История прекратила течение
Уже отмечено, что данная книга, тема которой заявлена в названии, представляет собой на редкость трезвый взгляд на украинские события глазами непосредственного очевидца. Дочь известного петербургского культуролога, политолога, поэта и переводчика Виктора Топорова волей случая оказалась весьма ценным свидетелем украинского кризиса, полезным для всех, кто пытается в этом разобраться.
Личная биография позволила автору выбрать особую оптику в рассмотрении темы – пятнадцать лет жизни в Украине, работа в крупной и влиятельной киевской газете, семейные и дружеские связи, которыми неизбежно обрастает человек за столь долгий срок, дают на это право. При работе с открытыми источниками, Аглая Топорова исходит из очевидной для стороннего наблюдателя (но не для участников) мысли, но что вся череда украинских революций – «это чистый бизнес, в котором в выигрыше оказываются все стороны конфликта, кроме собственно народа от имени которого они преподносятся».
Кто-то из рецензентов уже отметил, что местами текст напоминает сухой протокол свидетельских показаний, местами – социологическое исследование или журналистский репортаж. Изредка автор обнаруживает и личное, эмоциональное отношение к происходящему, не избегая моральных оценок.
Читая книгу в рукописи, я испытывала странное чувство. Весь строй повествования казался неуловимо знакомым. Казалось, что причины очевидны – мы вольно или невольно уже третий год находимся в непрерывном потоке информации об Украине. И только перечитывая отдельные главы уже в долгожданном бумажном издании, я внезапно открыла для себя природу этого дежавю, которое вызывают описанные события.
«Собрав воедино куралесов, гущеедов и прочие племена, головотяпы начали устраиваться внутри, с очевидною целью добиться какого-нибудь порядка»…
Господа хорошие, ведь «Украина трех революций» – это сегодняшняя «Картина глуповского междуусобия», в которой выступают все те же лица! Дикообразные градоначальники, шальные бабенки, тугодумные городовые, «польская интрига» и новые народные герои в образе «Неронов преславных» и «Калигул, доблестью сияющих».
В первый раз эта догадка забрезжила в моей голове, когда я прочла: «Баба Параска» – немолодая женщина из западноукраинской глубинки, которая приехала в Киев поддержать кандидата в президенты Виктора Ющенко, была обласкана прессой и лично Юлией Тимошенко, получила орден из рук самого президента Ющенко… А после этого руками вознесших ее к славе журналистов превращена в один из символов идиотизма правления Виктора Ющенко и дожила свой век в Киеве фактически бомжем». Я тут же припомнила Аксинью Егоровну, Парамошу Милентьевича, губернатора Грустилова.
Но чем дальше, чем больше параллелей обнаруживалось в этой книге с великим произведением Салтыкова-Щедрина.
Вот у Топоровой:
«Бесконечное превращение провокаторов в героев, тех же самых героев в провокаторов и снова в героев вообще станет одной из важнейших тем Майдана. (…) Вообще поиск провокаторов и всяких разновидностей «титушек» с был любимой забавой майдановцев еще с первых дней декабря (вспомним события на Банковой). Это была очень странная комедия переодеваний: в зависимости от успеха или неуспеха силовой акции ее участники объявлялись или «титушками»-провокаторами или героями, пострадавшими в борьбе с режимом. Уже в апреле-марте 2014 года идея с переодеваниями достигла высшей точки своего развития, когда донецкие и луганские ополченцы были названы переодетыми российскими десантниками».
А вот в «Истории одного города»:
«Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Тимошку да третьего Ивашку, потом пошли к Трубочистихе и дотла разорили ее заведение, потом шарахнулись к реке и там утопили Прошку да четвертого Ивашку».
Вот 2014 год:
«Традиционно, еще со времен «оранжевой революции» постоянно появлялись тревожные новости о приближении к Киеву российского спецназа. (…) Горожане советовали друг другу немедленно снимать с карточек деньги и бежать в супермаркеты за продуктами». «Стримы с улицы Грушевского киевляне смотрели всю ночь. Горящие машины, покрышки, лязганье железных бочек — непонятно, сколько времени это должно было еще продолжаться и что в такой ситуации должна была предпринять власть. К утру выяснилось, что власть не сделала ничего. Милиционеры продолжали стоять на своих позициях, манифестанты на своих. Протестующие, впрочем, начали строить катапульту. Первое средневековое чудо инженерной мысли сделать не удалось, и факелы, запущенные демонстрантами, полетели не в сторону «Беркута», а наоборот. Пока катапульту пытались наладить, она сгорела».
А вот преданье старины глубокой:
«Глуповцы просто обезумели от ужаса. Опять все побежали к колокольне, и сколько тут было перебито и перетоплено тел народных – того даже приблизительно сообразить невозможно. Началось общее судбище; всякий припоминал про своего ближнего всякое, даже такое, что тому и во сне не снилось, и так как судоговорение было краткословное, то в городе только и слышалось: шлеп-шлеп-шлеп! К четырем часам пополудни загорелась съезжая изба; глуповцы кинулись туда и оцепенели, увидав, что приезжий из губернии чиновник сгорел весь без остатка. (…) Тогда поймали Матренку-ноздрю и начали вежливенько топить ее в реке, требуя, чтоб она сказала, кто ее, сущую бездельницу и воровку, на воровство научил и кто в том деле ей пособлял? Но Матренка только пускала в воде пузыри, а сообщников и пособников не выдала никого».
Не правда ли, удивительное совпадение сюжетов, персонажей, самого духа этих двух произведений? Не постигаю, каким образом Топорова, не погрешив против фактов, смогла придать репортажным сводкам горькую иронию салтыковской сатиры, но этот фокус удался вполне.
«Но представителей местной интеллигенции даже эта суровая обстановка уже не удовлетворяла. Она удовлетворяла лишь внешним образом, но настоящего уязвления не доставляла. Конечно, они не высказывали этого публично и даже в точности исполняли обрядовую сторону жизни, но это была только внешность, с помощью которой они льстили народным страстям. Ходя по улицам с опущенными глазами, благоговейно приближаясь к папертям, они как бы говорили смердам: «Смотрите! и мы не гнушаемся общения с вами!» — но, в сущности, мысль их блуждала далече. Испорченные недавними вакханалиями политеизма и пресыщенные пряностями цивилизации, они не довольствовались просто верою, но искали каких-то «восхищений».
«Передачи Киселева оказали страшное разрушительное воздействие на психику многих киевлян. Чем больше уважаемый ведущий показывал майдановцев злобными нелепыми идиотами, тем больше им хотелось переплюнуть российскую пропагандистскую машину и выглядеть и вести себя еще нелепее, злобнее и глупее».
Думаю, дальше рассказывать о книге не имеет смысла – ее нужно прочесть. Хотя бы для того, чтобы понять, в каком причудливом времени и пространстве мы все оказались.
Упомяну о красочно описанных процессах Тимошенко и Луценко, которые ввели в украинский обиход хамство и полное неуважение к судопроизводству, которое сегодня пародийно копирует их известная соотечественница.
На этих процессах поддерживавшие обвиняемых депутаты «не только хлопали и топали, но и каждые несколько минут кричали судье (кстати, женщине) «тварына!!!» («животное» – укр.), откровенно угрожали ей потерей работы и дальнейшим судебным преследованием. Это видела в прямом эфире вся страна, но мало кому даже в частных беседах приходило в голову возмущаться таким давлением на суд. Это считалось как бы в порядке вещей. Притом что не обращавшие внимания (или даже поддерживавшие его) на столь брутальное поведение депутатов журналисты писали гневные статьи по поводу каждого косого взгляда судьи или конвойного на проходившем одновременно процессе по делу Мыколы Коханивского – охранника из супермаркета, члена партии Конгресс украинских националистов, собственноручно отбившего кувалдой голову у памятника Ленину на бульваре Шевченко».
Выскажу, пожалуй, еще одну мысль. Если человечеству суждено уничтожить нашу планету, сделают это не политики с атомными чемоданчиками, а мы с вами, обыкновенные люди с аккаунтами в социальных сетях. Потому что у жителей города Глупова и в помние не было столь мощного орудия самоорганизации и самооправдания, как интернет. Они сбрасывали Ивашек и Тимошек с колокольни просто от своей дурости. А нынче это занятие назвали священной борьбой за свободу и миллионы праздных зевак со всех концов земли поощряют сегодняшних глуповцев продолжать свой кровавый карнавал.
И напоследок пророчество от Михаила Евграфовича: «Он был ужасен. Но он сознавал это лишь в слабой степени и с какою-то суровою скромностью оговаривался. «Идет некто за мной, — говорил он, — который будет еще ужаснее меня».