В этом году наш длинный список несколько короче, чем обычно. Обычно бывало чуть больше пятидесяти книг, в этом году – сорок четыре. Казалось бы, важность невелика, однако тут есть о чем поговорить. Пространство русской литературы съеживается, и если несколько лет назад это было только смутное ощущение, которое трудно было проиллюстрировать конкретными примерами, то нынче все куда как «весомо, грубо, зримо».

Несколько лет назад отказались от современной русской литературы московское издательство «AdMarginem» и питерская «Амфора». Была соответствующая серия в «Азбуке», да быстро прекратилась. Каким-то чудом жив еще «Лимбус», но своих средств у него катастрофически мало. Ничего не слышно про «Лениздат», который еще два года назад казался одним из главных продюсерских центров для начинающих писателей. Этот «список кораблей» можно было бы и продолжать.

Каждое из этих событий (или, по аналогии с невстречей – несобытий) само по себе еще не было катастрофой. Однако литература не фондовый рынок, где счет идет на секунды – только успевай покупать и продавать, – она реагирует не сразу, преодолевая мощную, встроенную в само ее существо инерцию, но реагирует все же наверняка. Были ли в последние несколько лет какие-нибудь издательские стартапы? Ну, только если к таковым отнести «ИЛ-music» — казанское издательство, которое несколько музыкантов делают на коленке, по двести книжек, и продают их на своих же концертах. Был ли в 2015 году в русской литературе яркий дебют? Был один – но Гузель Яхина получила первую премию «Большой книги», а значит, в «Нацбесте», по нашим правилам, участвовать не может. Кто помнит, какой роман вызвал в прошедшем году яростные споры, широкое обсуждение? Все та же Яхина? И все? То-то же.

Около десяти номинаторов признались, что не вспомнили ни одной книги, которую они могли бы с чистой совестью рекомендовать на премию. (Как курьез отмечу, что никто из номинаторов не вспомнил про двухтомный роман нашего лауреата-2004 Виктора Пелевина «Смотритель», так что наш длинный список впервые обойдется без этого автора.)

Всякий, кто помнит премиальные лонг-листы десятилетней давности (не только нацбестовские, но нацбестовские – как самые яркие), может подтвердить, что их диапазон был шире. Живые классики, крепкие середнячки, наглая молодежь, проза разной степени экспериментальности, хулиганская проза, добротная проза, традиционная проза, самый разный нон-фикшн – все это есть и теперь, но в каждом сегменте температура как будто бы на пару градусов упала.

На все это есть сугубо экономические причины, упирающиеся в монополизацию книгоиздательского и книготоргового рынка в нашей стране. Книжная среда гомогенизируется — дерзости, эксперимента, хулиганства, прорывов в ней становится меньше и меньше. Философским камнем для писателей, издателей и премиальных экспертов становится своего рода «теплый ламповый роман», который сам по себе, может быть, и неплох, но на нем одном литературный биоценоз не запустишь.

Да и сама наша премия могла бы в этом году (впервые за свою шестнадцатилетнюю историю) не состояться – лишь в последний момент нас поддержали издательский дом «Городец», специализирующийся на выпуске юридической литературы, и Союз охраны психического здоровья. На тему психического здоровья в Сети не пошутил только ленивый, но, если подумать, ничего смешного тут нет – в нашем наэлектризованном общественном поле «Нацбест» остается одним из немногих островков благоразумия. Пользуясь случаем, еще раз выражаю нашим спонсорам глубочайшую благодарность.

«Нацбест» продолжается – а значит, не все еще окончательно застыло, не все еще скучно и предсказуемо, не все пропало. Русское литературное пространство сужается, но жизнь кипит и на том островке, который остался. В нынешнем лонг-листе есть книги завсегдатаев всех коротких списков – Анны Матвеевой и Ольги Погодиной-Кузьминой, Дмитрия Данилова и Александра Снегирева, Игоря Сахновского и Александра Иличевского, Андрея Аствацатурова и Петра Алешковского, – есть книги авторов, про которых мы до сих пор ничего не слышали (кто такие Эльдар Саттаров и Евгений Стаховский? а Феликс Сандалов? Евдокия Шереметьева? Андрей Хомченко?), есть и откровенные фавориты, среди которых назову только первого лауреата «Нацбеста» Леонида Юзефовича; единственная, на мой взгляд, опасность, которая грозит его «Зимней дороге» – это что жюри оставит ее без голосов по принципу «все равно проголосует кто-нибудь другой».

Напоминаю, что Большое жюри «Нацбеста» не собирается и не обсуждает голосование друг с другом – каждый участник жюри принимает решение самостоятельно.

Что касается Большого жюри, то мы позвали в него как наших испытанных, проверенных «ридеров», так и – около половины состава – людей новых. Об их литературных пристрастиях мы лишь смутно догадываемся, но совершенно точно, что люди это все интересные и их мнение для нас важно. Старым членам жюри напоминаю, а новым – сообщаю, что первой добродетелью члена жюри мы считаем принципиальную «внетусовочность» голосования, а второй – писание рецензий на прочитанные книги. Причем вторая добродетель изрядно помогает первой – поверьте, если вы напишете хотя бы десяток рецензий, вам будет гораздо проще объяснить вашим друзьям, почему вы голосуете не за них, а за кого-то другого.

Скажу еще, что в нашем Большом жюри есть люди с максимально различными идеологическими, политическими и эстетическими взглядами – для нас это в высшей степени важно и ценно. Большое жюри «Нацбеста» остается одной из немногих площадок, где настолько разные люди могут пусть не встретиться, но все же говорить на равных и быть выслушаны с одинаковым уважением.

Хочу обратить внимание и на то, что Большое жюри представляет шесть городов России (причем Москвы и Петербурга в нем поровну) от Северодвинска до Хабаровска и в нем также соблюдено гендерное равновесие.

Ближайшие два месяца Большое жюри будет читать книги Длинного списка и писать на них рецензии. Все они по ходу дела будут появляться на сайте премии, на который – читать их – я всех и приглашаю: следить за премиальной гонкой «Нацбеста» куда увлекательнее, чем просто в конце концов узнать, кто в ней пришел первым.

А я умолкаю до конца апреля, когда жюри проголосует и выберет таким образом Короткий список – повлиять на него я, как вы знаете, никаким образом не могу, а вот прокомментирую с великим удовольствием.