Главную героиню можно с большой натяжкой назвать молодой. Разведена, воспитывает дочь, живет с родителями, которые соседством с дочерью не сильно рады, работает на телевидении. Работа так себе, но другой нет. Однажды в компанию приходит юная иностранка, австралийка Алекс — дочь эмигрантов из России, и быстро очаровывает нашу героиню.

Что дамы нашли друг в друге, отчего случилась любовь — все останется загадкой. Девушки встретились, поговорили, поцеловались и на следующий день съехались. Но есть одно «но». Россия – варварская страна, не то, что Австралия, поэтому девушку вынуждены свою любовь скрывать, скорее даже просто не афишировать. Жизнь продолжается, налаживается, а искомого счастья все нет и нет: дремучая Россия никак не принимает «цивилизованную» Алекс.

Впрочем, «Ненавижу эту сучку» — книжка не о ЛГБТ-паре, противостоящей страшному русскому миру, хотя, предположу, маленький соблазн развить «горячую» тему у автора все же был. Книга Столповской — увлекательная и легкая история любви двух совершенно разных людей, с громадным количеством эмоций, которые долго не отпускают. Расстроил только чересчур скомканный финал, но это простительно.

Лет тридцать назад такое название казалось невозможным. Спустя недолгое время еще шокировало, но уже немногих. В наши дни заметно утратило экспрессивность и скорее определяет тему. Сразу понимаем, что книга не о собачках. Конечно же, о женщинах, их конфликтах и агрессивности. Предисловие к роману написала прозаик и сценарист Анна Козлова. Послесловие – критик Валерия Пустовая. «Проект феминисток», — скажет нетолерантный скептик. И будет неправ. Роман сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

Книга написана как монолог героини. В тексте нет ее имени. Для удобства изложения возьму на себя смелость назвать героиню, скажем, «О». О – современная тридцатилетняя женщина. С мужем в разводе. Воспитывает дочь Машу одиннадцати лет. По профессии – режиссер. Работает на одном из телеканалов.

Встреча с Алекс, ведущей телешоу «Одинокие сердца», изменила жизнь О. Она, по ее признанию, попала в другое измерение. Там ее ждали удивительные открытия: «Девушки приятнее на ощупь, ласковее, соразмернее и лучше пахнут». Для читателя такой поворот событий не будет неожиданным. О всегда были неприятны мужчины. Она рано вышла замуж, чтобы «защититься от мужского внимания». Но и обручальное кольцо не спасло ее «от голодного интереса мужчин». О даже «сняла видео про радость влагалища, избавившегося от супружеского секса». Так что прямая дорога к однополой любви была для О давно открыта.

На мой взгляд, сцены лесбийской любви в романе неудачны. Не хочется цитировать, как они друг дружку лизали, кусали, щипали. Слишком натуралистично, никакой литературной фантазии. Вряд ли можно обвинить автора в пропаганде однополой любви. Скорее наоборот.

А вот О первое время своего романа с Алекс пребывала в эйфории: «Благословляю свое тело за то, что оно помогло мне вырваться на свободу».Но очень скоро возник конфликт. Алекс не была готова отдаваться любви всецело. У нее муж, которого она не любит, но ценит, и большой дом в богатом квартале Сиднея. Еще Алекс очень любит красивую одежду, дорогую мебель, вкусную еду. Ей льстит и внимание мужчин. А ее любовница становится деспотичной: «У меня только ты. И малейший твой шаг в сторону просто взрывает мой мир».

Конфликт О и Алекс не только психофизиологический, но и ментальный. О русская, Алекс тоже родилась в России. Но с девяти лет жила с родителями, а потом с мужем в Австралии. За эти годы все русское Алекс утратила. Даже родным языком владеет плохо. В Москве Алекс очень настойчиво приобщала героиню к западным ценностям. О была готова их принять.

Автор романа предлагает своего рода эксперимент: поездку О с дочерью в Австралию на новогодние каникулы. Это не Европа, ставшая для русских туристов вполне доступной. Это разворот на 180 градусов. Австралийские эпизоды разнообразят несколько монотонное повествование: экзотические растения, животные, австралийские аборигены, океан, жара в январе.

Англосаксонский мир семьи Алекс оказался закрытым для гостей из России. Он более консервативен, чем европейский. Здесь вспоминают Сталина, Чернобыль, Перестройку. Уже тридцать лет нет никаких известий из России? Просто не интересуются, не хотят отказываться от сложившихся стереотипов. Сесил, муж Алекс, во время короткого пребывания в Москве носил замызганную ушанку и дешевую куртку, чтобы слиться с москвичами. Такие рекомендации он вычитал в путеводителе. Ему не пришло в голову посмотреть вокруг.  Русские для Сесила и людей его круга – нищие и немного crazy. Жизнь в доме Алекс и Сесила строго регламентирована. Особенно важен ритуал семейного обеда. О неправильно положила вилку, это было грубым нарушением этикета и привело к общему замешательству. Алекс было стыдно за подругу. Скоро русским дали понять, что они здесь лишние. Поездка в Австралию не сблизила подруг. Она развела их окончательно.

А теперь вернемся к началу.  «Это книга о свободе. О людях, самостоятельно формирующих свои ценности вопреки тому, нравятся они кому-то или нет. Это книга о современной женщине, не желающей быть подстилкой для мужчин», – пишет Ольга Столповская в аннотации к своей книге. А что в романе? Любовь к Алекс обернулась для О еще большей зависимостью. Западный мир оказался для нее закрыт. Легкая депрессия начала истории сменилась тяжелой. Надежда – безысходностью.

«Я иду на автопилоте к неведомой цели, стуча по серому мрамору рыжими каблуками. Я ни счастлива, ни несчастна. <…> Другие роботы оборачиваются мне вслед».

Как это отличается от авторской аннотации к тексту. Ольга Столповская обещала одну книгу, а написала другую, более сложную и неоднозначную.

Мать-одиночка, строящая карьеру и/или находящаяся в активном поиске мужа, — один из самых характерных типов в лонглисте «Нацбеста» этого года, а значит вообще одна из главных героинь сегодняшней литературы. С одной стороны, Ольга Столповская поддерживает тенденцию, выводя на сцену ту самую маму-карьеристку с прогрессивными взглядами на семью. С другой стороны, «Ненавижу эту сучку» счастливо избегает присущей другим подобным текстам ограниченности «стартовым капиталом». Всё очарование романа, написанного без затей (местами даже слишком схематично и телеграфно), основывается на врЕменном сбое: стоит нам только узнать о статусе героини, как она отказывается ему вполне соответствовать. Oh, wait, а не так ли вообще рождается хороший сюжет?

Итак, наша героиня, назовём её N, работает на крупном телеканале, в одиночку растит дочь и в целом не имеет причин жаловаться на жизнь, пока не происходит экономический кризис, а за ним — волна сокращений. Только упёртость на грани помрачения помогает Nостаться на своём месте и даже продолжить карьерный рост. В этот же момент за соседним столом появляется новая коллега — Алекс, приехавшая поработать в московском телике аж из самой Австралии. Между женщинами завязывается роман, в ходе которого они быстро начинают жить вместе (особенно счастлива дочь N; правда, тема встречи с женщиной в маминой постели не раскрыта). Идиллию нарушает один фактор: в Австралии у Алекс остался пожилой богатый муж, небольшое имение, набор эксцентричных родственников и привычный уклад жизни, завязанный в основном на строгой системе приёмов пищи. В какой-то момент две жизни Алекс вступают в конфликт, затягивая в него её мужа, N, её дочь, продюсера телеканала, его секретаршу, а также несколько фермеров, змей и австралийских толстосумов (не путать с сумчатыми). Заканчивается всё невесело и многозначительно; эта многозначительность финала, кстати, становится одним из немногих недостатков «Сучки».

Роман Ольги Столповской — симпатичный пример «нормальной литературы» (более того — «нормальной „женской“ литературы»), то есть того мейнстрима, который мейнстримом у нас упорно не становится. Нормальный сюжет, нормальные герои, нормальный язык — ничего, вызывающего эстетического раздражения, но и никакого литературного открытия. Впрочем, нет, одно открытие всё-таки имеется: «Ненавижу эту сучку» — текст, в центре которого стоит история гомосексуальных отношений и который при этом ни капли не претендует на субкультурность и не проваливается в маргинальность. Любовь между двумя взрослыми женщинами как вариант нормы (никакой эксцентрики, скандальности или пикантности автор явно не имеет в виду) — вообще-то смелый шаг для литературы на русском языке. Правда, это же достоинство оставляет книге Столповской ещё меньше шансов стать национальным бестселлером. Тем сильнее хочется надеяться, что роман найдёт своих читателей и без премий.

Продолжаю о «женской прозе», которая, как я давеча говорил в рецензии на книжку Юлии Краковской «Всё сложно», составляет едва ли не самое многочисленное и влиятельное направление нынешнего лонг-листа. Подобная феноменология имеет и обратную сторону – фабульный арсенал и набор сюжетных коллизий, равно как инструментарий – ограничены, и разные дамские голоса сливаются в общий хор. Или, если угодно, метатекст.

Рекомендую посмотреть мой отклик на «Всё сложно», поскольку роман Ольги Столповской «Ненавижу эту сучку», будучи прочитанным после Юлии Краковской, оставляет острое ощущение дежа-вю – настолько похожи обе «исповеди на заданную тему». (Ельцинский мемуарный титл неожиданно кстати). Собственно, обе могли выйти в издательской серии «Вне рамок», где издана Столповская, и поменяться названиями: эмоция «ненавижу эту сучку» очень соответствует одной из сюжетно-портретных линий женского дневника Юлии Краковской.

И не так важно, что героиня Столповской проживает в Москве и путешествует с подругой в Австралию, а Юлия у Краковской недобрым словом поминает советское детство, перебираясь в благословенную Францию из Израиля. Еще менее принципиально, что вторая избывает мокрый след от мужских обид, а первая дает хронику однополой связи двух телевизионных барышень. Мы всё-таки говорим о литературе, а здесь, что побудительные мотивы (писательство как метод преодоления психологических травм), что приемы (наступательное утверждение собственной правоты, «право имею», на фоне трудных обстоятельств жизни) схожи подчас до неразличимости. Даже, пардон, эротические сцены (на чем безошибочно проверяется литературная состоятельность автора) сделаны одинаково – эдакая механическая романтика, густое обилие терминов «секс» и «оргазм».   

Есть, конечно, и различия. Краковская пишет эмоционально убедительнее, с надрывом и слезой, превращающими заурядную бытовуху в охотничье-загонное шоу. Ольга Столповская относится к своей героине куда спокойнее, все необходимые дистанции соблюдая, на нашу эмпатию она особо не рассчитывает, и такая авторская позиция лично мне кажется куда симпатичнее. Собственно, когда она умеет оторваться от жизненных напрягов (а героиня – от «тропического лобка» нежной подруги Алекс) и смотрит вокруг – тут и начинается литература. Перо, наконец, ловит кураж, меняется даже стиль – и семейно-производственная хроника, ко второй половине иссякшая и выдохшаяся, удачно разбавлена острыми и беглыми (клиповыми, я бы сказал: Ольга Столповская – режиссер) зарисовками нравов и людей: замечательны продюсер и его секретарша Марина, целая галерея австралийских дядек, тётек, байкеров, фриков…

Тем не менее, боюсь, что аллергия на «женскую прозу» после работы в БЖ текущего Нацбест-сезона мне обеспечена. Впрочем, это лечится. Или само проходит.

Давайте проведем мысленный эксперимент. Возьмем двух человек, один из которых пишет тексты для телевидения, а второй — для интернета. Дадим им одинаковое задание: описать сюжет сказки «Колобок». Результат, на мой взгляд, предсказуем. Первый уложится в три предложения, а второй накатает, простите, лонгрид.

Текст «Сучки» явно написан первым. Выхолощенные, короткие предложения, простые, как кирпичи — вот из них-то и построен «дом» этой книги. Правда, построен он на зыбучем песке и, похоже, в кредит. Видимо, ему потребовалось и предисловие, и послесловие.

Однако, несмотря ни на что, где-то к середине романа я стал даже сопереживать его героине, вполне комфортно ощущая себя во вселенной, центром которой она себя определила. Вот только не надо тут мне про ее нарочитую скромность и бытовую неприхотливость (мужские рубашки, спать на работе, жить в коммуналке в одной комнате с саженцами и картошкой). Быть центром вселенной это никогда никому не мешало. И, заметьте, я не говорил, что это плохо. 

Истории девичьих отношений с предсказуемым финалом при этом не хватает как раз деталей. Очень хотелось вместе с автором расползтись мыслию по древу, но Столповская яростно отсекает все побочные линии. К примеру, волнующий каждого современного читателя вопрос о size matters если и вышел за пределы секс-шопа, то совсем недалеко, а благодатная тема Australian English вылилась всего то в разбросанные по тексту фразочки из путеводителей и разговорников. Из истории про исчезновение кошки можно было бы сделать если не отдельный роман, то по крайней мере повесть, животрепещущее обсуждение тематики «Дня толерантонсти» на родительском собрании, куда девушки приходят вдвоем, повисает без продолжения. 

Ну и, конечно же мне, стареющему эротоману, хотелось бы побольше влажных подробностей, а не вот это вот: «Алекс, икнув, увлекла меня в темноту тропического сада и в темноту своего тропического лобка». Впрочем, всё что угодно можно простить автору за фразу «Лед сулил падение». Это уже почти стихи, точно лучше Пушкина. 

Опять же хочется попенять на «в коридорах вместо английского слышался колоритный сибирский говор с матерком». Как известно, никакого особого «сибирского говора» не существует. В отличие от поморского, уральского, дальневосточного, южного и, простите, московского. И в спортивных костюмах понаехавшие в Москву сибирские нувориши на работу не ходили даже в 1992-м году. А ведь и тут можно было навертеть параллелей между Сибирью и Австралией. Но увы. Никто нигде не абориген. 

Отдельно хочется отметить ужасающие колонтитулы и буквицы в пдфке, которую я только что прочел. Впрочем, автор, к счастью не имеет к этому несчастью никакого отношения.

В чем плюс броских заглавий? Все сразу же идут читать книгу. В чем минус? Соответствовать такому заглавию очень сложно.

Роман Ольги Столповской называется «Ненавижу эту сучку», но особой ненависти в нем нет. С сучкой тоже вышли проблемы.

Начинается роман с автопортрета главной героини: разведена, носит мужскую одежду, воспитывает дочь. Еще и находится на грани увольнения – в стране кризис. И тут в офисе появляется Она, и мы сразу понимаем: та сучка с обложки. Еще и иностранка! Сейчас выживет нашу героиню с работы, отберет у нее несуществующих мужиков, заставит простую русскую женщину чувствовать себя ничтожеством.

Ничего подобного: пришлая стервозная дама заведет с рассказчицей роман и заставит поверить в собственные силы. Но от обвинений в «сучковатости» все равно не уйти.

Это книга не столько о человеческих отношениях, сколько о разнице менталитетов и воспитания. Алекс, та самая «сучка», родилась в России, но еще в детстве переехала в Австралию. Алекс всю жизнь вбивали в голову мысль, что она должна хорошо жить: «Мои родители много страдали ради того, чтобы я жила нормально! Я просто не имею права жить плохо!». Алекс замужем за пожилым австралийцем Сесилом, она признает, что это брак по расчету, но ей жалко престарелого мужа. Еще Алекс очень любит материальные блага – красивую мебель, хорошую посуду, вкусную еду.

Что касается главной героини, то она воспринимает страдания как необходимую норму: нужно ходить на работу, даже если ее уволили, вдруг передумают – дочь-то надо кормить. С мужем она развелась – «жить на диванчике в монтажной было гораздо удобнее». Еще главная героиня совсем не любит гастрономические изыски и не страдает вещизмом. Но терпеливо исполняет требования своей любовницы (в тексте она всегда «подруга»), потому что дорожит этими отношениями.

«Я с удовольствием вкладывалась в покупку всего, что выбирала Алекс: салатницы, тостер, миксер, кофемашина и блендер, вафельница, шейкер и тому подобное. Но в глубине души все еще считала вещи врагами, отвлекающими от более интересного, но не такого очевидного нематериального мира. Но подруга уверяла меня, что на кровати должно быть не меньше шести подушек: две из них для сна, остальные для декора. В хозяйстве необходим стеклянный кувшин с широким горлом, чтобы вино дышало, раскрывая вкус и аромат…»

Постепенно количество различий между женщинами становится критическим. Главная героиня этого вроде как и не осознает – видимо, страдания можно терпеть и в личной жизни – но вялотекущий конфликт все-таки обретает кульминацию, и ею становится поездка к семье Алекс в Австралию. Там все не так: русские для австралийцев подобны инопланетянам, семья Сесила не приемлет свободную любовь своей невестки, а жизнь местных подчинена строгому регламенту, который очень раздражает героиню.

«После чая наступает время легкого ужина, и все повторяется снова: готовка, сервировка, гастрономические наслаждения, фантазии и пожелания. Затем мытье посуды. После ужина принято есть снеки. Так проходит австралийский день. Любые метания, отступления от этого графика не приветствуются, вызывают недоумение и фрустрацию. В глубине души отсутствие аппетита австралийцы считают коммунистической заразой».

Так что, начинаясь как веселый роман о паре лесбиянок, к концу книга уходит в рассуждения о патриотизме и подспудно связанной с ним нелюбовью к деньгам и обеспеченности. Немного неожиданно.

«Я иду на автопилоте к неведомой цели, стуча по серому мрамору рыжими каблуками. Я ни счастлива, ни несчастна. Я ни о чем не думаю. Другие роботы оборачиваются мне вслед. Мы строим новую страну. Богатую и сильную. Прекрасную и непобедимую».

Но главная проблема книги, на самом деле, – это одномерность повествования, отсутствие альтернативных точек зрения. Мы не узнали, кто такая Алекс. Она – кукла, женщина с идеальной внешностью, определенным набором черт характера, двигающаяся только после завода ключиком. Но таких не то что людей – таких литературных героев не бывает, если мы, конечно, говорим не о в классицистической литературе XVIII века. Слова рассказчицы вызывают недоверие, а проверить их невозможно – Алекс слова не давали.

Так что предлагаю новое название, менее эпатажное: «Ненавижу эту куклу». Тогда все встает на свои места. Хотя ненависти все еще маловато – всего четыре «ненавижу» на весь роман.

Добрый день, уважаемая Ольга! В четвертый раз я работаю в Большом жюри «Национального бестселлера», и решил в этом сезоне все свои рецензии оформлять как письма Вам – самому моему любимому, чего скрывать, автору рецензий для Большого жюри «Нацбеста». Ну, вроде писем далекому другу и коллеге по работе в БЖ, с кем можно поделиться своими впечатлениями от прочитанного. Почему, собственно, нет? Во-первых, писать кому-то конкретному всегда интереснее, чем всем. Во-вторых, «Нацбест» — премия, отмечающая самые интересные, креативные тексты в современной русской прозе, а почему не добавить креативности в написание рецензий – тем более за 19 лет работы премии, насколько я знаю, никто подобного не делал? Да и в наших взглядах на то, что такое хорошо и что такое плохо в современной литературе, я вижу немало сходства.

Вот первым делом выбрал для чтения роман Ольги Столповской «Ненавижу эту сучку» — сразу видно, что автор женщина, мужчина написал бы «Ненавижу эту суку», я думаю. Ольга Столповская — единственная Ваша, Ольга, тезка в длинном списке нынешнего сезона. Начал с ее романа, хотел сделать Вам приятное. Тем более и тема в какой-то степени Вам близка: о меньшинствах. Главная героиня работает на телевидении, и как-то раз видит в своем кабинете новенькую. Девушка приехала из Австралии, где она живет в роскошном доме в Сиднее с мужем Сесилом, ее бывшим редактором, и зовут ее Алекс. У главной героини типичные проблемы жительницы российского мегаполиса – маленькая дочка, разочарование в браке, угроза увольнения. И вот в ее жизни появляется жар-птица – бойкая австралийка, и жизнь уже никогда не будет прежней.

А что, встреча с чужим, с представителем иноземной культуры, иностранцем – это всегда интересно. Миллион книг на эту тему написан, включая моего любимого «Робинзона Крузо». Хотя вскоре роман вырулит в другую степь – Алекс соблазнит главную героиню, и начнется история любви: «Фактически мне могла понравиться только Алекс, потому что она не была тупой и вульгарной. Она была нежной, как сливки. Мы легко сливались в единое целое, чувствуя тела друг друга как свои собственные, и, умножаясь надвое, достигали двойного наслаждения». Потом сцены совместной счастливой жизни – теперь Алекс, главная героиня и ее дочка одна семья, хотя в нашей нетолерантной стране у таких пар возникают известные трудности. Начинаются эротически окрашенные эпизоды (подруги рассматривают в магазине розовые члены, десять раз на десяти страницах слово «оргазм») – неужели эротика, непонятно!

Понимаете, Оля, я к этому моменту догадался, чем история закончится, хотя честно дочитал роман до последней страницы. Мне кажется, что автор упустила как минимум две возможности сделать свое повествование таким, чтобы дочитать его без зевоты. Первая – показать, как две женщины, совершенно разные по воспитанию, жизненному опыту, мировоззрению, начинают строить общий мир, путем проб и ошибок нащупывают точки опоры. Но об этом как-то мимоходом. Или другая возможность – раз уж это лесбийская пара, расскажите подробнее, как они постигают вместе науку страсти нежной, без пошлости и порнухи – много ли у нас лесбийских пар в современной прозе! Но и об этом как-то невнятно, скороговоркой, без подробностей. То ли Ольга Столповская стесняется говорить на такие темы, то ли понимает, что секс по определению конечен, а сюжет надо как-то двигать. Что нам поможет двинуть сюжет? Кровь и дорога! Кровь есть – убивают одного из совладельцев канала, американца, ножом. Есть и дорога: Алекс и ее подруга вместе с дочкой отправляются на рождественские каникулы в Сидней. Все равно скучно.

Действие как будто постоянно пытаются гальванизировать: разряд! – акт запретной любви! – разряд! – зарезали американца! – разряд! – поехали в Австралию! Тело романа судорожно вздрагивает, читатель кричит «мы теряем его!», критик утирает пот, выключает внутренний дефибриллятор и говорит – запишите точное время. Не читайте Ольгу Столповскую, Ольга. Вы на эти темы пишете лучше: умнее, уважительнее, да и просто интереснее. Всего Вам хорошего.