Читая это произведение, я недоумевал: для кого оно? Говоря вообще, это сказка, то есть ну совсем сказка, написанная в манере литературы для подростков. Здесь, в частности, есть персонажи-тинейджеры и их друг – волшебная собака. И вообще здесь волшебство (именно наивное волшебство, а не весёлый, но все ж зловещий булгаковский шабаш) чуть не на каждой странице. В общем, это явно не для взрослых.

Тем не менее, школьникам я бы эту книгу не рекомендовал. И по нескольким причинам.

Первая причина: она не будет им интересна. В книге полно взрослых проблем и сложных взаимоотношений с действительностью – алкоголизм, коррупция, развод и прочие дела. Здесь даже есть насилие. Одна сцена особенно поразила своей символической насыщенностью.

Представьте себе, парень, собирающий листья на чайной плантации с помощью инструмента под названием БЕНЗОНОЖНИЦЫ (если что, это такая бензопила с большими зубьями), слышит женский визг. Побежав на него, обнаруживает, что некие ГАСТАРБАЙТЕРЫ собираются совершить групповое изнасилование на свежем воздухе над неизвестной девушкой, которая уже лежит заваленная в кустах с задранным платьем, являя миру то, что под ним, а именно МЕНЬКУ. Парень бросается ей на помощь и отгоняет супостатов от уж было поруганного тела. Противники, вначале застигнутые врасплох, решают дать отпор. Тогда девушка, которая на самом деле является древнегреческой нимфой, спустившейся с Олимпа, волшебным супермэнским образом отнимает у героя из рук бензоножницы и отпиливает одному из обидчиков ПИСТИК. Крупный план: отсеченная часть тела в рапиде падает вниз. «А потом раздался душераздирающий вопль – и на землю, покрытую срезанной чайной листвой, перемешанной с трилистником плюща и колючими вывертами ожины, хлынула кровь». МИГРАНТЫ кидаются наутек, честь героини спасена.

Ну то есть, вы поняли, чистый стопроцентный трэш. Самое абсурдное, что, увлекшись старым-добрым ultraviolence, автор остается столь щепетильна в половом вопросе и придумывает нелепые детские эвфемизмы для члена и вагины. Видимо, чтобы не смущать юного читателя и не отвлекать его от звука окровавленной бензопилы. Однако же, помилуйте, одному мне уродцы «менька» и «пистик» кажутся даже более непристойными, чем их матерные синонимы? Если уж пишешь для детей, то лучше эти части тела не упоминать вообще.

Вторая причина, по которой эту книгу не надо читать неокрепшим умам, состоит в том, что она слегка, но вполне отчетливо пахнет великодержавным шовинизмом. Например, автор любит помусолить тему плохих людей с Кавказа и Средней Азии (с явной ненавистью и даже не особо разбираясь, кто там вообще понаехал в родной русский Сочи). В книге есть словно спущенный по идеологической разнарядке экскурс в Великую отечественную с картонными немцами и пламенными героями-партизанами. Местами патриотический дух проявляется гротескно: большинство персонажей, включая второстепенных и вообще только упомянутых, носят зычные русские фамилии. Это вообще главная фишка данного текста (да и остальных текстов Кунгурцевой, насколько можно судить по ее прошлому творению – трилогии о Ване Житном). Увы, хороший нейминг не обеспечивает образности. Персонажи книги плоские, без деталей внешности и характера. Но вот бы выпустить книгу, в которой были бы только те фамилии. Только представьте, целые страницы чистого сорокинского кайфа: Белоконев, Жилкин, Зарвирога, Сапфиров, Дурноляп, Чичкун, Похиташка, Брагинец, Уклейкина, Блезнюк, Кофтун, Пята, Недошитко, Верещака, Кильпяков, Барибаненко, Шкрыль…

Гораздо интереснее, нежели «Девушка с веслом».

В романе некий южный город назван просто Городом, но ларчик просто открывается — это Сочи, конечно. В Городе идет бурное предолимпийское строительство, сносят старые дома, все загажено, и на душе журналиста Владимира Кулакова скверно. Владимир работает в местной телекомпании, его не назначили главным редактором, отобрали авторскую программу… Плохо ему работается в телекомпании, тошно смотреть, во что превращается родной город. И решительно невыносимо чувствовать себя ««червяком, кормившим своей душой, своим отмеренным до секунды временем голубой эфир». Он решает совершить побег…

Веронику Кунгурцеву, писательницу, постоянно живущую в Сочи, с чьей-то легкой руки назвали «русской Джоан Роулинг». Конечно, это не так. Потому что книжек Кунгурцевой продается, конечно, не в пример меньше, чем книжек Роулинг, но как литературное явление Кунгурцева куда богаче, интереснее, многограннее англичанки. Роулинг пишет довольно попсовые массовые книги, с внятным месседжем, с несложным сюжетом — рассчитано на подростков, ну и на некоторую часть взрослой аудитории (которая не наигралась в детстве). Чтение книг про Гарри Поттера — занятие приятное, вдобавок греет ощущение, что тебя пригласили стать участником интересной и безобидной игры.

Кунгурцева же создает изощренные, страшноватые сказки — не сказки, а такие эпосы, что ли, где мифические герои запросто могут оказаться, например, в окопах Сербии под американскими бомбами или устроить охоту на американского госсекретаря, или ввязаться в драку у Белого Дома в октябре 1993 года. Кунгурцева не боится впрячь в одну сюжетную телегу средневекового колдуна, сказочного персонажа, маленького мальчика и, скажем, Мадлен Олбрайт. Она вообще строит свои книги на гротескном сближении диаметрально противоположных идей и являений: героев русских сказок и персонажей актуальной политхроники, русского фольклора и гомеровских мифов, варварских, языческих представлений о мире — и жесткого научного рационализма, иронии и пафоса, смеха и греха. При этом не возникает ощущения эклектичности, что все эти сближения притянуты за уши — как раз наоборот, от книг Вероники Кунгурцевой остается удивительно цельное впечатление. Она умеет и напугать, и насмешить, но прежде всего — она очень убедительна, рассказывая о приключениях в своем жутковатом мире.

Вот и «Девушка с веслом» — сказка не сказка, рассчитана на взрослую аудиторию, причем явно на мужчин, входящих в пору кризиса среднего возраста. Потому что терзания тележурналиста Кулакова они поймут лучше чем кто другой. К тому же Кунгурцева подыскала герою идеальное место работы. Провинциальная телекомпания — это тот еще заповедник гоблинов, там нормальный человек и сам по себе с ума сойдет, а если его еще заставить ежедневно общаться с «голубым эфиром».

И сюжет бегства Вероника Кунгурцева придумала отличный. Это в последние годы стало модным — чтобы герой книги сбегал в какую-нибудь прошлую эпоху. Но у Владимира Шарова, например, герой мечтает отправиться в Небесный Иерусалим, и у Олега Радзинского в «Агафонкин и время» главный герой отправляется в благословенные шестидесятые, то здесь Кунгурцева придумала предельно жесткий вариант: Владимир Кулаков оказывается в Подмосковье, осенью 1941-го, в разгар боев за Москву. И это, конечно, гениальное прозрение писательницы Кунгурцевой. Мужчина после сорока, предложи ему для бегства на выбор любую эпоху, выберет скорее всего ту, где больше крови, риска и смерти— потому что клин клином, и чтобы избавиться от повседневной рутины и безнадеги, требуются куда более сильные средства. Тут Вероника Кунгурцева замечательно придумала, здесь она действительно молодец, другие не догадались.

Что дальше — не буду рассказывать, чтобы не портить удовольствие. «Девушка с веслом» получилась, конечно, взрослее, серьезнее, мудрее кунгурцевских книг из цикла о Ване Житном. Но здесь и герой другой, и проблемы решаются более, скажем так, фундаментальные. Не уверен, что книга станет бестселлером, но желаю ей этого.

В преолимпийском южном Городе живёт сложный и обаятельный герой Кулаков, работающий на местной телестудии. Дом его бывшей жены сносят по надобностям РЖД, мать сходит с ума от девелоперской деятельности экскаваторов за окном, дочь эскапирует в мир аниме, а умный и добрый сын вынужден рабски вкалывать на чайной плантации. Кругом творится капитализм, постмодернизм и прочий ужас. А в парке при студии стоит скульптура – девушка с веслом – простая, понятная и красивая. Внезапно, с помощью медиумов, Кулаков оказывается в окопах под Москвой 1941 года, где вместе с Зоей Космодемьянской защищает родину от немецко-фашистских захватчиков. В окопах тоже всё просто и понятно.

Окопы, девушка с веслом это то, что человеческий разум может понять. Верней – это то, что в принципе поддаётся пониманию, может быть осознанно и принято. Сегодняшняя же русская действительность с девелоперами, сектантами, торговыми сетями, перформансами и прочим современным искусством человеку несоразмерна и чужда. Можно говорить о социальных лифтах, а можно проще определить жизнь как душную и излишне сверкающую и лживую, чтобы быть настоящей и пригодной. В общем, это разговор о разнице укладов и Вавилоне, который человека поглощает, не давая ему реализоваться.

Роман написан мастерски, читать его одно удовольствие – это такая энциклопедия последних лет со всеми приметами времени и вечными чертами:

«Сундучок-кондиционер, застрявший в форточке – ни туда ни сюда – надсадно гудел, силясь вывалиться наружу; в кабинете, обставленном траурной офисной мебелью, державшейся на икейных соплях, веяло погребальных холодом»

И таких блестящих точнейших пассажей на каждой странице по три. И за каждый Кунгурцевой можно было бы простить всё. Но прощать нечего – роман-то хороший. Разве что, оппортунистическую, бледную, еле видную тоску по сталинскому времени. Но это разве грех? Писателю можно.