Георгий Гынжу, Диана Машкова. «Меня зовут Гоша. История сироты»

Перед нами попытка осознанной структурированной исповеди. Несложно предположить, какие претензии могут быть предъявлены этой книге, но лично мне в «Истории сироты» важна попытка. Попытка осознать, что такое жизнь в детском доме, что такое усыновление в условиях современности, когда это стало едва ли модным трендом, попытка посмотреть на всё это без розовых соплей. Литература всё больше становится синтетическим жанром, часто книга одновременно является арт- или социальным проектом. Перед нами пример одного из таких произведений, созданных на стыке стихий. Авторы стараются анализировать окружающий мир и самих себя, стараются беспристрастно осознать реалии, понять тех, кто причиняет боль, стараются работать с фактами собственной жизни, создавая, при этом, последовательное увлекательное повествование. Эта книга имеет право быть замеченной потому, что всем нам проще плескаться в привычных водах так называемой настоящей литературы, отказываясь видеть новые художественные формы. Формы эти пока не отчётливы, далеки от совершенства, но все вместе мы приближаем будущее.

Александр Снегирев

Рецензии

Никита Елисеев

Диана Машкова, Георгий Гынжу «Меня зовут Гоша. История сироты»

Возвращаюсь к своему же отзыву на «Восстание» Николая В. Кононова. Эту книгу надо прочесть обязательно. Перефразирую то, что сказал Алексей Балабанов про фильм Любови Аркус: «Антон тут рядом»: «Этот фильм снят для тех, у кого есть сердце». Эта книга написана для тех, у кого есть сердце. А поскольку все мы люди, а, значит, у нас всех есть сердца, какими бы они ни были … мохнатыми, то эта книга написана для всех. Документальный роман. О сироте из детдома. С хэппи-эндом. Пост-советский «Оливер Твист». Только постсоветский Оливер Твист сам о себе рассказывает, а Диана Машкова записывает. «Слезогонка», — как говорит о таких текстах одна моя знакомая. Но это – хорошая, правильная, человечная слезогонка. В конце концов, а что «Униженные и оскорблённые» Фёдора Достоевского не слезогонка? Слезогонка, да ещё какая. Бесхитростный рассказ бывшего детдомовца, как жил и рос в детдоме. Нет, ни малейшего желания разжалобить, надавить на слёзные железы. Спокойный, умный парень, чётко, простыми предложениями рассказывющий, как жил, рос и воспитывался … в концлагере лайт. Как тётя Ира его, маленького, к себе стала забирать на выходные из детдома, а потом он ей надоел и она его перестала забирать. Как питалка (воспитательница), чтобы потрендеть с подругами, показала малышам фильм ужасов, а сама пошла отдохнуть от этих … спиногрызов. Опять же … и про хороших питалок вспоминает с благодарностью и любовью. Про друзей из детдома с той же благодарностью. Про тех, кто со стороны помогал ему и помог. В общем, Диккенс, в общем, такая мораль, какую вычитал из Диккенса (или вчитал в Диккенса) Оруэлл: «Если бы все люди вели себя хорошо, то и жизнь стала бы лучше. Не такая уж это и плоская мысль, если вдуматься».   

Сергей Беляков

Диана Машкова, Георгий Гынжу «Меня зовут Гоша. История сироты»

У этой книги два автора: журналист и писатель Диана Машкова и недавний воспитанник детского дома Георгий Гынжу. Они же, причем под своими настоящими именами, герои этого документального повествования. Георгий, он же Гоша, конечно, главный. Это история его жизни. О Диане в тексте не так много, хотя в судьбе Гоши ее роль значительна. В доме Дианы, где уже были приемные дети, он нашел близких людей.

Теперь о том, как они работали над книгой. Самостоятельно Гоше удалось написать страниц пятнадцать. В окончательном варианте их триста пятьдесят.  Мальчик многое помнил о своем детдомовском детстве, но не находил слов, чтобы описать события и свои переживания. Искали вместе. Получилась, конечно же, литературная запись. События изложены в хронологическом порядке, начиная с трехлетнего возраста мальчика, с перевода его из Дома ребенка в детдом. В основе каждой из глав событие или тема. Глава «Кореша» о дошкольной группе, «Каторга» – о школе, уроках, учителях. «Сладких снов» о первых сексуальных опытах.

Книга следует традициям классического романа-воспитания. О детстве сирот писали Чарльз Диккенс, Шарлотта Бронте, Гектор Мало, Максим Горький, Александр Куприн. Не сравнивая художественное значение книг, следует отметить сходство детских переживаний. Ценность книги «Меня зовут Гоша» в ее документальности и откровенности. Диана Машкова стремилась сохранить голос героя. Книга написана от первого лица. Детдомовской лексики немного. «Питалка» – воспитательница. По аналогии с «училка». «Батор» – детдом. Образовано от слова «инкубатор». Очень точное, ёмкое определение. Сразу указывает на главную беду детдома.  Все здесь одинаковое, обезличенное, казённое. Нет естественных родственных связей, личного пространства, личной свободы. Всё строго регламентировано. «Бесило однообразие», – вспоминает Гоша. Гораздо больше в тексте общих для подросткового возраста слов: «жесть», «офигенно» и т.п. В книге есть нецензурные слова и выражения.  Но это тот случай, когда мат надо оставить. Исповедь детдомовца похожа на историю болезни. А врач не должен брезгливо отворачиваться от ее неэстетичных проявлений.

Но самое главное – это положенный в основу текста взгляд изнутри. Не воспитателя, не психолога, не журналиста, а самого воспитанника детдома. Местами рассказ напоминает показания в суде. В одних эпизодах Гоша жертва, в других – свидетель. Себя рассказчик не оправдывает, откровенно рассказывает, как и почему воровал.

Материальный уровень московского детского дома, где воспитывался Гоша, высокий. Далеко не каждая семья может такой уровень обеспечить своему ребенку. Каждое лето дети отдыхают на море: в Форосе, в Анапе. В зимние каникулы – на подмосковной базе отдыха. Выезжают в город на детдомовском автобусе. Имеют карманные деньги, небольшие. Могут купить чипсы, сникерсы, чупа-чупсы и другие мелочи. У них есть телефоны. Но это не спасает от незащищенности и обид: «Да, у нас были гаджеты, мы одевались в бренды, в игровой комнате у нас висел большой плазменный телевизор, но это не было реальным счастьем. Гаджеты мы продавали, чтобы купить алкоголь – попробуй сохрани дорогую игрушку в детском доме: все равно или украдут, или отнимут».

Книгу полезно прочитать не только воспитателям и приемным родителям. Она поможет понять и родных детей. Домашний ребёнок нередко попадает в те же ситуации, что и детдомовский: оказывается белой вороной, даже изгоем в классе, испытывает моральные унижения и физическое насилие, боится родителей и обманывает их.

Диана Машкова предлагает один из вариантов спасения. Совместная работа над книгой стала, по ее словам, спасительным кругом для Гоши. Не все, конечно, будут писать книги со своими детьми, но понять интересы ребёнка и способствовать их развитию должен каждый.

Василий Авченко

Батор и питалки

Одна из самых необычных книг нацбестовского лонг-листа.

Диана Машкова — писатель, журналист, работает в благотворительном фонде «Арифметика добра», воспитывает четверых детей, включая троих приёмных. Занимается поддержкой приёмных семей, содействует семейному устройству детей-сирот. Это я из википедии узнал.

Георгий Гынжу – её приёмный сын, соавтор и одновременно – главный герой книги, от лица которого ведётся это почти документальное повествование. Он — сирота-отказник: «Меня произвели на свет и тут же выбросили, как ненужную вещь, — мать написала отказ в роддоме». Подросток Гоша рассказывал – Диана записывала, уточняла, «причёсывала»… Что мы знаем о современных детдомах? Чаще всего – ничего. Откровенный монолог Гынжу этот пробел восполняет.

Правда, открытым остаётся вопрос о том, сколько в этом монологе действительно подлинных слов Гоши, а сколько придумано Дианой; похоже, что немало; но детдомовские нравы описаны довольно убедительно.

В «Меня зовут Гоша» хватает и рая, и ада. О рае в основном – мечты: «Мы мечтали, что в раю у всех у нас будет своя семья, дети. Дом обязательно, сад и, конечно, машина. Короче, всё как в Америке…»

А вот – суровая реальность: «В магазинах воровал вообще без угрызений совести. Мне казалось, что если там всего полно, а у меня ничего нет, то взять что-то — это просто восстановить справедливость. Тем более я всегда со всеми делился — говорю же, Робин Гуд. Забирал у богатых и отдавал бедным, своим друзьям — сиротам. Сам бог велел сиротам помогать. Начал со жвачек. Потом что-то более крупное пошло, в основном еда, конечно».

Или: «К тому времени уже знали от старшаков баторскую поговорку: «До головы не доходит, до почек дойдёт». Всё, как в тюрьме».

Ещё: «Все семейные, которые попадали в батор, нам не нравились. Они нас бесили, потому что не умели жить в коллективе. И они были совсем другие. У нас в банде тех, кто с рождения или очень давно в баторе, все друг с другом общаются. Мы как единое целое. А посмотреть на банды домашних — у них одна большая стая, внутри этой стаи другая стая, поменьше, в этой стае ещё одна и так далее. Там вообще ничего не поймёшь, так напутано! Я сейчас чётко вижу эту разницу и понимаю, что так сложно устроено всё общество людей. Но у нас-то в баторе модель была совсем другая, гораздо проще: мы все в одном коллективе, все как один».

Монгольски звучащее словечко «батор» — это на сиротском жаргоне детдом (от слова «инкубатор»). Ещё одно слово, которое я узнал из этой книги, — «питалки» (воспитательницы, «воспиталки» без первого слога).

Пьянство; воровство; первая любовь и ранний секс (описанный, скажем так… порнографически); мечты о приёмной семье… «Меня зовут Гоша» — голос того, кто молчит (а говорят у нас часто те, кому, право слово, лучше бы помолчать).

В итоге Гоша попадает к Диане, и тут человеческая история заканчивается, а начинается реклама фонда «Арифметика добра».

«Мне дали от государства квартиру, и я пытаюсь… жить самостоятельно», — говорит Гынжу. Это несколько удивило: что, прямо всем хватает квартир? У нас в Приморье в очереди на жильё стоит свыше семи тысяч детей-сирот, очередь постоянно растёт (данные на 2018 год). Пять тысяч из них уже достигли совершеннолетия и должны быть обеспечены квартирами немедленно, исполнения ждут тысячи судебных решений по искам к краевой администрации… В прошлом году взрослые сироты, уже сами с детьми, даже устраивали голодовку на центральной площади Владивостока – ночевали в палатке. Но, может, в Москве с этим вопросом всё в порядке?

В послесловии психолога Натальи Мишаниной говорится: «Детский дом, конечно, система. И, как любая система, имеет свои законы, правила, иерархию, границы, особенности развития и стабилизации. Система детских домов очень похожа на исправительную систему (тюрьму) или армию, где существует распределение ролей, жёсткое повиновение старшим, а нередко и «дедовщина». Скудная информационная и сенсорная среда, в которой находится ребёнок с самого раннего детства, не позволяет развивать основные психические функции. Прежде всего, страдают мышление, речь, внимание и память. Это те самые функции, которые необходимы для получения знаний об окружающем мире, о себе, о других и для освоения учебного материала… Изъятие из семьи в дошкольном возрасте, перемещения из одного учреждения в другое, нестабильность, тревожное состояние, я уже не говорю об основе основ — отсутствии значимого взрослого, не дают возможности ребёнку нормально развиваться, а тем более обучаться».

Первая ассоциация, которую вызвала книга, — «Республика ШКИД» Пантелеева и Белых; вторая – «Одлян, или Воздух свободы» Габышева; третья — фильм Асановой «Пацаны» с Приёмыховым.

В книге Машковой и Гынжу художественности, понятно, меньше. Этот текст – событие не столько литературное, сколько социальное – лишний раз доказывает простую истину: детям нужны родители.

Владислав Толстов

Десятое письмо Ольге Погодиной-Кузминой

Добрый день, уважаемая Ольга! Книга Дианы Машковой и Георгия Гынжу «Меня зовут Гоша» с красноречивым подзаголовком «История сироты» у меня вызвала довольно противоречивые чувства. С одной стороны, я стараюсь держаться подальше от политики, от высоких общественных идей. Ну, вы понимаете, о чем я. Это когда книгу предлагают оценивать не по ее литературным достоинствам, а как некий гражданский акт, поступок, как попытку привлечь внимание к определенной проблеме. Я не раз попадал в такие ситуации, когда мне говорили: ну да, сама книга, может, не очень, но понимаешь, если ее не продвигать, не помогать ей, общество останется в неведении относительно проблем, которые в ней поднимаются. И ты, лично ты, Толстов, будешь виноват в этом, и потомки тебя не простят (да и активные «продвигатели» телефоны оборвут и весь мозг вынесут).

Словом, для меня книга – это всегда именно книга. К чему там призывает автор и на что просит обратить внимание – дело десятое. Главное – впечатление, которое она на меня произвела как на читателя. Насколько мне интересно было ее читать.

             И вот тут-то и появляется другая сторона. Потому что «Меня зовут Гоша» написана, в общем, не очень, к тому же я не уверен, что она годится для участие в конкурсе на получение национальной литературной премии – с литературой там слабовато. «Меня зовут Гоша» представляет собой историю реального Гоши Гынжу, который вырос в детдоме и рассказывает о своей жизни. Рассказывает безыскусно, текст представляет расшифровку многочасовых бесед Дианы Машковой с Гошей, который просто вспоминает жизнь в детдоме. В этом и заключается, как мне кажется, ее слабость: это не совсем литература, не совсем документальная проза. Это именно что история одного сироты, рассказанная к тому же довольно безыскусно.

            Но вот поверите, Оля, я читал и не мог оторваться. Меня эта история тронула, задела какие-то глубокие струны в душе. Заставила задуматься о том, как живет человек, от которого еще при рождении отказались родители, и он все детство проводит под присмотром государства, нашего, я бы сказал, институционального родителя. Я, наверно, впервые в жизни задумался, а каково это – жить в мире, где у тебя нет никакого выбора. Где все решено за тебя: какого цвета постельное белье, в какие игры ты будешь играть, какую еду будешь есть. Есть будешь то, что тебе дадут (а если откажешься, тебе воспиталка выльет тебе суп за шиворот – есть там такой эпизод). Я подумал о том, что все наши жизненные навыки и умения мы приобретаем постепенно, копируя поведение родителей, братьев, одноклассников, выбирая из разных вариантов. Мы учимся тому, что жизнь многообразна в своих проявлениях. А чему может научиться человек, который растет в ситуации отсутствия выбора? И какой это кошмар – жить без семьи в том возрасте, когда семья человеку критически необходима?

 Я после чтения полез в Интернет и обнаружил, что в России живут десятки тысяч сирот, и Россия остается одной из немногих стран, где детские дома существуют как часть государственной системы. И есть могучее, набирающее силу общественное движение, объединяющее благотворительные фонды, активистов, педагогов, психологов, которые помогают сиротам найти семью. Эта сторона нашей общественной жизни не очень известна, не очень раскручена, пока специально не начинаешь ей интересоваться. Книга «Меня зовут Гоша» — первая, которую я прочел по этой теме. Возможно, она несовершенна, но она написана вдохновенно, с полным погружением в тему. И еще одно ее достоинство: эта книга о любви, книга, где хэппи-энд случился еще до того, как мы начали ее читать. Хэппи-энд в том, что Гоша обрел семью.

Да, книга написана немножко демонстративно, немножко напоказ, с такой (не хочу никого обидеть) интонацией зазывалы – а вот подходите, у нас тут история сироты. Но она заставляет задуматься о судьбах этих сирот, думать об их отчаянии и надежде. Меня вот заставила. А я человек, в общем-то, не очень эмоциональный. Прочитайте эту книгу, Оля, интересно узнать Ваше мнение. И всего хорошего.

Павел Смоляк

Диана Машкова, Георгий Гынжу «Меня зовут Гоша. История сироты»

Будущая приемная мама Гоши предлагает сироте, которого видит второй или третий раз в жизни, написать книгу.

— Зачем? – резонно спрашивает юноша, прогуливающий школу и не читающий книг. – Кто ее будет читать?

— Люди, они же ничего не знают о детских домах. Только не ленись, в такой книге важны подробности, детали, — отвечает Диана.

За три года второгодник Гоша написал пятнадцать страниц, и странно, что его приемная мама, настоящий автор книги, рассчитывала на другое. Тем не менее книга сироты Гоши написана и издана.

Диана Машкова – опытный писатель, автор нескольких книг о любви и приемных семьях – сужу исключительно по клочкам биографии, разбросанным по сети. Для меня лично Машкова автор новый и незнакомый, и ясное дело книга о Гоше не могла не появиться: сюжет подарила судьба.

От Гоши сразу после рождения отказалась биологическая мама. Отец умер за три месяца до рождения. У Гоши остались старшие братья, их парень никогда не видел. Однажды приезжал в детский дом молодой мужчина, назвавшийся старшим братом. Брат ли это был или мошенник – Гоша не знает, не понял, «развел» незнакомца на тысячу рублей и забыл – одна из многих пустых глав в книге.

Предвкушая окунуться в рассказ сироты, невольно подразумеваешь, что сейчас откроются все врата ада. Что мы знаем о детских домах? Там плохо – мягко говоря. Детей избивают, насилуют, не кормят, ненавидят, обирают и всегда обманывают. Детдомовцы рано начинают курить и заниматься сексом, они глупые и чаще всего вырастают, если не отмороженными уголовниками, то мелкими воришками наверняка.

Гоша на первый взгляд «обычный» мальчик. Очень-очень плохо учится в школе, ворует (конфеты, сигареты, алкоголь и одежду), разумеется, курит, пьет водку (больше любит сладкий ликер) и первый секс у него случился в 12 лет. Не в детском доме, как можно было подумать, а в самом типовом летнем лагере, кажется, в Крыму. Сцены детского секса Диана Машкова – а книгу писала она, Гоша, по ее словам, надиктовала – описала в лучших традициях английских бульварных романов прошлого столетия.

«Надо сказать, она не лежала как бревно, и было похоже, у что у нее есть опыт. Хотя я до сих пор точно не знаю – первый это бы раз у нее, не первый», — рассуждает 12-летний Гоша, вспоминая о 11-летней девочке, с которой у него случился первый раз.

«Я все время боялся, что не выдержу и кончу прямо в нее. Но в итоге все нормально прошло, я вовремя успел». Познания 12-летнего Гоше в сексе сильно удивляют. Только осталось не до конца понятным, почему Гоша не раскусил 11-летнюю партнершу: девственница она или нет?

Войдя в раж, Диана от имени Гоши продолжает сочинять малоправдоподобные главки сексуальных похождений сироты. Если первый секс у Гоши был больше из любопытства («просто лагерные мутки»), то чрез главу Гоша влюбился. По-настоящему.

«Продолжая смотреть мне прямо в глаза, она погладила меня по груди, спустилась к живут и скользнула рукой в шорты. Более внятного разрешения действовать мне было не нужно – после недолгой ласки я посадил ее на подоконник и начал стягивать с дрожащего тела полосатую хлопковую рубашку. Она тоже, как могла, помогала мне раздеться. Посадив ее себе на бедра, я перенес Варю в постель, быстро снял с нее лифчик и связал им ее запястья. Я целовал и пил ее, оставляя следы засосов на ее, груди. Спускался губами к аккуратному пупку, проколотому штангой, и ниже. Долго ласкал ее, пока хватало сил сдерживаться, а после – получив дозволение – проник. Пара минут, и моя сперма фонтаном брызнула в стену».

Согласен, слишком увлекся цитированием, но исключительно для понимания диагноза. В данном эпизоде Гоше уже не 12 лет, а целых 13. Его подруге 12 или около того. Я не спорю, что дети занимаются сексом, но, Диана, простите, какая штанга в пупке? «Снял с нее лифчик и связал им ее запястья», «посадив ее на бедра», «проник», «моя сперма фонтаном брызнула в стену» — что за отголоски «50 оттенков серого»? Ладно, увлеклась писательница, бывает.

Когда Гошу берет под опеку состоятельная сорокалетняя Виолетта, Гоша счастлив. Мальчик начинает жить в богатом доме, в котором почему-то в 2015 году имеется «видик» и линолеум, на который нельзя лить воду, потому что он может вздуться. С Виолеттой Гоша знакомится на мероприятии благотворительного фонда, в котором работает Диана. Диана сразу отговаривает Гошу от общения с новой взрослой подругой, однако никаких решительных действий не предпринимает, отпускает парня в дом опасной женщины. Почему с Виолеттой лучше не дружить, Диана не поясняет, но опытному читателю сразу очевидно почему.

«И вот, выстроив цепочки, я понял – она меня поит, разрешает курить, курит вместе со мной, выбирает одежду, которая нравится ей, смотри со мной фильмы с сексуальными сценами, не хотела детей, и я, такой: «Поняяятненько». Пока приезжал к ней в гости, я еще ничего такого не подозревал, да и повода не было. А потом вот начало доходить».

До секса с 45-летним опекуном-педофилкой у 16-летнего Гоши не дошло, «мама» и «сын» были на грани. Гоша, поразмыслив, от опекунши сбежал. Уход Гоши от Виолетты, впрочем, не был так прост. Треклятые тетки в опеке ничем не лучше воспитательниц («питалок» на сленге детдомовцев) – конечно, не били по пяткам палками и не заставляли ночевать в кладовке, но и от «рабства» Виолетты избавили не сразу, пришлось вмешаться Диане, которая в конце концов подарила Гоше настоящую семью.

Жизнь сироты Гоши в детском доме (в «баторе» — от слова «инкубатор»), вспоминая, как рос я сам, как росли мои друзья, мало чем отличалась от жизни в родном доме самого обыкновенного мальчика. За исключением свирепых воспитательниц и нянечек. О родителях мальчики и девочки в детском доме вспоминают редко, часто думая… А вот о чем думаю сироты и брошенные пьяницами-родители дети, в книге ни слова. Живут себе и живут, курят, пьют, иногда балуются легкими наркотиками, травкой. Что хулиганистого в Гоше, из книги не ясно, а ведь именно его буйное поведение стало той самой причиной, почему до 16 лет он не мог найти родных людей.

Гошу за долгую жизнь в детском доме несколько раз пытались усыновить.

Тетя Ира (история о ней – бессмысленная глава) брала совсем маленького Гошу на выходные домой, но внезапно прекратила контакт. Дядя Жора сводил на футбол и пропал – выяснилось, что дядя Жора педофил, ему запретили появляться на территории детского дома. О Гоше сняли сюжет для популярной передачи на «Первом канале». Казалось, дело в шляпе, но вновь не повезло. Злые воспитательницы при любом удачном случае принимались отговаривать потенциальных пап и мам усыновлять хулигана и воришку Гошу.

Гоша воровал (как-то мечтал вырвать в метро мобильный телефон – не решился) и закономерно попался на краже. Уголовное дело. Гоше повезло попасть под амнистию, да и кража была несерьезной – куртка и шапка на 10 тысяч рублей «под заказ» друга, обещавшего полцены. Примечательно, что во время суда Гоша уже был знаком с Дианой, небедной и влиятельной женщиной, пообещавшей не бросать сироту, ведь он теперь их друг, однако хорошего адвоката мальчику не наняли, лишь со стороны наблюдали, как разрешится процесс, обнадеживая юношу, что будут навещать его у в тюрьме. М-да, отличная поддержка подростка, который спал и боялся тюрьмы: «сделают меня там «петушком», и привет. Я понимал, что слишком симпатичный и вряд ли смогу этого избежать».

В книге Гоша (или Диана?) постоянно подчеркивает, что был непростым ребенком, типичным детдомовцем. Не слушался, огрызался, не хотел учиться и воровал, за что едва не угодили за решетку. Не читая книг, он при этом писал Диане стихи – так зарождалась их дружба. Будущая мама исправляла в стихах орфографические ошибки и пересылала обратно Гоше. Жаль, в книге нет ни одной строчке, видимо, поэт из Машковой совсем дрянной, а то, не сомневаюсь ни на секунду, писательница обязательно вставила бы пару строк от имени Гоши.

Главная беда истории сироты Гоши, точнее сказать, беда книги – она написана языком Дианы Машковой. И как бы не старалась Диана перейти на подростковый сленг, сквернословить, короче, всячески подделать язык 16-летнего детдомовцы, голоса сироты в книге нет. Мы читаем историю Гоши такой, как ее видит Диана. Бросается в глаза, как Машкова додумывает за Гошу, вворачивает в текст словечки, которые никогда не могли быть произнесены Гошей, да никаким современным школьником.

Что на выходе? Дана Машкова, вероятней всего, из самых лучший побуждений решила написать книгу от имени приемного сына, только заигралась. Смею предположить, настоящая история Гоши на поверку оказалась заурядной и для книги пришлось импровизировать, сочинять на ходу. Так, вероятно, появилась история очередной подруги Гоши, которая в 11 лет встречалась со взрослым парнем, который на ее имя (11 лет девочке!) взял кредит в банке.

Принимаясь за чтение книги, я искренне хотел узнать о жизни в детском доме. А вынужден был прочесть пародию на подростковый роман, в котором сирота Гоша – второстепенный персонаж, а главный – сказочница Диана, чей моральный облик – отдельный разговор.