Роман о судьбе талантливого скульптора, который намеренно прячется подальше от столиц, чтобы не попасть под репрессии, и даже оказывается в лагере как вольнонаемный, чтобы не попасть туда зеком. Важные составляющие – культура и быт местных малочисленных народов, магия, мистика, рок и судьба. Кажется, автор вдохновлялся эпосами Иванова о южном Урале; а впрочем, это может быть просто типологическим совпадением. Роман написан живым, сочным и образным языком; читать его одно удовольствие. И все же впечатление от книги, в целом прекрасное, несколько смазывается недостатками композиции. Фраза «Я буду всегда с тобой» звучит в самом финале книги, это слова, которые главный герой говорит своей жене, которая искала-искала его на просторах России и вот наконец нашла; правда в этот самый момент героя настигает злодейская пуля. Этот пронзительный финал мог бы действовать на читателя сильнее, если бы обе линии романа – о скульпторе в лагере и о его жене, которая ищет его, — были бы разноценны и поддерживали бы друг друга. Увы, как раз линия женщины, которая, преодолевая немыслимые трудности, одна ищет своего супруга на бескрайних ледяных просторах ведущей самую страшную в истории человечества войну страны, намечена лишь пунктиром, бувально тремя небольшими сценами. Не удивительно, что героиня не успевает обрасти плотью и кровью, остается для нас во многом функцией, а значит, не вызывает живого эмоционального отклика.

В статье о слове «циркумполярный» на вики-словаре в разделе «примеры употребления» стоит скромная сноска: «отсутствует пример употребления». Значит добровольные редакторы Википедии ещё не добрались до романа «Я буду всегда с тобой», а надо бы. Александр Етоев написал свою, вероятно, лучшую книгу. Книгу от которой сложно оторваться, единожды открыв.

Действие романа Александра Етоева «Я буду всегда с тобой» разворачивается в 1943 году в Зауралье, возле Салехарда. Главный герой романа, знаменитый скульптор Степан Рза волею обстоятельств оказывается вовлечен в фантасмагорическую историю, страшную и почти неправдоподобную (хотя что может быть неправдоподобней нашей жизни и нашей истории?).

Читать роман надо медленно, смакуя каждую фразу: каждую травинку, каждый закат, каждое движение героя, его резца мастера. Виртуозное владение словом и образом отличает эту работу зрелого писателя. Каждое слово очевидно нашло свое место, и нашло его не сразу, а в процессе кропотливого писательского труда. Хотя и Божественное вдохновение тоже присутствует. Оттого читать было не просто интересно, но и многажды на целые страницы возвращаясь, все равно легко, в движении мысли и чувства.

Здесь нет ужаса, эпоха не действующее лицо, а фон для судьбы мастера. Мы ее уже пережили, эту сталинскую эпоху, осудили, заклеймили… etc.

Судьба творца, в какую бы эпоху он ни жил, всегда значительнее эпохи. А роман Александра Етоева значительнее слова «бестселлер», написанного на обложке предусмотрительным издателем.

На редкость красивая книга. Прекрасная фантастическая проза. Великолепный синтаксис. Мастерское владение сюжетом. Сильное воображение, владение историческим материалом. Очевидно влияние «Мастера и Маргариты» Булгакова, «Факультета ненужных вещей» Юрия Домбровского и … «Остромова» Дмитрия Быкова, что тоже в плюс Александру Етоеву. Нечитающий писатель, творящий исключительно из своего нутра, не симпатичен. В минус то, что прекрасные пейзажи летней тундры всё ж таки написаны на фоне концлагеря. Победа великого художника и его любви над силами зла как-то уж очень сказочна, не слишком убедительна. Недаром для этой победы потребовались заполярные черти, очень умело выписанные и описанные. В общем, это – сказка. Хорошая, человечная сказка про то, что зло проиграет великой любви и великому художнику. Черти головы злодеям поотрывают. Так им и надо, злодеям. Но всё-таки уже написан «1984». И «Колымские рассказы» тоже написаны. Сказка – в жизни так не бывает. В жизни злодеи голову оторвут художнику. Ну уж во всяком случае с лёгкостью разлучат его навек и навсегда с его любимой женщиной. А написано хорошо. И читается с неослабным интересом.

Это восьмая книга из лонг-листа «Национального бестселлера», которую я прочитал, — и первая, о которой нельзя сказать, что это графомания, самотек и стопроцентное безобразие.

Господин Етоев — профессиональный писатель. 

Он написал книгу, а не мутный и бессмысленный поток слов.

Ее можно читать с некоторым интересом, а не жмурясь от недоумения и отвращения.

Ему нельзя отказать в наличии ума, культуры, литературных способностей.

Странные комплименты, не правда ли?

Увы, такие банальные факты на нынешнем уровне словесности выглядят поистине впечатляюще.

Это были хорошие новости.

Теперь обратимся к плохим.

Проблема с историей Етоева — а мы имеем этакое гулаговское фэнтези про скульптора Рза (в котором легко угадывается Эрьзя), попадающего в край лагерей и «индейцев»-ненцев, — состоит в том, что она слишком придумана, слишком литературна.

Графоманов обычно приходится упрекать в том, что они не понимают, чем мутный поток слов, порожденный их мыслями и бытом, отличается от романа или рассказа, — но здесь возникла прямо противоположная проблема.

Культурные, легкие, элегантные фантазии Етоева — не имеют, однако, никакого «заземления» в мыслях и чувствах читателя. Да, автор увлеченно играет с мифологией «туземцев», с несколько пародийными образами своих гэбистов, родственных скорее героям Войновича, нежели Шаламова, со своим несколько абстрактным, поскольку уж слишком мудрым и одаренным скульптором, и даже с Дмитрием Быковым Етоев все время играет, поскольку персонажами по имени «Дымобыков», просто «Быков» и «Зильбертруд» его страницы странным образом насыщены, но — зачем он это делает?

Что он хочет сказать? 

Этот вопрос — особенно учитывая невнятность, туманность романа ближе к финалу — остается без ответа.

Читать Етоева — это все равно что слушать человека, который долго, с удовольствием что-то тебе рассказывает, излагает тебе какую-то экзотическую байку, разбавленную шутками, метафорами, цитатами, но чем дальше ты его слушаешь, тем меньше понимаешь, к чему, собственно, он ведет свой рассказ, и почему он решил говорить обо всем этом, и что все это значит.

Видимо, ничего.

Просто автор фантазирует и наслаждается самим процессом письма.

И я читал его с удовольствием.

Но, к сожалению, умение бойко, занятно, литературно рассказывать — это хоть и очень важное умение, но оно не превращает книгу в большой роман.

Для большого романа нужно еще ох как много всего.

И, тем не менее, спасибо Александру Етоеву.

Лучше всего из романа Александра Етоева «Я буду всегда с тобой» запоминаются первая половина и конец, что уже существенно отличает его от большинства других современных книг, в которых обычно хорошо сделан зачин и плохо обыгран финал. Но, к счастью, это не единственное достоинство романа.

Даже когда этот автор пишет о чем-либо реалистическом, получается какая-то фантастика. Местом действия выбран Приполярный Урал, или, как он зовется в книге, Циркумполярье. Время действия – 1943 год, но в тылу война присутствует скорее в умах людей, чем в событиях. Главный герой – скульптор Степан Рза, работающий как с камнем (предпочитает каррарский мрамор, надо сказать), так и с деревом. Самая известная работа Рзы – высеченный в самих Уральских горах портрет Сталина, за который мастер получил самую престижную советскую премию в области искусств.

«— Я, когда Урал проезжали, чуть из поезда в окошко не выпал, загляделся на товарища Сталина. Такая глыба, даже глазам не верится. Это ж сколько пришлось трудиться!

— Девять месяцев, исключая зиму, — улыбнувшись, ответил Рза. — Это сама работа. И два года выбирал место».

В молодости Рзе довелось побывать и в Европе, во Франции и в Италии, и в Латинской Америке, в Аргентине. А к зрелому возрасту он оказался на северах, да еще и согласился на заказ, условием выполнения которого станет переезд на территорию лагеря. Тут, кстати, производят стратегический продукт — радий.

«Он-то знал, что в тени у смерти наилучшая от неё защита. Она ж думает, раз ты к ней всех ближе, значит можно с тобою и обождать, ты и так никуда не денешься. И сперва она берёт дальних — а таких всегда пруд пруди. Он и в Сибирь-то из России приехал, чтоб подальше уйти от лиха, именуемого сердцем страны».

В пересказе вся книга кажется намного более фантасмагоричной, чем она есть на самом деле. Как будто бы после сцеживания всех ценных етоевских слов от романа остается хрупкий остов, а самое важное уплывает сквозь пальцы. А ведь это я еще не упомянула призраки Мандалады, реального сопротивительного движения ненцев, развитого в 1930-1940-е годы, таинственную рыбу с красными обводами вокруг глаз, представителей племени мухоморов Темняка и Собакаря и меряченье, особую северную разновидность нервного срыва.

Сюжет построен  вокруг Рзы, но обрастает огромным количеством второстепенных героев, которых ближе к середине романа можно будет смело поделить на два лагеря. Их условное противостояние и отвечает за неожиданную интригу и более или менее ожидаемую развязку романа – которая, что странно при такой биографии скульптора, не случилась с ним раньше. Итак, завполит Телячелов все время кого-то подозревает – в том числе ненцев, в том, что они хотят затеять мандаладу. А так как доказательств не находится, их решают подделать, замешав в этом деле – кажется, все же ненарочно – и потусторонние силы.

Главный злодей, если его вообще можно так назвать, Телячелов, отличается повышенной тревожностью и ненавистью к инвалидам, которых он называет «уродами». Что не мешает ему прибегнуть к помощи одного из таких «уродов», Хоменкову, а тому приходит на ум привлечь мухоморщиков, которые мечтают попасть в мухоморское царство Уулу-Тойона.

И чем ниже опускаются Телячелов и Хоменков, тем более идеальным и светлым представляется Рза. В разговорах он предстает едва ли не столетним мудрецом, но оттого они становятся только приятнее.

«Ну а Бог, Он вину испытывает? Вину за отчуждение от человека. Ему известно такое чувство?

Рза на это улыбался лукаво.

«Ему известно такое чувство через вас. В ваш мозг колет, и в Его мозгу отзывается, — говорил он не то серьёзно, не то подсмеиваясь. — И потом, на всё ваша воля, Бога тоже можно ведь наказать. Вон, у ненцев, если что не по-ихнему, они бросают своё идолище в огонь, чтоб похлёбка поскорее сварилась, — с дурного бога хоть шерсти клок. И вы спроси те их о чувстве его вины. Интересно, что они вам ответят?»»

Рядом с Рзой в циркумполярном пространстве романа находится один из ненцев, Ванюта (Ванойта Ненянг). Он становился натурщиком для скульптора – именно по его подобию Рза делает деревянную скульптуру местночтимого Василия Мангазейского по заказу антирелигиозного кабинета (но мы-то понимаем). Этот первый сибирский святой известен тем, что его останки долгое время находились под настилом, по которому ходили люди. Еще при жизни Василий Мангазейский, как говорится в одном из его церковных описаний, «пострадал за целомудрие». И Ванюта Ненянг стал прообразом для скульптуры святого тоже совсем не случайно. Он и сам как святой – и история его вполне житийная: жил по правде, никого не обижал, всем помогал, был оклеветан, погиб.

«Было бы сердце больше, Ванюта оберегал бы всех — оленей, забирающихся на продуваемые вершины сопок или спускающихся на низкое побережье, где ветер их спасает от насекомых, и мамонтов, живущих в подземном мире, и пуночку, и юркого кулика, и парящих над неоглядной тундрой ширококрылых крепкоклювых поморников, и розовую приполярную чайку, приносящую человеку счастье, и людей, которых не обглодала порча и чья кожа не обмохнатела изнутри. И с войной справился бы Ванюта — было бы сердце больше».

У «Я буду всегда с тобой» в пространстве русской литературы находится неожиданный напарник – одна из самых популярных книг XX века, роман Булгакова «Мастер и Маргарита». Не возьмусь утверждать, насколько это сходство подразумевалось самим Етоевым, но просвечивающая сквозь реальность (пусть и другую, не бытовую-московскую) фантастика, наличие мастера и его большой любви, Марии (случайно ли это имя?), особое внимание к темам смерти и религии наводит на мысль, что прочтение текста через эту интертекстуальную призму может оказаться как минимум интересным. Да что там – у Етоева даже аналог кота Бегемота найдется, хотя остальные «плохие» герои напоминают скорее персонажей «Собачьего сердца». А вот Воланд, кажется, запаздывает – но можно рискнуть и предположить, кто он.

При всей камерности, околополярности действия, и даже при всей любви Етоева к напрямую не относящимся к сюжету подробностям – например, в какой-то момент в руки Рзе попадает собрание идей местных гениев, один из которых предлагал поставить на Бородинском поле огромные пирамиды с главными достижениями цивилизации XX века – несмотря не все это, роман не замкнут только на севере страны. Промелькнет и блокадный Ленинград, будет отправлен «привет» знаменитому киевскому Матчу смерти 1942 года. Однако все эти отсылки только подчеркнут непривычность, удивительность выбранного места действия и самого действия.

Здесь реальность идет рука об руку с такой легкой фантастикой, что ее и фантастикой называть не хочется, но и разъединить их не представляется возможным. Последние слова Рзы в этом контексте прозвучат отнюдь не трагически, как кажется на первый взгляд.

Как хорошо не знать авторов. Хорошо бы еще вообще читать тексты анонимные.  Я вот из принципа не смотрю – кто там автор, потому что сразу начинается: а-а-а вот оказывается откуда корни, откуда стиль, откуда тупость. А, не дай боже, попадется какая-нибудь профессиональная вдова, так потом всю дорогу будете на нее натыкаться в соцсетях. А кому нужно это чрезвычайное знание? Хочется уже текст почитать нормальный, а не участвовать в чьей-то малоинтересной жизни.

Поэтому Александр Етоев для меня всего лишь танцы электронов на мониторе.  Никаких ожиданий, никаких слез разочарования.  Поэтому все как всегда: тебе тычут в харю селедочной мордой слова «циркумполярный» и тут же хочется сделать автору циркумцизию без наркоза.

 Зато потом начинается праздник. Наконец-то нормальный взрослый текст той самой интонации, по которой так тоскует мое допотопное поколение, начитавшееся в детстве хороших допотопных переводов Шекли. «Допотопных» в смысле до Потопа. Никаких бесконечных прилагательных и сравнений, которые графоманы считают признаком «русской литературы» и мультиплицируют весь этот шлак в своих «произведениях» — спасибо, я уже тут начитался. Наконец -то у каждого героя своя речь, меня не обрекают слышать бесконечный нарратив от автора, для которого русский уже подзабыт на новой родине. Спасибо, Етоев, спасибо. Вольно.

Когда ты видишь текст в пейзажах Шаламова с интонациями Швейка, вот прямо отпускает. Всю повесть не оставляет ощущение какого-то тотального прикола – кажется вот-вот вылезут какие-нибудь Стругацкие с их «Сказкой о тройке». Или того лучше – Успенский со своим жихаревским циклом.  Но потом видишь, что все всерьез, но без вот этих причитаний бесконечных насчет трагедии советского народа. Без назойливого указания, кто тут плохой и сталинист и вообще может быть даже скрытый фашист.  Никакой инструментализации, которую я только что нахлебался в вики-повести про Варшавское гетто.  Знаменитый скульптор, что прибывает из самой Москвы на север в самое лагерное пекло что у Полярного круга слегка поработать над скульптуркой. Ну, знаменитый, тут таких сидит пол-лагеря знаменитых. Сегодня ты по эту сторону проволоки – завтра по другую. Кого волнует? Север, малые народы, детали, психология – за это тоже отдельное спасибо автору. Я просто на Севере провел почти тридцать лет – когда в текстах начинается безграмотная вики-лажа я за версту чую. Етоев знает, о чем пишет. Без надрыва и гипрессылок в голове. И просто без надрыва. Это самая веселая повесть о сталинизме, которая была написана, если что.

Добрый день, уважаемая Ольга!

Неожиданно заметил: в нынешнем конкурсе «Нацбеста» аж три произведения, которые можно отнести к жанру «лагерной прозы» — «Остров Сахалин» Эдуарда Веркина, «Восстание» Николая В.Кононова, и роман Александра Етоева «Я буду всегда с тобой». Ну, Веркин – это все же фантастика, Кононов – литературная реконструкция событий из жизни реального человека, а вот роман Етоева (я его только что перечитал заново) представляет собой довольно интересную, как мне кажется, тенденцию в современной отечественной прозе.

Я говорю об освоении темы сталинских лагерей средствами жанровой прозы. Года два назад выходил роман Андрея Олеха «Безымянлаг» — это был типичный детектив, в духе Агаты Кристи, только расследовали убийство, совершенное в лагере. Теперь Александр Етоев написал роман, где лагерь превращается в волшебную пещеру. Там живут странные сущности, оттуда появляются необычные персонажи вроде начальника лагеря по фамилии Дымобыков (в этой фамилии мне мерещится «Дима Быков»).

Дымобыков, бывший буденновский конник, волею судеб ставший начальником лагеря и, в общем, главным человеком на огромной территории, приглашает к себе сталинского лауреата скульптора Степана Рза, которому заказывает изваять его, дымобыковский, монумент. А Степану Рза не получится отказаться от такого заказа, потому что он спешно уехал из столицы и фактически скрывается где-то на Северном Урале, в районе Салехарда. А на дворе четвертый год войны, хотя здесь, в краю лагерей и шаманов, бушуют свои страсти. Это, конечно, отличная идея – чтобы о сталинских лагерях написали не очередной вопль «как такое стало возможно в нашей прекрасной стране», а изысканный плутовской роман, да еще с шаманами, да стилистически изощренный, да отлично написанный! Етоев продемонстрировал, что если у америкосов есть Дикий Запад, откуда они уже сколько лет черпают сюжеты для подпитки национальной мифологии, у нас есть кое-что покруче! У нас есть Дикий Север, где по ледяным пустыням бродят разные лихие люди — православные святые, якутские шаманы, ненецкие оленеводы, маниакальные романтики, сверхсрочники из лагерной охраны, беглые зэки и беглые сталинские лауреаты. Куда там ковбоям и команчам, детский лепет!

Если же серьезно, то «Я буду всегда с тобой» роман не о лагере, а о Севере. С его безумной, вывернутой наизнанку экзотикой. С необычными людьми, попадающими сюда по самым разным причинам. Их необычность подчеркивают даже фамилии – в романе действуют персонажи, носящие фамилии Телячелов, Ненянг и Хохотуев (и северяне не дадут соврать – там реально встретить людей с такими фамилиями!). Вся эта дикорастущая красота понятна только художнику, и неслучайно главным героем романа автор сделал скульптора. В романе есть замечательные суждения и мизансцены о столкновении советской культуры с местной, дикой, непонятной, туземной. Ну разве что раздражает слово «циркумполярный» (почему не «заполярный»?), но это уже придирки.

Александр Етоев показал, что наш Дикий Север – это вау, это невероятно круто. Набросал жирными мазками основные сюжеты будущего эпоса. Для меня роман стал еще и открытием новой грани дарования Александра Етоева – прежде я читал только его литературоведческие книжки вроде «Территории книгоедства», и думал, что он такой тихий кабинетный филолог, а вот поди ж ты. Всегда приятно, когда писатель вырывается из рамок привычного амплуа. Как говорили в известном фильме, Паратов вечно сдъяволит что-нибудь этакое. Мы в «Нацбесте» совсем недавно становились свидетелями похожей писательской метаморфозы – когда не так давно исключительно городской, обаятельный, домашний Леонид Юзефович взял и написал «Зимнюю дорогу» — лучшее, на мой взгляд, что написано о том, каково это – воевать и умирать в сибирской тундре, до костей пробирает. «Зимняя дорога» стала лауреатом «Нацбеста», у романа Александра Етоева, как мне кажется, тоже есть все шансы. Советую Вам его прочесть, Оля. И всего хорошего.