Представьте, что про премию «Национальный бестселлер» когда-нибудь снимут фильм (сценарий напишет, разумеется, Ольга Погодина-Кузмина). И там будет такой эпизод: в комнату, где сидит-закусывает Большое жюри, врывается с автоматом наперевес Ильдар Абузяров. И с криком «ааа, суки, гады» от пуза веером высказывает все, что он о них думает. Ну, как в фильме «Бесславные ублюдки» (отличное, кстати, было бы название для фильма о литературной премии).

Сценка, к слову, вполне в духе ранних абузяровских текстов. И, в общем, ему есть за что обижаться: он в третий раз участвует в «Нацбесте», но текстам его ни разу не удалось дойти до финала, а уж на новую книгу «Концерт для скрипки и ножа» и вовсе написано меньше всего рецензий. Хотя это не злой умысел, конечно, просто стечение обстоятельств. Я всегда во время сезона внимательно читаю все рецензии на сайте «Нацбеста» и давно заметил, что каждый год какой-нибудь книге выпадает быть гадким утенком – про нее мало пишут, ее не ругают и не хвалят, ее просто не замечают. Не везет. Вот в этому сезоне, так получилось, не повезло книге «Концерт для скрипки и ножа».

Мне не близко творчество Ильдара Абузярова. Года три назад я прочел (опять же работая в составе большого жюри «Нацбеста») его роман «Мутабор», и этот роман стал одним из худших читательских впечатлений. Позвольте, я цитатку из себя: «Мутабор» чудовищен как роман для чтения, но великолепен как пример для подражания: все подростки, желающие прослыть еретиками, романтиками, революционерами, фанатиками должны держать его на столе и учиться, учиться, учиться. Блестящий материал для подростковых психологов и специалистов по поведенческим девиацям. Фрейда, как говорится, в студию. Но читать Абузярова взрослым людям я бы не советовал».

Прошли годы, и вот новая книга Ильдара Абузярова – «Концерт для скрипки и ножа». Название говорящее, будет там и скрипка (музыка) и нож (убийство). В первой части несколько друзей с польскими именами (дело происходит в Белостоке) едут резать корову в честь Курбан-байрама. Во второй части описана история любви-вражды двух братьев, и как один убьет другого. В общем, радует, что Ильдар Абузяров отошел от подростковой стрельбы-беготни времен «Мутабора», и в его новой книге появились темы, скажем так, общечеловеческие: любовь, вера, музыка… Читателю легче, понятнее, и вообще – «Концерт для скрипки и ножа» мне показался уже совсем взрослым, зрелым текстом.

О музыке хочется сказать отдельно. Я недавно прочел книгу одного местного автора, он обстоятельства своей жизни закодировал какими-то актуальными для разных событий песнями. Абузяров тоже ввел в повествование музыку: «мне очень хочется сказать про музыку, которая меня переполняет и которой совсем не слышит он» ; «Вот на улице Баумана играет на аккордеоне рыжий мальчик. Раньше он меня не умилял своей смелостью — своим неумением играть и при этом своим желанием играть хорошо. Музыка, шедшая из его сердца, была полноводной рекой, а брать он умел всего несколько аккордов»; «У Моцарта есть необычный дуэт для двух скрипок. Музыканты должны исполнять его, встав лицом друг к другу и положив партитурный лист между собой. В процессе игры скрипачи начинают читать ноты с разных концов, чтобы встретиться в середине, а потом разбежаться вновь. Так и мы с моим братом. В детстве мы очень любили исполнять этот дуэт, потом, поссорившись, разом возненавидели его»; «Собственно, каждый из нас обладает своим звучанием и своей тональностью, обращенной к небу. Не знаю, ощущаете ли вы это?»

Это, на мой взгляд, еще далеко от мастерства, но заявка сделана хорошая. Всегда люблю читать книги, где переживания героев переданы через музыку, которую они слушают. Поверить, так сказать, хронику гармонией. Конечно, таких текстов написано немало. «Концерт для скрипки и ножа» — еще одна попытка применить такой прием. Может, не совсем совершенная, но какие его годы, Ильдара Абузярова.

Я знаю писателя Абузярова давно – по сути, мы начинали в одно время, в конце 90- х. Читаю почти каждую его новую вещь, но – странное дело – понимая, что он незаурядный автор, разобраться в его прозе я не могу, не понимаю сути многих его романов, рассказов. Хотя чувствую, что «Курбан-роман», «ХУШ», «Мутабор», ряд небольших повестей и рассказов – важные для нашей литературы тексты. Но это, по- моему, шифры, распознать которые мне лично не хватает знаний и чутья.

Кажется, я не одинок – о прозе Абузярова довольно мало пишут. А вот издают его, в общем-то, довольно много. Да и читатели есть.

Не стала исключением и двучастная повесть «Концерт для скрипки и ножа». При легкости слога, ясности отдельных эпизодов общая картина довольно туманна. Автор словно играет в игру, за которой с интересом наблюдаешь, но правил ее до конца не знаешь.

Можно предъявлять претензии к некоторым сценам, сомневаться в правдоподобии. Например, как зарезали корову в начале повести. Но тут же приходит мысль: не в правдоподобии дело. Прозу Ильдара Абузярова нужно рассматривать под иным углом.

Не знаю, отзывались ли на его произведения мусульманские, христианские
богословы. Они, как мне кажется, многое могли бы объяснить.

Абузяров берется в прозе за нечто очень сложное, за что многие браться не решаются. Тут очень кстати мысль из начала его повести: «Разве вы никогда не задумываете вещь, к которой не в состоянии даже прикоснуться?»

Повесть «Концерт для скрипки и ножа» составляет с четверть объема книги, представленной на конкурс «Нацбеста». Остальное – рассказы и небольшие повести. Есть и очень хорошие – «Троллейбус, который идет на север», «Книга книг», «Муж на день», «Кофе. Зима. Девушка», но рецензировать их, объяснять я опять же не в силах.

По хорошему, Ильдару Абузярову нужен умный, образованный, неангажированный, персональный критик. Его прозу нужно копать глубоко, изучать тщательно. Тогда могут открыться ее настоящая сила и подлинные смыслы.

Помнится, в одном из интервью Ильдар Абузяров отметил, что главная проблема современной отечественной литературы заключается в том, что «человек мельчает». Потому, наверное, стержнем пирамидки, на который он нанизывает сюжет повести «Концерт для скрипки и ножа» является религиозный дискурс: все титаны великой русской литературы скребли ноготком по экзистенции, пытаясь найти в ней место богу. Две, кажется, нарративно не связанные части объединены идеей жертвоприношения. В первой, действие которой происходит в польском Белостоке и окрестностях, исторически связанные сложными творчески-половыми отношениями люди приносят в честь Курбан-Байрама в жертву корову с русским именем Маруся. Но все равно все умерли. И кто надо и кто не надо. Во второй, разворачивающейся уже в Казани, брат убивает брата во имя любви и видимо опять же Курбан-байрама. Связывают эти две независимые истории кажется один и тот же главный герой, классическая музыка (почему-то в голову все время заходит Франсуаза Саган с вечным вопросом а любите ли вы Брамса?) и обреченная на смерть неземной красоты балерина. Есть так же некий намек на то, что вторая часть хронологически предваряет первую, хотя не факт. Хотя может быть. Эти кажется и может быть исключительно потому, что автор использует слегка поношенный постфаулзовский прием, оставляющий читателю пространство для интерпретации. И все бы здесь было прекрасно, если бы из-за каждого угла не подмигивали бесконечные отсылки к популярным ветхозаветным притчам, набившие оскомину рассуждения о боге и любви, которые были бы неплохи лет сто двадцать назад, в том временном отрезке, где духовность мешалась с религиозностью. В современном же мире, где рациональная общегуманистическая этика стала наконец считаться более прогрессивной, и где все слова про бога и любовь уже сказаны прекрасными обветренными губами Джуда Лоу в разобранном на цитаты сериале Соррентино, развешивать приветы латиноамериканской литературе на веревки божьего промысла как минимум странно.

+18 на обложке, конечно, интригует. Подумалось, ну сейчас. Однако, история про жертвоприношение несчастной коровы с трогательным именем Маруся, описываемая долго, нудно и подробно, заставила сразу перейти к рассказам.

Девочки, девушки, женщины. О чем? Любовь – не любовь, страсть – не страсть. Как-то так… Все время хотелось за что-то зацепиться. Не получилось.

Как удивились бы члены прошлогоднего жюри «Нацбеста», которым довелось читать книгу Ильдара Абузярова «О нелюбви», возьми они в руки новое собрание сочинений автора – «Концерт для скрипки и ножа».

В том году в сборник «О нелюбви» вошла повесть «Роман с жертвой». Тогда Ольга Погодина- Кузьмина критиковала ее за то, что текст не «не сообщает читателю ничего нового». В качестве примера приводилась цитата:

«Первая любовь, нежная и неотвратимая, как первые светлые слезы, как лепестки первых лилий на подоконнике, как ванна с плавающими свечами, как крем на шелковистой коже ребенка, как перышки на голой шее девушки».

Спустя год это произведение в несколько измененном виде вошло в новую книгу и получило название «Концерт для скрипки и ножа». Первая любовь перестала быть нежной, но осталась неотвратимой. Еще Абузярова в 2016 году упрекали в излишней прямолинейности – мол, если произведение называется «О нелюбви», то в нем, конечно, будет рассказано о том, как герой не умеет любить.

Абузяров добавил в повесть еще одну часть. В первой появилось требовавшееся, казалось бы, противопоставление – любящие герои. Однако центральный персонаж по-прежнему «не помнит этой жертвенной любви». А вся часть, получившая название «Авраамова соната», кажется «пришитой» к остальным двум. Причем рассказ о компании друзей из «Авраамовой сонаты» вызывает удивление и ощущение чуждости и до того, как становится ясно, что «Концерт для скрипки и ножа», по сути, переделка прошлогодней повести «О нелюбви», истории о противостоянии двух братьев-музыкантов.

От каламбуров, которыми его уже попрекали, Абузярову тоже окончательно уйти не удалось. Он по-прежнему заигрывает со словами – фонетическими «братьями» («Мы так и тряслись до самого Белостока в «Шкоде», словно нашкодившие мальчишки»), но все чаще обращает внимание на другие пары, в которых одно и то же слово определяется контекстом:

Совсем маленькой девочкой, но отнюдь не по росту, она приехала из провинциального местечка покорять столицу. Затем попала на фабрику. Но не на фабрику в марксово- энгельсовом понимании, а на «Фабрику звезд».

Прежде всего это касалось теории матриархата (патриархата), а также библейской притчи о соблазнении Евой Адама (не Мицкевича).

Такие пары могут оказаться забавными, но для этого им нужно быть совсем неожиданными, переворачивающими смысл фразы с ног на голову. Абузярову подобрать такие примеры не удается, и получается не чтение, а какой-то разговор по неисправному телефону.

Иногда автор придумывает какой-то очень интересный образ, но не может выбрать подходящие слова. В результате получается скорее смешно, чем эффектно:

«Цилиндры», — думаю я, глядя на ее двигающиеся манящие бедра. Они, как ступени ракеты, вот-вот готовы отвалиться от основного тела-корпуса в серебряной обшивке платья. Мгновение, и из-под мини-юбки вырвется огонь.

Но есть у Ильдара Абузярова и удачи. Рискованные образы, действительно неожиданные сравнения – он ходит по грани, но умудряется не упасть:

Имей эта история сослагательное наклонение, я бы, наверное, мог стать гениальным футболистом, распасовщиком-плеймейкером, Зинедином Зиданом или Мирсатом Озилом с дирижерскими палочками вместо ног, я с таким чувством ритма, наверное, мог бы вести игру казанской команды — чемпиона мира, но судьба распорядилась по-иному.

Из двенадцати рассказов самый удачный – «Муж на день». В нем повествование ведется от лица героя, который работает в службе помощи «рукожопам», как он выражается, — в общем, он собирает мебель, чинит сантехнику и так далее. Поступает заказ – одна женщина попросила, чтобы на ужин к ней в ресторан отправили работника этой службы. От женщины ушел муж, и она решила заставить его ревновать. Наш герой вовремя уводит ее из ресторана, избавляя рассказ от банальной сцены. Они оказываются у нее дома. А там ремонт. Героиня засыпает, а «муж на день» всю ночь собирает мебель. Потом уезжает, в лифте встретив ее вернувшегося мужа – «маленького и плюгавенького».

Это если вкратце. Между делом в рассказе прячется и букет розовых роз, и розовое шампанское, и долгая история отношений женатой пары, и переодевание в свадебное платье, и известие о беременности. Но без некоторых из этих деталей рассказ, наверное, был бы лучше. Хотя неплохо то, что весьма обыкновенная героиня считает себя очень творческой личностью, называя «мужа на день» «солдафоном». В результате он, уезжая от нее, воображает себя на фронте: он ее муж, а она, беременная, ждет его дома.

На герое, кстати, галстук-бабочка – и он же изображен на обложке книги. Эта деталь активно используется автором и в рассказе «Оксфордский блюз». А вот в заглавном «Концерте для скрипки и ножа» бабочка есть только у антагониста главного героя. Хотя кажется, что ее стоило бы сделать отличительной особенностью повествователя, по аналогии с другими рассказами.

Как отсутствует единство в использовании художественной детали, так отсутствует единство и в каждом рассказе, и во всей книге. Жаль, что концерт не совсем удался. Может, просто скрипка была расстроена.

Нет надобности пересказывать сюжет новой книги Ильдара Абузярова, состоящей из небольшой повести «Концерт для скрипки и ножа» и занявших большую часть книги рассказов. Название повести говорит само за себя: состоит она из части, посвященной скрипке, и части, посвященной ножу. Лично мне тексты Абузярова всегда нравились за разумную и сдержанную прямолинейность.

О любви писать в наши дни бесконечно сложно, да и не всегда требуется, и чувства, а также явно ветхозаветные в кораническом прочтении сюжеты, намеки на которые тут и там встречаются в тексте, конечно же, не новы. Ново, пожалуй, только их кораническое прочтение (герой-то мусульманин). Однако, как говорит наш Памук, сочтите несочетаемое и получится хороший текст. Абузяров сделал именно это: он переложил сюжеты/ перепел мотивы Франсуазы Саган (или, может, кто-то усмотрит даже Элинек) голосом мужчины-мусульманина, и получилось нечто совершенно новое. Именно это мне кажется самым важным в этом тексте.

Сама по себе идея адаптации мусульман, глубоко, с рождения повязанных-перевязанных своей культурой и традициями, в культуре европейской – и в квинтессенции ее – в классической музыке, балете и опере – потрясающе нова. Добавлю здесь некоторые сведения: воспитание на макамной – мугамной классической ближневосточной музыкепредполагает неумение работать с бельканто (проще говоря, ближневосточные певцы, несмотря на подходящие голосовые данные, не могут – за редким исключением – исполнять итальянскую оперу и наоборот). Классическая европейская музыка и балет имеется в мусульманских восточных странах, но носит там вторичный харакер и чужда тамошнему обывателю, широкой публике. Балет просто недозволяется нормами ислама и воспринимается как их нарушение, а музыка, и тем более, оперы с их классическими сюжетами совершенно не понятны. Поэтому среди выходцев из мусульманских обществ много хороших и отличных исполнителей европейской музыки, но до сего времени не было гениальных.

Так вот история, изложенная Абузяровым, – первая попавшаяся мне книга, в которой рассказывается об органичном существовании мусульманина в рамках и европейской культуры, и европейской музыкальной традиции, со всей полнотой ее понимания и ощущения.

Это невероятно своевременный текст, своевременная и очень актуальная линия.