бытовой роман (скорее, повесть). Поскольку лучше всего автору удаётся бытописание. Меня очень тронула история о разладе в семье, о невозможности найти контакт с собственной дочерью, о том, как люди закрываются друг от друга. Всё остальное: пересказы интернет-общения между собой нескольких фейковых аккаунтов (потому что все аккаунты по определению фейковые) – довольно вяло, хотя не лишено проблесков мысли. Это похоже на современный стиль в кино, не помню имени режиссёра, в общем, когда нам показывают на экране только экраны гаджетов, и уже там что-то кто-то пишет или что-то «происходит».

Ну ОК. Я не против. Только надо как-то повеселее.

Лично мне автор после прочтения оказался близок и мил. Я ему искренне симпатизирую. И поэтому надеюсь, что у автора есть какое-то хорошее серьёзное занятие в жизни кроме литературы и он не рассчитывает на писательскую карьеру.

У этого автора нет пока что ни одной рецензии. Он считает, что написал философский роман, скорее всего. В его романе некий Олег слоняется по дому, сидит в кресле, с отвращением хлебает овощной суп, ходит в кафе, ездит на машине и убивает время в соцсетях. С ним живут две ни разу не особенные женщины, Вера и Вика, и я не могу понять, кто из них жена, а кто дочь. Видимо, дочь это Вика, потому что ближе к 60 странице мы узнаем, что она ходит в школу. (Небольшое замечание: если читатель с первых страниц не может понять, кто есть какой персонаж и какие между ними отношения, это проблема автора, а не читателя.)

Олег хочет что-то поменять в своей жизни, личности и пр. Судя по тому, как уныло и бездарно Олег проводит время в соцсетях, я заключаю, что где-то существует другой, параллельный рунет, в котором очень скучно и в котором Олег пытается склеить телку. Она, то есть анонимная женщина в интернете, тоже невыносимо скучает. Олег общается ИРЛ с другом Женькой, но ничего существенного из их бесед мы не узнаем. В интернете что-то пишет какой-то Саймон. Кто, черт подери, этот Саймон? Воображаемый друг? Пациент Олега? Друг Вики? Мужик в интернете? Сам Олег?

«А Саймон что написал? Мы не сомневались, что напишет. Хотя некоторые полагали, что испугается, постарается забыть или, может, даже удалит,

но это было бы невыносимо глупо, после того, как она первой постучалась в пустой теремок. Откровенно странное и непонятное явление, между прочим. Или работу предложит. Или проголосовать где-нибудь. Но сразу бы предложила тогда, а тут просто «Привет». Вот тоже. Ну здесь все предельно логично, потому что надо таким же нейтральным приветом и ответить. Саймон не тактик, он несколько часов идеальное сообщение выстраивать не будет. Вообще он предпочитал краткие прямые и максимально понятные высказывания, дабы в конце не пришлось делать лишние сноски, объяснять, разжевывать, потому что это скучно, и неизвестно, во имя чего. То есть даже не во имя чего, а зачем. Возможно, даже еще проще».

Послушай, Саймон, Олег или как тебя там. Это не философский роман, а невнятный бубнеж рядового интернет-зависимого жителя РФ, который, возможно, читал этого вашего Лиотара, Фуко или Бодрийяра. Даже если ты хотел выразить своими шатаниями бессмысленность существования современного олега в безликом современном обществе, это нужно было делать как-то поживее. Если тебе скучно, попробуй разбудить свое воображение, найти тему, которая действительно заслуживает внимания, и всякое такое.

Порадую читателя еще парой глубокомысленных цитат из романа:

«Типичный Женька не выносит, когда события застыли на месте. Еще он терпеть не может запутанных ситуаций, многогранных рассуждений и беспричинного пессимизма, а если источник обиды по силам установить, то бросайся искореняй и снова дыши полной грудью. Здесь ведь воздух настоящий, свежий, не то что в этом городе, и он фыркал и плевался, будто его насильно утащили с раздольных степных просторов и закупорили под сероватым куполом индустриального неба. Человек развивался-развивался, да не смог, потому что куда вас всех привела философия, прогресс, компьютеры всякие, вся эта лабудень, которой нам просто мозги засоряют, чтобы, как болваны, сидели около них день и ночь, а голова потом пухла, глаза болели и сам был хилый и немощный, так что даже тьфу – и этот второй плевок сетовал на то, что палка постепенно эволюционировала в смартфон, а им никаких плодов не собьешь, костер не разведешь и дичи не настреляешь. Хотя Олег понимал, что ее предостаточно».

 «Тут же видишь в чем философия: отдыхать нам положено исключительно с чистой совестью, а, когда внутри все выпачкано волнением, самоуничижением или страстями какими-нибудь бурлящими, устраивайся поудобнее, ленись себе на здоровье, выпотроши бутылку за бутылкой, только потом поднимаешься, разбитый и затуманенный, и жалеешь, что два пальца нельзя вставить куда-нибудь поглубже в мякоть мозгов. Олег это испробовал на собственной шкуре. Точнее вместе с Верой, а после и с Викой, а раньше и в одиночку, так что на подобном безделье он съел весь райдер Барабека».

«Олегу понравилась бы профессия мыслителя, вот только даже при счастливом стечении обстоятельств он вряд ли сумел бы выдержать конкуренцию на рынке труда. Ну куда нам с этим образованием. У него ведь там явно не было ста двадцати пяти сантиметров. Собственную слабость Олег практически никогда не отрицал. Умел проигрывать. Даже, пожалуй, был прирожденным побежденным. Ведь кто-нибудь точно окажется круче. Иначе никак уже в этом мире».

Как видим, автор ни разу не Достоевский, не Кьеркегор, не Ницше, не Томас Манн, не Камю, не Сартр, не Эко и не Борхес. Наумов тоже хочет быть философом, ну а кто не хочет? Как тут не вспомнить легендарную американку Мисси из романа Аствацатурова, у которой такая философия, что закачаешься, да и сиськи побольше, чем у Олега…

Завершу рецензию сентенцией, возможно, не совсем философской, но тем не менее. Счастье — это когда делаешь что-то по-настоящему нужное, важное и интересное.