Отрадный пример того, как название книги полностью описывает ее суть.
Перед нами коротенькие, в три-шесть страничек, рассказики про сталинский дом в районе метро «Автозаводская», в котором, судя по содержанию, прошла вся жизнь героини, от рождения до нынешней ее середины пятого десятка. В маленькой, размером в ладонь, книжечке неоднократно повторяется на разные лады дорогое воспоминание юности: «как многие, я рядилась (до «системных» настоящих хиппи нам, деткам из интеллигентных семей, было как до Луны) в длинные юбки, цепляла на длинные волосы хайратник, сшила себе ксивник и ксиводан из старых папиных джинсов, носила и разрисовывала подъезд пацификами».

В той среде, в которой выросла Наталья Ким (Наталья Юльевна Ким, заметим в скобках) играть в неформалов и разрисовывать подъезд «куриными лапками» среди филологических дев было общепонятным признаком хорошего тона. Повзрослев, эти бывшие девы, а ныне – почтенные матроны – приняли себе за признак хорошего тона писать книги. Одна из них перед нами. По поводу оригинального сюжета автор утруждается не более, чем некогда в своем настенном творчестве, зато юбка правильного фасона и хайратник на месте: главное содержание рассказов, вполне умело написанных (в анамнезе – не только филология, но патентованная фабрика-кухня «вкусных текстов» –журнал «Psychologies») — четкое противопоставление «своего круга», дружеского ли, семейного ли, и «внешнего мира» — чаще нейтрально-отчужденного, реже – бессмысленно-агрессивного, с которым героиня-рассказчица взаимодействует, используя modus opernadi, промежуточный между модусом этнографа среди эскимосов и миссионера среди каннибалов. Не забывая периодически включать акмеиста: «Но люблю мою бедную землю, оттого что иной не видал».

Подобно тому, как в некогда в круг этих цивильных квазихиппи залетали порой настоящие безбашенные системщики с разрисованными цветочками паспортами (как описано в рассказе «Кешью»), знакомством с которыми филологические девы очень гордились, в круг нынешних филологических матрон входят настоящие писатели, сочиняющие к их книжкам предисловия. Здесь в роли такой олдовой системщицы выступила Дина Рубина, и это правильный выбор редакции «Времени»: конечно, книга грустных и откровенных рассказов Наталии Ким вполне придётся по сердцу читательницам Рубиной. Наверно, они даже охотно придут на встречу с автором в ДК ЗИЛ на «Автозаводской». Но бестселлером здесь не пахнет.

Уже много дней меня не покидает ощущение, будто медики из романа Берджесса приковали меня к креслу, обкололи веществами и заставили смотреть бесконечный фильм Тарковского. Иногда это «Страсти по Андрею», иногда – «Зеркало». В текстах меняются только рассказчики и их родители, которые (родители) отождествляются с Богом-Отцом и девой Марией. В то время как автор мнит себя Иисусом и, делая сложное лицо, поучает многострадальный народ. (Распять любого такого мессию – священная обязанность критика.)

К счастью, Наталья Ким обладает здравым смыслом, который не дает ей ощущать огромное, исключительное, божественное значение вот этой конкретной своей семьи в контексте истории Отечества. Напротив, в одном из рассказов она смеется над странноватой актрисой, которая врывается в их тихую квартиру с шампанским, требуя вызвать мэтра и подарить ей гениальную пьесу для бенефиса.

Намеренный отказ от пафосного слога, обобщений и высокой проблематики делает книгу Натальи Ким редкой натуральной жемчужиной среди духовно/интеллектуально богатых одной и той же идеей обманок, внутри которых мы находим какую-то черную дрянь (то ли грех стяжательства, то ли грех гордыни). Ким нормальным человеческим языком рассказывает о простых людях – соседях, знакомых, ребятах со своего двора. Но читать про ее соседей — не менее увлекательно, чем смотреть, допустим, «Окно во двор». Интересное и смешное – не всегда там, где нас нет. Приглядитесь – может, совсем рядом пройдет безумная старая дама, педофил, транссексуал, наркоман, юный пикапер, интеллигентный бомж, клоун с собакой, старичок с таким же дряхлым медведем. И будет в них что-то такое, о чем стоит написать. Не обязательно сидеть в архивах, вырубать тайгу, расшибать лоб перед иконой, ездить в Дублин, брать провокационные темы и лезть на баррикады, чтобы проявить писательский талант. В данном случае талант – это когда ты написал простую историю, и ее прочитали, а не пролистали. Когда ее дали почитать маме, сестре или подруге.

Прозу Дины Рубиной приятно перечитывать – она живая, всегда остроумная, человечная. Я понимаю, почему Рубина написала предисловие к этой книге, почему эта книга так ей понравилась: Рубина и Ким во многом похожи, прежде всего – отношением к жизни. Оно легкое, но не легкомысленное. Просто, без надрыва и театральных поз, они могут говорить о серьезных вещах, трагических событиях. Рассказчица в этой книге иногда откровенно издевается над героями и ведет себя заносчиво. Но какая девочка не считает себя принцессой? Главное, чтобы у нее была нормальная самоирония. У Ким это есть.

В данном случае я не буду подробно разбирать книгу по понятной причине: вы захотите прочитать ее сами.