Всякий раз, так уж устроена, я пытаюсь поместить новый текст на литературную систему координат (ну, или на лит-генеалогическое древо). Вот и с романом «Халовинов» – то же самое. Да, вначале сильно отдавало «Местом встречи изменить нельзя», права Елена Одинокова, причем даже не книгой, а фильмом, – и, надо отметить, что текст нашпигован цитатами: в некотором роде постмодерн, – но затем… Я разместила его на первых порах между «Историей одного города» и «Золотым теленком», потом между «Путешествием Гулливера» и «Незнайкой на луне», пыталась втиснуть между «Мы» и «1984», ближе к концу постаралась пристроить поближе к «Пикнику на обочине» (скорее, к «Сталкеру»), и даже – в самом конце: к «Приглашению на казнь» (не в смысле стиля, упаси бог, а касательно сюжета). Впрочем, сам автор, судя по некоторым оставленным в тексте меткам, не прочь расположиться нос к носу с Гоголем: «Кино? Значит так: «Ночной ревизор», «Мертвые Души-2», «Без Носа», «Прошлогодняя шинель», – доложил он».

Таким образом, перед нами антиутопия, во второй части, – всего 16 страниц, нечто вроде эпилога, – автор делает попытку дать реалистическое объяснение происходившему, – что чертовски расстраивает и раздражает. Настолько продуман, организован, детализирован мир первой части.

Сразу скажу, роман очень кинематографичен, – что следует из основной профессии Гайдука, – причем, это настоящий экшн, читается на одном дыхании. Понятно, что текст, коль это рукопись, не выверен, поэтому торопливость и некоторая небрежность слога (вот, например: «Но вдруг Паныгина не окажется на месте? Тогда все окажется впустую. Лучше сделать так: поручить сделать звонок секретарю»), – при блестящей идее, – недостаток из тех, которые, как мне кажется, можно и нужно устранить при хорошей редактуре, может быть, и авторской.

Итак, это доведенные до абсурда 90-е в России; мы в городе преступников, где бога нет – и всё позволено. В этом мире понятия добра и зла вывернуты наизнанку, поменялись полюсами, вот, например, что говорится о брате главного героя: «…позор среднего, который сошел с ума и вот уже пятый год ведет безобразную жизнь неподкупного мента».

Обычный взломщик Халовинов («Нынешнее положение рядового, не хватающего с неба звезд, взломщика его вполне устраивало»), – столкнувшись с известным карманником Буней и выболтав ему сокровенную свою тайну: «Врать могу. Так совру, что никто не поймет. А сам любую чужую неправду вижу (…) Сразу чувствую – врут люди или правду говорят. Еще имена различать могу», – волей случая избирается губернатором города воров. Разумеется, Буня собирается использовать свойства нового губернатора в своих целях.

Тут отступление насчет имен… Ясно, что у жителей города мазуриков должны быть клички (так называемые погоняла), но автор пошел дальше, вернее глубже, спустился в колодец архаики – здесь у всех десятки имен: «С одним именем мы бегаем по лужам с корабликом в руках. С другим идем на свидание. Третье нужно нам для того, чтобы не дать в переулке денег случайному нищему. Под четвертым нас многие годы знают на службе», и ни в коем случае нельзя называть главное, первое: «Кому-то известно его первое имя, значит он обречен»; «Перед ним стоял первый посторонний человек, чье высшее имя он узнал. (…) – Первое имя? Что же получается, – задумчиво произнес он. – Значит, я могу убить тебя всего лишь одним словом?».

Далее история хеллоуинского губернаторства Халовинова, «он же Горбуша, он же ХитКригер, он же Голушкин, он же Бройлер, он же Плюшкин Кот» развивается своим абсурдистско-сатирическим чередом, не стану пересказывать сюжет, но как говорит сам автор: «Умение безошибочно распознавать чужую ложь, почти ненужное в прежней жизни, оказалось очень полезным управленческим качеством».

Разговаривают жители города, разумеется, на арго, чиновничья речь с вкраплениями фени производит комический эффект, ну, вот несколько образчиков из предвыборных речей кандидатов в губернаторы: «Башляя в молодежь, мы обеспечиваем свою собственную спокойную старость!» «А не пора ли нам, в натуре, задуматься о духовности?», а это наименование атрибута – на арго: «Секретарша вынесла сокровенную древнюю маляву, на которой вступающие в должность градоначальники присягали своим горожанам». Пословицы и поговорки переиначены в воровском духе: «Как говорят, утро у вечера ум крадет». Ну, и в соответствии с теми же понятиями воров, вот такие детали мироустройства города жиганов: «Все улицы увешаны его изображениями. Со спины, разумеется, но все-таки»; «…завод представлял собой крупнейшую в городе разборку краденых автомобилей»; «И ведь сам накаркал: я, говорил, хочу на Стрелецком лежать, или на Ножевом, чтобы рядом с пацанами, а не на каком-нибудь Сердечно- сосудистом, или там, на Раковом, не говоря уже о Сифилитическом или Несчастно-Случайном».

Некоторый флер волшебства рассказанной истории придают упоминания ведьм на метлах («Помимо спецслужб чиновник также занимался масонами, инопланетянами, ведьмами, антиглобалистами, постмодернистами, марксистами и другими темными силами»), а также то, что во второй части бармен в кафе «Скрипка и колбаса» читает «Сказки».

Впрочем, как все уже догадались, не такая уж перед нами антиутопия, а может, в натуре, как раз наоборот натуралистический реализм: «Город был центром этой земли, пил ее соки и ел ее людей, придавая этим смысл самому ее растерянному существованию. Каждый украденный на этой земле рублик рано или поздно попадал в город и навсегда терялся в его мутных денежных реках; каждая женщина, мечтающая стать проституткой, шла сюда же; вереницами тянулись вороватые строители, в зарешеченных вагонах везли будущих дворников; темными ночами, сжимая в руках поддельные паспорта, пробирались рыночные торговцы…». Да, и еще: по-моему, это «криминальное чтиво» надо немедленно экранизировать.

О Борисе Гайдуке (которого не следует путать с его однофамильцем Дмитрием Гайдуком, автором «Растаманских сказок») я узнал в 2010 году, когда он выпустил «Террин из зайца» — книгу необычного для русской литературы кулинарной эротики. То есть её герои на разные лады и в разном антураже изобретательно и умело предаются одной безудержной страсти – готовке всяких вкусностей.

Так что за «Халовинова» я брался с большим интересом. И автор не разочаровал. В том смысле, что роман абсолютно не похож на предыдущую его книгу, мною читаную. Во-первых, это не сборник новелл, а действительно роман, довольно большой. Во-вторых, это антиутопия. И в-третьих – сатира, вполне прозрачная.

Итак, действие разворачивается в некоем городе победившего криминализма. Украсть, отжать, обуть, развести, переписать на себя, перепродать краденое и т.д. считается здесь самыми естественными занятиями для всех жителей. Каждый из которых имеет не одно, а дюжины имен-кличек, причем знание «настоящего», первого имени дает над его носителем мистическую власть – никак, впрочем, в романе не раскрываемую. А власть верховная – губернатор – избирается на шутовских «выборах»: шоу в городском театре. Причем все кандидаты выступают в масках, а тот, кто в результате оказывается в губернаторском кресле, мгновенно окутывается тайной: переселяется в резиденцию, расположенную на гигантском, двухкилометровом «колесе обозрения», его фотографируют только со спины, а роскошная его администрация замаскирована снаружи под убогий склад. Много лет назад такой порядок установил первый губернатор Миха Великий, и никто не подвергает его сомнению.

Главный герой романа, этот самый Халовинов, он же Каменев, он же Горбуша, он же Плюшкин Кот, оказывается губернатором совершенно случайно: вообще-то он мелкий вор-домушник, залезший в чужой добротный гараж полюбоваться на дорогую тачку – и его подхватывает некий шустрый Буня, меньше чем в два часа обстряпывающий его победу на этих самых выборах. После чего Буня, только-только изготовившийся стать серым кардиналом, столь же неожиданно погибает, а Халовинов вынужден самостоятельно выбарахтываться из хитросплетений местной политики, определяемой многолетним противостоянием двух силовых министров – министра внутренних дел и министра обороны.

При этом вчерашний взломщик обнаруживает неожиданную прозорливость, решительность, дар разбираться в людях и прочие качества истинного правителя. Ему в конце даже удается уйти из губернаторской резиденции живым – что, прямо сказать, для губернаторов большая редкость. После чего его следы в прямом смысле слова теряются.

Как я уже сказал, перед нами – сатира. Достаточно виртуозная и вполне прозрачная. Действительно: неприметный, никому не известный человечек в мановение ока чужими усилиями возносится на самую вершину пирамиды власти, пусть и косенькой, и, ко всеобщему изумлению, успешно справляется, быстро учится на ходу, прогибая под себя казавшуюся незыблемой порочную систему – ничего не напоминает? Вот именно.

Поэтому первые сто страниц читаешь с большим интересом, благо искусством плетения словес автор владеет вполне. Но их на моей читалке оказалось более четырехсот. И одной красноречивой параллели для их заполнения оказывается маловато. Да, мы поняли и про новейший город Глупов, и про новейшего Угрюм-Бурчеева; и даже про ступор, в который впадают жители, когда им говорят, что вообще-то товары, которые они перепродают и крадут, были кем-то где-то произведены, мы тоже поняли; а вот про каких-то смутных герильясов и еще более смутные спецслужбы мы ничего не поняли, потому что автор сам про них ничего не понимает. И уж тем более он не понимает, как это губернатор взял да и ушел из своей резиденции. В это еще труднее поверить, чем в том, что автозавод нужен не для того, чтобы перебивать на машине номера, а чтобы эту самую машину произвести.

Поэтому при остроумном и хлёстко выписанном начале финал оказался, мягко говоря, размыт.

До финала ещё далеко.