«Мы» и «они». И снова здравствуйте!

Иногда кого-то из друзей по Фейсбуку пишет, что вот он, хранящий свой разум в гигиенической чистоте, где-то случайно в аэропорту посмотрел телевизор, и оттуда на него сразу напрыгнули оголтелые монахи с поросячьими рожами, визжащие депутаты, казаки с хоругвями и прочий «патриотический ад». Под таким высказыванием всегда набирается десятка два комментариев, развивающих мысль до ее логического завершения: адский телевизор, адские телезрители, адская страна должна гореть в аду. Ну и всевозможные упражнения в высокомерии: мол, никто из порядочных людей телевизор не смотрит, это не комильфо.

Когда я натыкаюсь на эти, в общем-то, досужие диалоги, всякий раз думаю – чем же этот страх «зашкварится» патриотизмом отличается от такого же оголтелого страха их оппонентов «заразиться гомосексуализмом» посетив, например, спектакль Богомолова или прочитав книгу Николая Кононова? Почему, осуждая жесткую несвободу мировосприятия телезрителей, «оболваненного народа», «плебеев», люди интеллигентные сами себя загоняют в такую же клетку несвободы?

Ведь перед нами же одна и та же ригидная модель восприятия мира, деления на «мы» и «они», «чужие» и «свои». В этой модели «чужие» всегда омерзительны, коварны, хитры, но тупы и недальновидны. Свои же всегда «с хорошими лицами», с благородными целями и исполнены прочих достоинств. Чтобы поменять полюса ненависти, в большинстве таких высказываний достаточно заменить одно слово, например, патриотизм на либерализм или наоборот, прочая же непримиримая риторика этих двух враждующих кланов отражается почти зеркально, с небольшими поправками. Даже пункты этой риторики в противоборствующих кланах одни и те же, в них всегда идет речь о свободе.

Это понятие, столь же абстрактное и противоречивое, как любовь, добро и красота, сегодня используется в основном как инструмент манипуляции массовым сознанием. С одной стороны нас все время пугают тем, что эту свободу у нас вот-вот отнимут или уже отняли, с другой стороны живописуют угрожающее наступление тотальной свободы девиантного поведения – сплошной разгул преступности, майдан и гей-парад.

Не знаю, как вам, а лично мне успел надоесть карнавал, где люди успешные, процветающие, приближенные к деньгам и власти выступают в доспехах блюстителей нравственности, хотя эта нравственность давно ими раздавлена как лягушонка. Но неприятны и другие, не менее успешные и процветающие, которые нацепляют воображаемые кандалы узников репрессий и трясут ими, как поддельный нищий нарисованными язвами. Те и другие вместе пьют французский коньяк на светских тусовках, а ты чувствуешь себя вечным дураком.

Почему рецензия на роман «Свобода по умолчанию» Игоря Сахновского начинается со столь пространной преамбулы? Да потому что и в этот раз разговор о свободе, который важен, нужен, назрел, оборачивается для меня читательским разочарованием.

Игорь Сахновсикий, писатель маститый, финалист и лауреат многих премий, умеет строить сюжет. Его текст обладает безусловным обаянием спокойной интонации, чувством меры. Хотя идейный строй романа вырастает на той же платформе, что и «Коронация зверя» Валерия Бочкова – это антиутопия, в которой описано недалекое, но апокалиптическое будущее нашей страны – автору удается избежать нелепого комического драматизма и открытой назидательности. Эту книжку даже интересно читать, особенно удались образы отрицательных персонажей – приватного банкира Кондеева, разнообразных мелких и крупных прислужников власти.

Но видимо таково очарование синдрома жертвы, что современный интеллигент не может создать образ современного интеллигента хоть сколько-нибудь живым и противоречивым. Нет, он всегда одинаков, этот утонченный, глубоко чувствующий «лишний человек», пишущий в стол стихи или прозу, или и то и другое. Он никогда не может добиться никаких видимых жизненных успехов по причине «вывиха времени», выносящего на гребне одних негодяев, но в то же время и не тонет окончательно – ведь у него есть парочка влиятельных друзей детства. А главное, его любят женщины – за такие достоинства, о которых не принято распространяться, но приходится верить на слово.

Идентичный герой заполняет корпус всей «толстожурнальной» литературы с позднесоветских до нынешних времен. И это его главная проблема – он совсем не хочет меняться вместе с окружающим пейзажем. Его credo по-прежнему строится из базовых элементов диссидентской риторики 60-х, его мир невозможен без этого противостояния «мы» и «они», и драма противостояния все та же – обида от того, что «мы» не на «их» месте.

Ведь как понять героя (у него, кстати, нет имени), который на протяжении начальных глав повествования обнаруживал прям таки детскую беззащитность перед натиском новых общественных порядков (а это, конечно, беспросветный ад патриотизма, тоталитаризма, расчеловечивания и всеобщего воровства), но при первой же возможности сам стал убийцей, вором и мошенником, оставаясь исключительно положительным персонажем? Получается так, что когда крадут «они», это повод для обличительного негодования, а когда «мы» или кто-то из «нас» — это лишь прекрасное осуществление мечты о домике в итальянской провинции?

«Понимаешь, здесь никто не настаивает на своем историческом величии. И не талдычит о гордости за страну. Потому что дороже всякого величия – нормальная человеческая жизнь». Это слова любимой женщины героя, которая только что ловко распихала чужой миллион долларов по оффшорным счетам и потратила их на покупку недвижимости за рубежом. Ну разве не мило, друзья, что наконец-то провернуть коррупционную сделку удалось «нашему» человеку с «правильным, хорошим лицом», а не какому-то прикормленному властью чиновнику или бандиту с «бидоном вместо головы»? Воистину, бабло побеждает зло, когда оказывается в правильных руках.

Эта маниловская мечтательность, разлитая по всему тексту книги – а сделали бы и нас генералами – вызывает скорее симпатию, уж слишком непосредственно она выражена. И если бы автор больше сосредоточился на авантюрной, приключенческой линии, роман, как мне кажется, только бы выиграл. Но изобилие банальностей, особенно в попытках конструирования нашего мрачного тоталитарного будущего, сильно размывает доверие к тексту и сочувствие к герою.

К слову, есть в книге и привычная уже для «либерального дискурса» сакрализация писателя Захара Прилепина. В романе он выступает как «лауреат всех мыслимых премий, орденоносец, взявший себе нарядный псевдоним Макар Лепнинов». Он, понятно, сочиняет «многосерийную сагу о либералах», состоящую из частей «Либеральная тля», «Пархатый либерализм», «Зараза на букву «Л» и т. д. Думаю, здесь автор преследовал не только художественную, но и стратегическую цель – упоминание Захара Прилепина сразу умножает рейтинги упоминаемости книги.

Ну а под именем писателя Рихарда Жабулаева, очевидно, скрывается намек на Германа Садулаева. Живописуя бездарность, дурной характер и неказистую внешность этого более чем эпизодического персонажа Игорь Сахновский не пожалел красок, что наводит на мысль о какой-то сильной личной неприязни, которую автор испытывает к «потерпевшему». Что ж, пылкие чувства и личные амбиции служили топливом литературы во все времена.

Сахновский о любви, свободе и вообще

Есть такие авторы, в которых уверен. То есть совершенно точно перед прочтением ты знаешь чувства которые будешь испытывать. Читать Сахновского – наслаждение для уставшего от вечной суеты городского жителя, решившего нырнуть в доброе вечное, чувство которого есть в каждой его книге. В «Свободе по умолчанию» Сахновский берёт недалёкие реалии нашего будущего с лёгким сорокинским душком (из-за высшей пробы антиутопичного мира теперь любой сюжет, где в России цветёт и пахнет фантасмагория, кажется полностью принадлежащим классику, хотя это ведь всё так и есть, и авторы просто описывают действительность), на фоне которых разворачивается основная история (любовная).

По дороге к ней вклинивается авантюрно-политическаяя линия с довольно смешными деталями, сильно напоминающими кого-то персонажами и остроумными ссылками то ли на Хаксли, то ли на Пелевина. О самой свободе по умолчанию, которая есть у каждого человека, но о которой почему-то не все догадываются, – в книге практически лишь один абзац. Всё остальное отдано на откуп душащей нежности влюблённой пары. Но и это совершенно ничего не портит. Для чтения романов Сахновского есть простой рецепт: нужно просто отдаться потоку повествования, который очень быстро принесёт тебя на берег.