Чтобы понять, откуда растут уши Отто, нужно обратиться к творчеству канадского гей-порнографа Брюса Лябрюса, с его острополитическим шедеврам «Отто – зомби» и не менее зрелищным порнофильмом «Лос-Анджелесский зомби». А что вы думали, дорогие литераторы, за границей все уже снято, пока у вас еще не написано. Юный Отто , страдающий синдромом Котара, из-за людского равнодушия и жестокости осознал себя зомби. Мясом. Социальным трупом. И пошел по городам и весям, читая книгу «Мертвые души», в поисках смысла своего мертвого существования, а также людей, которые его поймут, пригреют и, быть может, воскресят. Отличный фильм – «Отто».

Киношный Отто в финале отправился автостопом куда-то на север, потому что «холод сохраняет его плоть». И, видимо, доехал до России, а там укусил русскоязычного писателя. Не зря же он читал «Мертвые души».

И тут Герман Канабеев начал свой роман про другого, русского Отто, который учится быть человеком.

Начнем с языка. Он слишком старообразный – притом непонятно, зачем, ведь речь идет о современности. Вместо яркого вступления рассказчик начинает расшаркиваться перед читателем: милостивые государи, я имею честь быть барыгой. У Стругацких герои реверансов не делали. Герой продает траву, а также оказывает богачам услуги в стиле Рябова и Елизарова – прогулки на кладбище с целью откапывания фейковых трупов. Милостивые государи литераторы, отправить бы вас втроем на эксгумацию какого-нибудь настоящего трупа полугодичной давности.

«Конечно, ты, мой читатель, можешь подумать: «И что тут такого?» Но только представь, что покупатель понятия не имел, что его ждёт. У него были только координаты клада. Место специально выбиралось так, чтобы до него было максимально сложно добраться. Ты когда-нибудь раскапывал могилу? А что-то похожее на могилу? Поверь, когда лопата глухо стукнет по гробу, когда станет видна красная траурная обивка – проснутся древние животные страхи перед лицом смерти, пусть даже эта смерть чужая. Да, когда гроб извлечён и сбита крышка, когда прошёл первый шок, и стало понятно, что внутри не настоящий покойник, а натуралистическая кукла, ты засмеёшься нервным смехом и, возможно, подумаешь, что деньги потрачены зря. Но скоро, если ты не бедный человек, снова закажешь у меня клад и заплатишь ещё больше денег. Что будет в этом случае, я рассказывать не стану, пусть останется коммерческой тайной. Кстати, если ты, читатель, до сих пор не веришь, что подобный товар пользуется спросом, рекомендую поискать на YouTube видео по этой тематике, сильно удивишься».

Слабовато. Вот если бы в ваш квест вмешались кладбищенские «бизнесмены» или полиция (с приводом в отделение), это заставило бы клиентов оставить коричневый след. И потом, людям состоятельным воспитание элементарно не позволит ковырять лопатами чужие могилы. И памятник весит не один десяток килограммов, так и грыжу наживешь. Ну да ладно, сочтем это такой же условностью, как рябовскую «сломанную куклу» в бауле.

Попытавшись вывести харизматичного героя по фамилии Цапкин, автор впал в неприличное словоблудие:

«Нет, он не роптал и не размышлял о путях спасения, Цапкин с той самой русской обречённостью, на которую способны только евреи да немцы, принялся обеспечивать себе тыл. На всякий случай: не ровен час, опять начнут сносить памятники, которые поставили на место после того как снесли их в прошлый раз, или начнут тасовать цвета на государственном флаге или снова на могилах родственники умерших вместо крестов начнут ставить обелиски со звёздами. Разве можно гарантировать хоть что-то в России, когда самое начало века как сейчас? У нас можно гарантировать лет тридцать спокойствия только тогда, когда начнутся шестидесятые года и далее. И снова рухнет всё, ближе к новому веку, чтобы в следующем, до новых шестидесятых годов умирать за вскоре разрушенное будущее. И нет в этом фатума, и нет вины ничьей, просто Родина наша, как женщина, у которой вот такие циклы месячных. Пока эта женщина не начала истекать кровью, не приняв в лоно своё семя очередной национальной идеи, и не понесла, питая через пуповину истории своего спасителя, Андрей Михайлович Цапкин придумал, как ему остаться при своём, а лучше вообще на иждивении, при любом раскладе, включая беременность и выкидыш. А выкидыши у Родины нашей матушки случаются с завидной регулярностью, и это намного страшнее всего остального, ведь не может быть ничего страшнее, чем горе матери, бесконечно любящей как рождённых, так и своих не родившихся детей».

Дорогой автор,  ну что за бред, давайте еще позовем проститутку-философа и физика-атомщика, который подрабатывает коллектором. Вот Цапкин обустраивает свой мафиозно-предпринимательский быт в старинной усадьбе. Но чем интересен Цапкин, кроме своей фамилии и денег? Ничем.

Появляется Марианна Думкина. «Думкиной к тому времени было тридцать лет – самый замечательный возраст, когда женщина поистине прекрасна. Когда от неё уже отвалились наросты девичьей простоты и коросты завышенных ожиданий от жизни. Когда внешность становится такой, какой, возможно, будет до самой смерти с небольшими поправками на старость, но вряд ли уже произойдёт в организме катаклизм, способный изменить её до неузнаваемости, как бывает с женщинами в промежутках между двадцатью годами и теми же тридцатью. Цапкин рассказывал, что Думкиной он приходится отчимом».  Думкина в усадьбе Цапкина выпивает с военными, спорит с ними о судьбах, конечно же, России, и закусывает шашлыком. Все это невыносимо скучно. Скучают и сами картонные персонажи, поэтому просят барыгу организовать им досуг.

Ничего веселее, чем копать очередную могилу, барыга, конечно, придумать не может. И благородное собрание находит вместо куклы голого мужика. Думали, Отто сразу начнет жечь напалмом? Ничего подобного. Еще несколько страниц бесполезных диалогов между картонными героями. Объем книги слишком маленький, так что автор щедро подливает коричневой жижи.

Появление Отто должно, видимо, оживить действие. И Отто пытается сделать что-нибудь этакое:

«Представьте наши лица после слов Отто: «Я русский». Представьте ещё, как всё происходящее выглядело в натуре. Голый парень на крыльце дома-музея в самом центре города «М» на улице «А» такое говорит, что в современном мире могут принять за экстремизм. Я подумал, что лучше бы он сказал: «Я – россиянин», – но в этих его словах таилась такая гордость и вера в сказанное, что стало как-то не по себе. Мне, по крайней мере. Но Цапкин умудрился разрядить обстановку, сказав только: «Русский, стало быть. Сочувствую», – и решительно направился в дом, на крыльце схватив Отто за руку, и всем видом показывая, что дальнейшее обсуждение бессмысленно»

Понятно, современные россияне это не мертвые души, а ходячие мертвяки. Отто поселился у Цапкина и начал смотреть политические телешоу. Это, если кто не понял, была бескомпромиссная сатира.

«Думкина тоже обратила на это внимание и, видимо, ради развлечения научила Отто делать макияж. Оказалось, не только баскетбол легко даётся Отто. После просмотра роликов на YouTube, где девушки показывают, как несколькими штрихами превратить себя в настоящих красавиц, и после того, как Марианна познакомила его с косметикой, Отто принялся экспериментировать. Нужно ли говорить, что и здесь он блистал? Он в совершенстве, всего за пару дней, овладел искусством мэйкапа, так что, разглядывая фотографии в Instagram, где на одной Отто – брутальный мужчина, на другой – красивая барышня, а на третьей – некое подобие ожившего персонажа аниме, невозможно было угадать, что это один и тот же человек». Дорогой автор, на дваче половина юзеров надевают колготки и чулки для фотосессии на 23 февраля. Только там – посмешнее, что ли. А у Эдварда руки-ножницы с косметикой Эйвон было как-то подраматичнее.

Итак,  какой-то барыга-травокур днюет и ночует у олигарха, общается с «дочкой» олигарха и ревнует ее в мертвяку, который смотрит телевизор и красится. А потом они вместе с все новыми и новыми гостями трындят и трындят о судьбе России. Эта неприглядная картина рисует нам не только безнадежность российской политики, тупость масс, убожество инстаграмма и вот этого всего, но и упадок отечественной писанины. Замените Марианну на какую-нибудь Соню или Анжелу от Фигля-Мигля, и вы ничего не потеряете.

Чтобы разнообразить сюжет, Отто начинает путешествовать и знакомиться с интересными людьми:

«В своих странствиях по Алтаю Отто уже после расставания с Чингизом встретился с шаманом Лейбой. Константин Викторович Лейба до того, как стал называться шаманом Лейбой, работал продавцом-консультантом в салоне связи «Мегафон». Костя Лейба – в то время молодой человек двадцати восьми лет, метил на должность администратора салона с перспективой перейти на позицию регионального менеджера в главном офисе».

Постоянное население повествования новыми персонажами свидетельствует об отсутствии интереса к своей работе или о недостатке квалификации. В чем же смысл появления Кости Лейбы? Ах да, он осознал Отто своим спасителем:

«А шаман Лейба после того, как отмылся, перестал быть шаманом, выкинул бубен и другие атрибуты. Он повесил на шею серебряный крестик и умолял Отто позволить помыть ему ноги. Скорее всего Костя Лейба немного тронулся умом, но кто из нас нормальный, чтобы обвинять в безумии других? Разве все мы не погружаемся в собственное безумие каждым новым утром, когда смотримся в зеркало, чистим зубы и при этом абсолютно уверены, что этот день не последний?» — это опять была сатира.

«В руках Отто держал табличку, с которыми девятого мая люди участвуют в акции «Бессмертный полк». На фотографии красовался Иисус Христос по форме Красной армии времён Великой отечественной войны. Капитанские погоны, полный кавалер ордена славы, орден Великой отечественной, орден Красной звезды, звезда Героя СССР, орден Ленина и почему-то немецкий Железный крест».

И там такой сатиры еще 100 страниц. Я редко засыпаю в кресле перед компьютером, но эта остросоциальная книга вызвала у меня именно такую физиологическую реакцию. Роман Елизарова — длинный, неструктурированный, по большей части описательный — обладает куда большей динамичностью и живостью, чем это мертворожденное поделие. К тому же, Елизаров и Рябов куда скромнее и не поминают Бога всуе.

Дорогой читатель, если вы не хотите во сне свалиться с кресла, советую вместо этой во всех отношениях сатирической, душеспасительной и судьбоносной для Отечества книги ознакомиться с одноименным шедевром канадского порнографа. Или обратиться к творчеству Гоголя. Так, пожалуй, будет лучше.

В финале мертвяк трахает свою Марианну, из унылого комика преображается в мессию и дает напутствие человечеству:

 «Люди мои, как же я люблю жизнь в вас. Ждите радуг на небе. В день, когда вы увидите бесконечное множество радуг, знайте – время пришло», – сказал я людям моим и закрыл глаза. Покой, я чувствовал покой. Будто я — тот ребёнок в Марианне, мой ребёнок, уютно устроившийся в теплоте женщины. И мне было так же тепло в моей могиле, как сейчас было тепло ему. Мне не хотелось отсюда выбираться. Как и ему не захочется, и он будет кричать от того, что необходимость жить, та необходимость которой, наверное, подчиняется даже бог, заставляет его родиться в тюрьме, из которой он может и не выбраться. Но с первым криком он тут же забудет причину крика. И станет потом жить. Станет взрослеть, стареть и умрёт. Не окажется ни в аду, ни в раю и даже не вернётся обратно в теплоту, породившую его. Он станет ничем в ужасной темноте небытия. Но я не дам этому случится. Все будет хорошо, люди мои. Иначе быть не может. Это говорю вам я, Отто! »

Да мало ли мертвяков осознают себя то спасителями человечества, то гениальными писателями. Осиновый кол и дело с концом.

Обрадовало присутствие в лонг-листе Германа Канабеева, чей небольшой  жизнелюбивый роман «Я буду Будда» прочитала осенью. Предвкушала нечто подобное — лёгкость в чтении, здоровый примитивизм и гедонистический лаконизм, но сходство исчерпалось  буддистскими происками: в обеих книгах ищут просветления и/или  признания: в «Будде»  герой обязан стать писателем — дал слово самому себе, а в «Отто» писателями становятся почти  все, кроме загадочной Марианны. 

Хотя действие развивается линейно, роман скручен из взглядов разных протагонистов на некое событие — точнее, явление.

Начинает излагать историю интеллигентный и многословный (видимо, побочный эффект профессии) драгдилер. С его-то почину и откапывается — в прямом смысле слова — главный предмет  романа.

Наркобизнес у него идёт отлично,  в деле он перфекционист – и себе, и страждущим усложняет задачу отоваривания. А столичные наркоманы, по-видимому, столь пресыщены, что им надо не просто нычку с ганджубасом по GPS найти, а ещё и изрядно потрудиться при этом: то ли, чтоб запретный плод слаще был, то ли  из соображений ЗОЖ.

К делу он подходит творчески, изобретательно — прячет Эко-наркоту, например, в гробу, в лесу, имитируя настоящее захоронение со специально изготовленным манекеном, приправляя посылочку гниющим мясом для убедительности. Не побоишься — вскроешь, а там — твоё счастье.

Очередные искатели приключений не побоялись. Проделали это — а там Отто.  

Мертворожденный красавец, откуда — дьявол знает, зачем — автор объяснит.

Но неспроста, конечно. Находка — сверхчеловек,  наделенный, ну, это, сверхспособностями. 

И, если найдёныш в первый день только лепечет «ото…отто..» — так и назвали: Отто — то потом он невероятно быстро обучается всему, сперва — посредством  просмотров ток-шоу по телику. Должно быть, это и повлияло на его супермозг.       

Второй рассказчик – «приёмный папа» Отто — Андрей Михайлович Цапкин. Тайный олигарх, скучающий, но эксцентричный, обитающий в полузаброшенном доме-музее «настоящего…про духовность» писателя (под ним — тайный дворец), решает использовать сверхспособности случившегося пасынка во благо человечества, ну и себя как-то развлечь.

Для дальнейшего усовершенствования кадавра к действию подключают сначала странника Чингиза, затем шамана Костю Лейбу с размягченным темечком. 

Это было предисловие к трейлеру первой трети романа. А дальше начнётся путь Отто к истине. Впрочем, понимание истин в романе у каждого свое: «Да и кто я такой, чтобы судить об истине или решать, что истинно, если я по-настоящему не уверен даже в том, что окружающий меня мир на самом деле существует или на самом деле такой, каким я его вижу».

Спасибо Сорокину с Пелевиными, не один писатель  вылетел, как моль, из их «шинелек».

Совершенствует человечество кадавр Отто на своей мертвяковый лад, то помрут у него подопытные на очередном камлании-экзерсисе, то ещё какая-нибудь лажа случится, но преображает он  как  упоротый фанатик. Наркотиками не брезгует, и сам употребляет, и с людьми делится, только дозы не очень рассчитывает, ему-то, нежити, что цианид, что передоз — хуже не станет. И других человеческих удовольствий не чурается — сексом занимается, хоть и не в охотку, а из принципа — познать род людской.

Цели насильственного просветления как-то слишком туманны, путаны и многословны. Спасти людей от самих себя. Умереть, чтобы не умирать? Так как, умерев, ты перестаёшь испытывать страх смерти.

Но где ж понять логику мертвеца.     

Автор прибегает к  волшебной  помощи загадочных зелий, одурманивая персонажей, чтобы их устами передать неземное блаженство явившихся им откровений, но получается только бэд трип, местами вэри бэд. Полеты в чистый космос на ЛСД-шной кочерге.

Резонерство персонажей начинает утомлять, а один из них замечает: «Удивительно, что присутствие Отто, а тем более разговор с ним может так вымотать». Не без того.

Их рассуждения все больше напоминают известное: «у попа была собака, он ее любил, она съела кусок мяса, он ее убил, в землю закопал и надпись написал о том, что…»

К концу романа начинаешь думать, что это все пародия, игра в постмодернизм, но… слово одному из аватаров автора:

«В спасение души я не верю, в бога не верю, да ни во что не верю. Я вот думал, может, литература для меня, например, высшей целью станет, но не дано мне писать. Высшая цель это что? Высшая цель – оставить после себя хоть что-нибудь кроме червей в твоем разлагающемся трупе в могиле».

После подобных пассажей невольно впадешь в риторику и хочется воскликнуть в духе автора «встретишь Будду, убей его…»