Василий Аксенов (не знаю, обязательно ли нужно добавлять, что это не тот, который «Остров Крым», а полный его тезка?) написал отличную книгу. О Сибири в последнее время как-то много стали писать. Как сто лет назад, Сибирь остается последним метафизическим бастионом русской духовности и отечественной литературы в том числе. Правда, как «писать Сибирь» еще не совсем понятно. Как Распутин или Астафьев, или даже Шукшин – слишком архаично. Как Михаил Тарковский или Виктор Ремизов, в чьих книгах сибиряки предстают какими-то ковбоями – странно. Как Роман Сенчин, описывающий сибирскую жизнь в таких безнадежных красках, будто не люди там живут, а ходячие мертвецы из известного сериала – ну, это вообще не мужской разговор. Василий Аксенов, слава богу, не придумывает никаких концептуальных инструментов, чтобы посмотреть на сибирскую жизнь. У него простая оптика – что видим, о том пишем. И «Весна в Ялани», пожалуй, главная за последние годы книга о современной российской сибирской глубинке. Можно даже примерно посчитать, где именно находится эта аксеновская глубинка. Елисейск (то бишь Енисейск), Ново-Мангазейский район, Ялань, кержаки и чалдоны – то есть примерно Енисей в среднем течении, где-то в районе Южной Эвенкии. Много раз там был, представляю себе, как там люди живут и могу свидетельствовать – Василий Аксенов описал тамошнюю жизнь честно и без прикрас.

Сюжета в «Весне в Ялани» почти нет. Вернее, он есть, но движется не торопясь, как неспешно приходит и весна в сибирскую Ялань. Сначала в Ялань приезжает местный «лесной барон» Федор Загитов, нанимает мужика Николая Безызвестных сторожить свою заброшенную делянку. Потом Николай, возвращаясь со своей сторожевой службы, обнаружит в снегу замерзшего своего односельчанина. Человека зряшного, который объявил себя духовным братом Масхадова и Басаева и бегал по деревне, пугая баб. Таких придурков в сибирских деревнях хватает, это так. Милиция приходит к Николаю, но не выясняет обстоятельства гибели (пьяный был, замерз, что тут выяснять), а куда делась бензопила «Штиль», с которой покойного якобы видели. В сюжете еще появится жена Николая Луша, его сосед Электрик, пропивший крыльцо от дома и золотые зубы жены, остяк Гриша, пес Верный, мама Николая, девушки из педучилища, приехавшие в этнографическую экспедицию… Кстати, участковый милиционер, девушки из педучилища, телевизор, который смотрят без звука, — вот все, что связывает жителей Ялани с внешним миром, государственной властью, местным самоуправлением, подъемом национальной экономики и В.В.Путиным. Если бы не приметы цивилизации вроде «Авторадио» или бензопилы, было бы трудно понять, какой век на дворе. В Ялани так и живут.

Хотя нет, потом все встанет на свои места. Потому что опять приедет лесной олигарх Федор. И привезет на «джипе» водку и колбасу. И понесет их на кладбище, где все населения Ялани собирается в День Победы. Весна в Ялани приходит именно тогда, когда все отмечают День Победы.

Вот эти страницы, как яланские мужики собираются на могилах своих отцов и поминают их водкой под нехитрую закуску, а потом поют военные песни, известные с детства – это, берусь утверждать, самые патриотичные страницы в отечественной литературе за последние не знаю сколько лет. Про то, как отцы воевали, строили новую жизнь, а потом легли в мерзлую землю, и к ним приходят их сыновья – спивающиеся, неудачливые, неуспешные, общающиеся друг с другом какими-то оборванными междометиями «че» да «ниче». Потому что идти им больше не к кому.

«– У меня дома две фотографии хранятся, старые, – начал Гриша. – Похороны. Тут вот где-то. Изменилось, точно где, и не узнаешь. Одна сделана в сороковом году. Стоят у могилы первой жены моего дяди Володи Фоминых – от болезни умерла какой-то, после родов ли, не помню – почти одни мужики, человек пятьдесят. И на другой – тоже похороны, чьи, не знаю. В сорок шестом – одни лишь женщины, мать среди них. Такое дело.

– Да, – говорит Истомин Николай. – Выкосило.

– Вышшэлкало, – говорит Коля.

– Ну, чё, с Победой, – говорит Гриша.

– С Победой, – говорит Коля.

– За отцов, – говорит Истомин Николай.

– И за дедов, – говорит Гриша.

– И за женщин.

– За матерей и бабушек.

– За всю Россию, – говорит Коля.

– Ну, за Россию-то – конечно, – говорит Гриша»

И что тут добавить. Добавить тут нечего. Потому что это и про Сибирь, и про Россию, и про нашу власть, которой в Ялани не видно, и про нашу историю тоже. Исчерпывающе. Отличная книга.

ВОТ МЫ КАКИЕ БЫВАЕМ

Читала я когда-то «Зиму на Майорке», потом – «Весну в Фиальте» и «Осень в Петербурге»… И вот пришла ещё одна литературная весна – в сибирское село Красноярского края. Автор романа «Весна в Ялани» – Василий Аксёнов, Википедия строго предупреждает, что его не следует путать с другим писателем Аксёновым – пусть тот был и полный тёзка, но о Ялани не писал. Честно сказать, их трудно спутать – на имени-фамилии сходство начинается и заканчивается.

Василий Аксёнов, о котором у нас идёт речь, пишет так, как, мне казалось, уже почти никто не пишет. Персонажи говорят очень простым, незатейливым языком, диалоги их часто состоят из слов «чё», «ничё», «дак» и т.д. (что ж, многие люди и впрямь так разговаривают друг с другом). Авторский текст, напротив, временами усложняется до такой степени, что его можно целиком использовать в качестве диктантов в рамках подготовки к ОГЭ – школьные учителя будут просто в восторге, потому что в одном небольшом абзаце найдутся примеры для самых разных правил.

Аксёнов описывает живую повседневную жизнь маленького села, но не сюжет в этом романе, как я понимаю, важен. Аксёнов любит то, о чём пишет – любит свою Ялань, о существовании которой в столицах никто не подозревает, любит людей, которые там живут – пусть они пропойцы, лентяи, и уж точно что не самые счастливые в мире граждане, довольные своей судьбой. «Вот такие мы бываем», – много раз повторяет одна из героинь романа, глядя на спивающихся односельчан, но при этом не отмёжевываясь от них, как и сам автор не отмежёвывается от своих персонажей. Он там – с ними. С замёрзшими по пьяни, больными, погибшими на той или другой войне, покалеченными, свихнувшимися, обманутыми, уставшими, пропившими золотые зубы прямо из собственного рта – но не представляющими, как можно жить где-то ещё кроме Родины. Ялань – полноценный персонаж романа Аксёнова, она спасает и исцеляет, как родная мать – один из героев, вернувшись в село, вылечивается даже от клещевого энцефалита.

Аксёнов по-настоящему любит природу – и умеет рассказать о её красоте не сточенными от долгого употребления словами, а живыми, своими, точными. Намеренно сохранённая простота разговорной речи превращает роман в неогранённый камень – впрочем, есть ведь и такие камни, что не нуждаются в огранке?..

Читая «Весну в Ялани», я вспоминала не романы другого Аксёнова (тем более что Википедия на берегу предупредила), но «Мороз» Короленко, творчество писателей-деревенщиков и записанные на диктофон разговорные рассказы, за которыми проводят время студенты лингвистических экспедиций. Автор тяготеет к классической манере письма, и если бы не «чё-ничё», и не упоминания современных примет времени, которые выглядят на страницах этой книги инородными телами, можно было бы поверить, что роман написан в середине прошлого века, а может, и раньше.

В маленьких селах время идёт медленнее, – да и люди меняются не так стремительно, как в больших городах…

Романы Василия Ивановича демонстрируют совершенно традиционное отношение настоящего русского писателя к своей работе, то есть полную независимость от каких бы то ни было внешних обстоятельств и конъюнктуры, характерное для наших великих предшественников типа И.А.Бунина, Л.Н.Толстого и других, то есть подвижничество. На протяжении тридцати с лишним лет творческой биографии Аксенов придерживается какой-то своей линии, никуда не сворачивая и не отклоняясь. Что это за направление, сформулировать не просто, но попробуем. Во-первых, его герои и персонажи, на первый взгляд, обыкновенные люди, совершающие обыкновенные поступки. Во-вторых, действие романов Аксенова никогда не происходит ни в городах, ни в столицах, а исключительно там, где люди живут, непосредственно соприкасаясь с живой тайгой, с рекой и небом. Войны, революции и прочие социальные или политические катаклизмы, происходящие в далеком внешнем мире, сотрясали и тутошние вековые чащобы, камни, воды, что они значат для людей, чьи предки пришли в эти «медвежьи углы» и научились жить в гармонии с этой природой триста лет назад? Да по-разному. Тем, в чьем доме сохранился уклад дедов и прадедов, основанный, прежде всего, на высокой духовности, тому проще оставаться человеком при любых испытаниях. А утрата связей с традиционными ценностями предков ставят личность на грань деградации и гибели.

И в новом романе Аксенова мы снова обнаруживаем себя все в тех же местах, но встречаем там новых людей, – воистину, неисчерпаемые ресурсы персонажей в этой Ялани – появляется Николай, Луша, Федор, наряду со знакомыми фигурами по предыдущим романам, слушаем их удивительный говор. У Аксенова герои вроде подвигов не совершают, фабула линейная, без крутых поворотов, но действие не стоит, а вполне себе развивается, как неизбежная смена времен года в природе, – автору удается решение поставленных задач без проповедей и пафоса, просто перемещая место действия во внутренний мир. В этом – искусство безошибочного выбора рассказчика.

То есть, «Весна в Ялани» представляет собой как раз совершенно серьезный современный русский роман, отличие которого от прочих состоит именно в проблематике произведения, в поисках определения причин кризиса морали, доставшегося нам в наследство от прошлого века. И это не абстрактное понятие, а совершенно конкретное явление, оказывающее прямое воздействие через каждого из живущих на жизни и судьбы его семьи, его окружения, его страны и, по сути-то, всего человечества, потому что враг как у отдельного человека, так и у всего человечества всего один.