Встарь бытовал особый жанр — международная беллетристика. АПН-овские киты с профессионально стертыми фамилиями типа Николаев писали о ТАСС-овских акулах с профессионально стертыми фамилиями типа Сергеев, занесенных журналистской судьбой на африканский континент либо в индокитайские джунгли в момент обострения дружбы народов. В тех романах непременно присутствовали международные обращения «старина» и «дружище», наемники с квадратными челюстями Билли и Сэмми, загадочные красотки из Красного креста и экзотические словечки типа «саронг» и «маис», свидетельствующие о знакомстве с материалом. Временами казалось, что всю эту ровную шнягу гонит один-единственный человек с целью крышевания подлинных занятий АПН-овских джентльменов с «волевым подбородком» и «внимательным взглядом серо-стальных глаз».

Роман Бегловой представляет собой женский вариант этой pulp fiction — повествуя о международной жене и журналистке Арине Родионовой, работающей, как и авторша, в женевском филиале ООН, имеющей, как и авторша, опыт индостанских командировок и занятой внутренним сыском среди персонала диппредставительств. Сыск глубоко формален (типа поиска авторов анонимок, компрометирующих комиссию по водоснабжению Бангладеш) и призван задрапировать основное занятие Бегловой и ее протагонистки: рассказать всему свету, до чего же она здорово устроилась (на ООН-овской террасе с чашечкой кофе и видом на Монблан), какой у нее единственный недостаток («патологическая честность») и какие похотливые и завистливые суки обоего пола окружают ее по жизни. На протяжении пятисот страниц она долго и в красках хвалит себя, свою скрупулезность, манеру опаздывать, свою собачку и кулинарные таланты своего мужа (судя по тому, что с фантазией там слабовато, кулинарные таланты и впрямь присутствуют). А также пересказывает все околоженевские сплетни иных веков от предосудительного увлечения Л. Толстого до пикантных историй Гертруды Стайн. Все это изложено роскошным языком дамской прозы: «от неожиданной догадки у Арины лихорадочно забилось сердце», «избрав из арсенала своих интонаций самую ласковую», «этих двух недель оказалось достаточно, чтобы Жанна снова вспомнила, что она женщина», «ее слезы всегда действовали на него парализующе», «подчеркивало фигуру и ярко оттеняло ее выгодную наружность», «невольно вызвали в памяти пушкинские строки», «ноги отказались служить ей» — и вот этого добра пятьсот страниц, а я читай. Рекомендовал это все на звание книги года издатель Тублин, за что с него на Страшном суде еще спросится, я прослежу.

Когда автор сталкивается с невозможностью долго хвалить свою внешность, героиня раздваивается: к зрелой Родионовой прибавляется дипработница русского происхождения Жанна Вуалье с «непослушной копной слегка вьющися, отливающих медью волос» и «бровями, оттеняющими зеленые кошачьи глаза». Судя по тому, что сама Беглова рыжая (фото отдела кадров АПН двадцатилетней давности прилагается в сети), нетрудно догадаться, с кого списан портрет и почему «грации и неге» рядового персонажа отведено в общей сложности страницы полторы. Как писала сама автор по иному поводу: «Боюсь, что не чушь. За всем этим что-то стоит».

Будучи дочерью руководителя группы политобозревателей АПН Спартака Беглова и внучкой международника Беглова Ивана, автор достойно продолжает традиции клана. Живет где надо, пишет что надо («высокая грудь», «элегантность и изящество», «изо всех сил изображая удивление») и не отказывает себе в кайфе попенять на нескорый сервис женевских заведений. О том, насколько редко она бывает дома, свидетельствуют прелестные объяснения, кто такой терминатор: «Так звали главного героя одноименного фильма, сыгранного Шварценеггером». Люди, прошедшие в пул закордонной журналистики при Л.И. Брежневе, а тем более при И.В. Сталине, обладали специфическим набором качеств, позволяющих гарантированно обеспечить светлое закордонное будущее своему потомству при любом режиме и повороте истории. Вот Н. Беглова — это самое потомство и есть.

Мы все за нее очень и очень рады.

Книга Натальи Бегловой промаркирована издателем как «романтический детектив для любознательных». Почему бы и нет? Против детективов я ничего не имею, к любознательным себя отношу, романтику худо-бедно оценить вполне способна – чем не целевая аудитория этого романа?

Однако, представление автора об уровне любознательности читателя огорчает: первая же сноска в тексте объясняет, чем занимается Международная федерации Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца. Вторая, третья, пятнадцатая – являются прямыми ссылками то ли на предыдущий, то ли на следующий роман писательницы, недвусмысленно давая понять, что главная героиня романа Арина Родионова – персонаж, де, сквозной и где-то в природе существует еще какое-то количество книг о ее, Арине Родионовой, детективных и романтических приключениях. Видимо, как раз для того, чтобы привлечь любознательных, события романа происходят на разных виллах на территории, принадлежащей ООН. Каждая глава имеет название виллы – вилла Бокаж, вилла Депанданс, вилла де Боссе и т.д. И чтобы любознательный читатель неуклонно повышал свой культурный уровень, Наталья Беглова по ходу развития сюжета знакомит читателей с историей каждой виллы. Сделано это, естественно, не совсем уж «в лоб», а подается под тем соусом, что героиня, расследуя финансовые махинации в одной из комиссий ООН, параллельно готовит для подруги-гида экскурсионный тур по следам самых разнообразных изгнанников, волею судьбы оказывавшихся в разное время на этих женевских виллах. Из познавательного, кроме этих историко-туристических вкраплений, читатель узнает также о том, что в Женеве – красиво и дорого, в Москве – некрасиво и дорого, в Бангладеш – бедно и некрасиво, ну, собственно, вот и все. Да, еще о том, что в дорогих заведениях Женевы кормят чаще всего отвратительно и используют дешевую пластиковую мебель. Честное слово, обидно, что это все, чем может поделиться с нами автор – журналист-международник, кандидат исторических наук, около шести лет проживший в Южной Азии, в настоящее время живущий в Женеве и работающий в ООН! Что ж, спишем это на вериги жанра.

Детективная история показалась мне скучноватой, этот поначалу вовсе бюрократический детектив, увы, не слишком разнообразит даже несколько случающихся к финалу убийств. Странновато также читать пространные диалоги героев-иностранцев на русском в стенах ООН, не совсем понятно, на каком языке вообще происходит общение, в общем, тут какое-то недоумение. Из позитивного: героиня вполне вызывает симпатию, симпатична и ее семья – муж Олег, дочь Настя. Немного разряжает общую занудность повествования речевая манера дочери, воспитанной в иноязычной среде и постоянно путающей русские идиомы, над чем не устает потешаться Арина, и чем не устает раздражаться Олег. Собака Типи еще симпатичная.

В общем, по моим ощущениям, автор вовсе не стремился состряпать быструю поделку в легком жанре, а, напротив, пытался этот легкий жанр в силу своего опыта и знаний чем-то обогатить, но – увы. Вряд ли я последую призывам навязчивых ссылок и захочу прочесть еще какой-нибудь роман про Арину Родионову – мадам Бетрав из нее вышла, если честно, не очень.

Когда я начала читать книгу, то тут же отправилась в гугл, чтобы узнать о нынешнем авторе. Дело в том, что описания Женевы и Бангладеш в романе «Город изгнанников» настолько точны, полны интересных деталей, а временами вообще переходят в текст официальной экскурсии, что понимаешь: Наталья Беглова либо часто бывает, либо долго жила там, и не по наслышке знает, про что пишет.

Итак, автор нынешней книги, Наталья Беглова, – дочь известного журналиста- международника Спартака Ивановича Беглова, продолжатель семейной дипломатической традиции. Как значится на ее сайте, она много лет работала в ООН в Индии, Бангладеш и Женеве, а теперь пишет книги.

Люди, подолгу живущие за границей, часто берутся за перо. Ну а среди дипломатов писать книги, заниматься литературой либо наукой считается хорошей традицией, хорошим тоном в МИДах всех стран. Это очевидно: жизнь за границей каждый день дарит богатейший материал для любых наблюдений.

Мужчины обычно пишут мемуары, беллетристику либо труды по истории и заграничным архивным данным. Женщины любят создавать детективы, либо выдумывают приключения в русскояызчных общинах стран специализации, либо любовные романы, действие которых происходит обычно там же.

Все эти произведения отличает несколько особенностей. Эти особенности в большей или меньшей степени свойственны всем дипломатам-литераторам, вне зависимости от национальности автора. Обычно эти книги: 1) невероятно интересны, сюжет закручен лихо, т.к. часто основыван на реальных событиях; 2) в них много интереснейших деталей о повседневной жизни либо по истории дипломатии, например, в «Городе изгнанников» читатель получает возможность заглянуть за порог штаб-квартиры ООН в Женеве и узнать, как там все устроено. Некоторое время назад я читала роман бывшего генерального консула Испании в Петербурге, Франсиско Паскуаля де ля Парте, «Надя», в котором было много потрясающих эпизодов из повседневной дипломатической службы. Но…. Но, 3) третьей особенностью почти всех этих книг – кроме, разумеется, научной литературы, – является довольно плохой язык, причем неважно, на русском языке книга написана, на немецом либо на испанском. Он либо неправильный, и текст полон речевых и стилистических ошибок, либо слишком правильный, выморочный, так что чувствуется, каких невероятных усилий стоила автору каждая строка.

Как переводчик, много раз подолгу живший за границей, могу сказать, что вины в том авторской почти нет. Дело в том, что когда долго живешь в чужой стране, то родной язык помимо воли очень быстро портится, потому что либо все время говоришь на иностранном языке, либо общаешься с соотечественниками, язык которых испортился уже давно. Вот несколько цитат из нынешней книги. Фразу «Арина заглотнула остатки своего корнфлекса» можно было бы написать так: «Арина быстро доела кукурузные хлопья» (ясно, что «свои» — не дядин «корнфлекс» она заглатывала). А фразу «Из бокового отделения Арина извлекла запискную книжку и стала внимательно ее изучать. Это был ежегодник, каждая страница которого соответствовала определенному дню года». Вообще-то это был ежедневник, а ежегодник – это научный журнал, который выходит раз в год.

Часто такую книгу ждет несколько несправедливая оценка критиков. Например, роман Франсиско Паскуаля де ля Парте «Надя» в свое время был плохо встречен петербургской общественностью, а ведь он, если отвлечься от языка, был очень интересен. Герои жили в перестроечной Москве, которая показана глазами иностранца, и благодаря этому у читателя есть возможность заметить некоторые неожиданные детали. «Город странников» – тоже книга с интересным сюжетом. Из такой книги еще и хочется сделать сценарий: все до одного дипломатические романы прекрасно подходят для создания сериала. Производство сериала «Надя» не было запущено одним из центральных росийских каналов по банальной причине – автора перевели на работу в Канаду. Роман «Город изгнанников» – весьма кинематографичная книга, и автору я советую в ближайшее время этим заняться.

Орхан Памук в сборнике эссе «Другие цвета» убедительно доказывает, что автор при работе над книгой должен видеть фильм и записать его, а книга удачна, если и читатель видит фильм при чтении.

Несмотря на некоторые технические огрехи оператора и режиссера, могу сказать, что во время чтения «Города изгнанников» посмотрела детектив и побывала в Женеве.