Некоторые тексты имеют совершенно магическое свойство притягивать к себе. Кажется, «Киномеханика» обладает такого рода волшебством.

Особенность романа, которая покорила меня с первых страниц, понравится читателю, любящему разгадывать загадки и прокачивать внимательность к деталям. Текст не ставит своей целью выдать точные координаты времени и места. Открыв рукопись, ты моментально погружаешься в атмосферу курортного городка: берег моря, крики чаек — лишь несколько лёгких штрихов, чтобы набросать приблизительную схему местности. Но затем прямо на глазах пространство начинает буквально подгружаться слоями, как в каком-нибудь олдскульном квесте. Чтобы понять, что происходит, придётся собирать информацию по крупицам, по незначительным деталям догадываться, где и в какое время мы находимся, кто главный герой и в чём его миссия. И, тем не менее, развитию сюжета эта параллельная задача нисколько не мешает, ведь герой занимается почти тем же самым, хоть и у него есть некоторая фора перед читателем. Марат решает сиюминутные вопросы, необходимые для его цели и выживания, а по ним нам приходится вычислять его возраст, внешность, судьбу и т.д. Иногда мне удавалось угадать одну из осей координат, но образ героя переворачивался с ног на голову при каждой новой подробности о нём.

Есть такие книги, способные создать особенную атмосферу. Конечно, Михаил Однобибл уже зарекомендовал себя своей кафкианской «Очередью». Что-то схожее происходит в неких Учреждениях, встающих на страницах рукописи «Киномеханика», написанной в соавторстве с Вероникой Кунгурцевой. В Учреждениях этих содержатся Ответчики, а находятся они там из-за Истцов. И каждый Ответчик мечтает когда-нибудь сбежать из Учреждения, похожего на больницу, тюрьму, детский приют и пыточную камеру одновременно, найти Истца и узнать, за что. За что же на самом деле они навеки заперты в этом кошмаре. У Марата получается сбежать и нащупать след своего неизвестного врага на сочинском курорте. Он подходит к своей цели с расчётливостью и хитростью Борна, но по пути втягивается в нелепую череду убийств, связанную то ли с любовным треугольником, то ли с карточным долгом или ещё чем похуже. В закрученности завязки не рискует сломать шею лишь внимательный читатель. С другой стороны, в тексте нет упущенных деталей, а каждый персонаж, оказывается ровно на своём месте. Никаких лишних движений и тупиковых линий — только попытка нашего главного героя аккуратно выпутаться из опасной санта-барбары, в которую он волею случая вовлечён, и его скрупулёзные, витиеватые поиски Истца.

Но что больше всего покорило в тексте меня и заставило удивлённо читать, выгибая брови, ухмыляясь и не переставая хмыкать – язык героев. Периодически персонажи начинают изъясняться совершенно дивным образом. Возможно, это сказывается моя любовь к диссонансам различного рода. Но текст с полудетективным-полуантиутопическим сюжетом наполняется странной музыкой слов, когда персонажи начинают коммуницировать. Сначала тебе кажется, что ты ослышался или что-то не так с тобой. Но потом ты ждёшь, чтобы опять испытать это странное чувство.

– Я не стану комментировать ваши заявления касательно моих пальцев и рукавов, – начал Марат, набычившись. – В ответ на такое можно только руками развести. Но вы и тогда не поверите, что у меня не припрятан пятый туз за обшлагом рубашки. Поэтому мне ничего не остается, как только подхватить и продолжить нить ваших рассуждений. Поздравлю: вы вывели меня на чистую воду. Но тогда доводите мысль до конца. Если, следуя вашей логике, считать, что я живу, игрой, то закрывая для меня двери этого, по вашим словам, притона, вы лишаете меня средств к существованию. Я должен пойти на серьезную жертву в угоду вашей прихоти, хотя откровенно говоря, не совсем понимаю, чего это вы так раскомандовались в чужом жилище. Это, конечно, дело Фирсова позволять вам больше или меньше. Но готовы ли вы лично, раз уж твердо решили перевернуть тут всё вверх дном и завести свои порядки, и мне пойти навстречу? Раз уж вы лишаете шулера привычного источника пропитания, покормите его хотя бы напоследок. А иначе где гарантия, что безработный шулер, сделав по городу круг и не найдя иного способа добыть денег, не вернется, гонимый голодом, под ту же дверь, из которой его выставили?

Авторы намеренно не пытались сделать речь персонажа похожей на разговорную. С помощью этого приёма они усилили эффект изолированности Марата, его нечеловеческий опыт жизни в Учреждении в компании Надзирателей, Надзирательниц и таких же, как и он, оторванных от мира Ответчиков. И это делает атмосферу книги по-настоящему зловещей. Всё что происходит с Маратом, а также его отношение к жизни и реакция на бытовые детали, не смотря на всю свою экзотичность, выглядят правдоподобными до мелочей и свидетельствуют о страшно изуродованной Системой психике, но в то же время и о стальном внутреннем стержне в его поломанном теле.

Это очень странная история, а я такие люблю.