БЛОНДИНКИ РУЛЯТ

Рок-н-ролльное «поколение дворников и сторожей» сменилось литературным – пиарщиков и бухгалтерш, и каждый (-ая) его представитель (-ница), мечтает написать роман на собственном производственном опыте. Некоторые даже написали. Однако Ганна Шевченко – одна из очень немногих, кто придумал добавить в этот антураж сказочный или, если угодно, мистико-мифологический элемент. С чернобыльским фоном.

Девушка Аня, бухгалтер из шахтоуправления, незамужняя и немного легкомысленная барышня, проваливается, во время производственной пьянки на природе и сопутствующего флирта, под землю, в заброшенную шахту, где на глубине девятьсот метров встречает Шахтера-Сталкера-Минотавра Игната Шубина – жертву ядерного эксперимента, начальственной подлости и женского свинства. Шубин, превратившийся в хтонического демона, снедаем педагогическим зудом, и договаривается с Аней, чтобы подгоняла ему на воспитание клиентуру – хряков и пройдох из шахтерского начальства и местных бандитов. Словом, как обычно, Шубин хочет зла, а совершает благо.

Впрочем, надо сказать, что хтонический Макаренко – это такая авторская ловушка, чтоб рецензенты восхищались и сюжет пересказывали; Шубина в повести совсем немного, Аня в своих девичьих заботах то и дело о подземном компаньоне забывает, – да и сцены перевоспитания даны фрагментарно и неубедительно – эдакий корпоратив, вялый, но с аутсортинговой режиссурой. Обязательны толстые мужики в балетных пачках с волосатыми ляжками.

А вот что Ганна Шевченко умеет делать виртуозно, так это «включать блондинку». Эка, вроде бы, невидаль – есть же у нас Лена Ленина, плодовитая писательница и убийца котят, была такая Оксана Робски, еще Рената Литвинова, но в литературе для продвинутых опыт Шевченко практически уникален. И увлекателен. Увлекательность прячется как раз не в «шубинском» дидактичном и обрывочном сюжете, но в страданиях поселковой красотки – в поисках одновременно выгодного жениха и зажигательного секса.

Ганна Шевченко хулиганит и вьет на небольшом пространстве прозы длинные лукавые петли – читатель настроился на социальную сказку с наказанным в финале злом и коррупцией, уповает на место действия, «давно не бывал я в Донбассе»; а в итоге увлеченно перебирает шмотки вместе с героиней, рекомендует прически и макияж:

« — У тебя же фигура стройная, задница хорошая, ноги длинные, почему ты этим не пользуешься? Перекрасься в блондинку, волосы отрасти…

— Может, мне еще и сиськи отрастить?

— В тебе же все хорошо, без изъянов, — он, как маркером, очертил меня взглядом с головы до ног, — размер ноги, правда, великоват, какой у тебя, сороковой?

— Тридцать девятый! – возмутилась я, хотя у меня действительно был сороковой.

— Юбку короткую надела бы, туфли на шпильке…

— Да я со своим сто семьдесят третьим ростом и тридцать девятым размером обуви на трансвестита буду похожа в этих ваших шпильках!»

И т. д., чтобы коллегиально подойти к слащавенькому финалу с домиком, садиком, дизайном и благодушно за всех порадоваться – блондинки рулят.

Отдельного комплимента достойны эротические сцены, я, собственно, то ли по испорченности, то ли по прозорливости, сразу для себя назвал повесть «Шахтерская глубокая глотка» — и не ошибся. Может, воспитательные эксперименты Игната Шубина так возбудили писательницу, как палача иногда возбуждает порка, может, дополнительные средства возгорания – коровье дерьмо и дурачок Богдан… Но эпизоды с минетом у подземного входа и петтингом с олигофреном – и впрямь заметно выделяются на общем стилистическо-повествовательном небогатом фоне. И подсказывают, что с благостным финалом Ганна, пожалуй, поторопилась – героев явно ждут новые бездны – не внешние, так внутренние.

А хорошая эросцена в русской литературе иного большого романа стоит. Не говоря о повести.

Донбасс, еще не тронутый войной. Девушка Аня из бухгалтерии шахты мечтает устроить свою личную жизнь, а в это время то тут, то там дает о себе знать таинственный Шубин – шахтер, из-за женского коварства забытый под землей во время ядерного взрыва, но не распылившийся на атомы, а выживший и приобретший сверхспособности.

На пересечении их судеб возникает этот текст, жанр которого можно определить как «женская фантастическая проза».

Этот жанр давно развивает у нас Мария Галина, но если у Галиной женское и вообще бытовое по большому счету служит гарниром к фантастическому или мистико-мифологическому компоненту, то Шевченко, напротив, фантастику расписывает очень приблизительно, зато по женской части отрывается мама не горюй – и, между прочим, может со вкусом изобразить почти порнографическую сцену.

Итак, в ходе очередного конторского пикника Аня проваливается в заброшенный шурф и попадает прямиком в царство Шубина. Цитата из Кэрролла тут лишняя, читатель не дурак и сам все поймет: это же Донбасс, и норы тут роют не кролики, а шахтеры.

Шубин, этот донбасский Аид, отпускает Аню, но с условием: привести к нему четырех самых паскудных мужчинок поселка на процедуру духовного очищения. Вокруг этого задания и строятся дальнейшие события: Аня выбирает подходящего грешника, аккуратно дает ему повод для приставаний (а эти кобелины никогда своего не упускают), встречается с ним и мытьем да катаньем увлекает в лес, к заветному шурфу.

И так четыре раза.

Рассказчица-героиня то и дело вертится перед зеркалом, вдумчиво выбирая платья, кофточки, накидки для соблазнения очередной жертвы. По ходу действия мы во всех подробностях узнаем, из чего же были сделаны наши девчонки, бабоньки, тетки в шахтерском поселке на рубеже тысячелетий: что носили, что через кого доставали, как стриглись, как организовывали свой досуг, что у них там с мужиками было, как они в целом выглядели и как выживали.

В общем, план по сдаче мужчин был выполнен. Пропавших стали искать, и Аня поначалу почувствовала себя преступницей, ни за понюх табаку отправившей на тот свет не таких уж плохих, в сущности, людей. Шубин заставил ее понервничать, но в итоге сдержал свое слово: на поверхность мужчины вернулись, причем совершенно преображенными. Однако и в финале своей повести Шевченко остается прежде всего женщиной: преображение состоялось в согласии с лучшими девочковыми мечтами, точь-в-точь по выкройкам Burda Moden.

Замечательный текст. Очень смешной.

Девушка Аня живет в небольшом шахтерском городке, работает в бухгалтерии управления шахты, мечтает о том как однажды замначальника по фамилии Тетекин позовет ее замуж. Отправившись с коллегами на пикник и отойдя в кусты по нужде, она проваливается под землю, где встречает «черного шахтера» Шубина, которого любимая двадцать лет назад заперла в шахте, а там как раз ядерный заряд взрывали в экспериментальных целях. Шубин вначале цитирует Ане «Алису в стране чудес», а потом заключает с героиней сделку.

Дальше начинается череда смешных событий которые завершаются в лучших толкиеновских традициях эвкатастрофой: снежный ком счастья несется с горы с каждым оборотом становясь все больше, а став размером с увитый плющем домик с любящим работящим мужем, детьми, небольшим садом и огородом давит рассказчицу к чертовой матери – счастье безмерно, огромно и бесконечно.

Как бы глупо, наивно и «сказочно» это ни звучало. И, собственно, почему нет? Это магически реализм в лучшем его лубочно-махровом проявлении и он прекрасен.

Вообще главный талант автора это умение делать так чтобы ситуация насколько бы нелепой она ни была (если пытаться перенести ее в реальную жизнь) выглядела максимально логично и последовательно в рамках текста. Даже больше – текст сделан так, что совершенно не хочется его каким бы то ни было образом препарировать – как именно автор добивается того или иного эффекта.

Но, кроме того, что это увлекательно рассказанная история, это еще и довольно интересное упражнение в стиле, а грамотная редактура рукописи может приблизить стиль к совершенству. Как человек, родившийся в маленьком шахтерском городке и проживший там до 20 лет и видевший и такие бухгалтерии в том числе, могу подтвердить – да, это все именно так и звучит, так и выглядит.

Единственное, о чем сожалеешь, это о размере – хочется больше: больше героев, больше событий, раблезианского веселья, бахтинского карнавала. Можно даже трехтомник.