Александр Володарский.
«Химия»

Рецензии

Наталия Курчатова

Александр Володарский «Химия»

Собственно, не книга, а сборник сырого материала, включающего в себя: описание некоей, сейчас уже очевидно малозначимой акции в Киеве под названием «Порно перед Верховной Радой», тюремные и судебные заметки и даже копию приговора молодого анархиста, живущего в Германии. Особенно забавляет расшифровка видео самой акции с религиозными сектантами и двумя молодыми людьми, которые от холода и волнения не в силах совершить провокационный коитус. Когда-нибудь, возможно, эти материалы послужат для чьей-нибудь историко-культурологической диссертации, потому как здесь все на ладони – импотенция режима и тщетные потуги его противников. Зачем эту книжицу номинировали на «Нацбест» — черт его знает.

Павел Крусанов

Александр Володарский «Химия»

Сразу следует оговориться, что перед нами не художественный текст, а компиляция из материалов блога сердитого леворадикала и немного художника (акциониста), который после одной из художественных акций, к своему удивлению, оказался привлечен к судебной ответственности и сначала просидел пять недель в СИЗО, а потом отправился на «химию» (колония-поселение), где провел еще пять месяцев. Все это время он самоотверженно продолжал вести свой блог, передавая на свиданиях друзьям и подругам письма, которые впоследствии размещались в сети. (Передачей писем узник совести не ограничивался: «Потом мы с подругой наловчились заниматься взаимной мастурбацией на свиданиях. Как ни странно, за этим занятием ни разу не были пойманы».)

Художественная акция, которую автор осуществил на пару с девицей, проходящей по делу как неустановленное лицо (с места действия скрылась), называлась «Порно перед Верховной Радой». Действие ее заключалось в имитации перед зданием Верховной Рады в Киеве акта соития, а глубинный смысл состоял в протесте против деятельности Национальной экспертной комиссии по вопросам защиты общественной морали. Хрен знает, чем эта Комиссия занималась, не хватало еще вдаваться в эту чепуху, главное, что ее деятельность не нравилась Володарскому. Ну, пришли в окружении журналистов к Раде (какая же революция без средств массовой информации), разделись, подергались, сымитировали. Надо сказать, что дело сразу пошло как-то криво. Один из свидетелей акции, прихожанин разбитой по соседству палаточной церкви, заметил: «У него не стоит ни хрена…» Понятное дело, в деле акционизма правда жизни и правда искусства – две вещи несовместные, но молодой анархист, у которого в нужный момент не встает ни на партнершу (товарища по борьбе), ни на Верховную Раду, должен вызывать подозрение у соратников: вялый орган – не их идеал. А если их – то какие они, в задницу, радикалы. А дальше – совсем беда: украинские менты подтянулись, паспорт отобрали. Подруга свалила. А без паспорта Володарскому жизни нет – обратно в Германию не уехать. Он ведь в Германии учится, а на Украину приезжает радикально волеизъявиться. Ну вот, а потом СИЗО и «химия». И посты в блоге, которые его друзья вывешивают, перенабивая полученные от узника совести письма. Собственно, содержание книги – не акция, а эти самые посты, снабженные несколькими невыразительными фотографиями и довольно скверными рисунками.

Посты откровенно скучные, с назойливыми повторами, будто двоечник урок заучивает, или члена тоталитарной секты гуру кодирует. Кроме унылых зарисовок быта, много глубоких мыслей. Знаете, есть такой ферментированный кофе: какую-то тварь, забыл ее имя-отчество, кормят зернами кофе, они проходят через ее пищеварительный тракт, потом их выколупывают из помета, упаковывают, задирают ценник и продают любителям. Тут такая же история, не в смысле экзотики, а в смысле – впечатление такое, будто однажды это уже кто-то ел. Судите сами: «Диктаторы могут менять флаги и политические программы, могут держать в кулаке целый материк или лишь небольшой поселок. Роднит их одно – неизменно некрасивый и позорный конец». Или вот: «Институт брака, когда-то обоснованный религиозными предрассудками и экономическими интересами под маской «традиции», теперь существует лишь из-за инерции бюрократической машины, у которой есть одно-единственное стремление – никогда не останавливаться». Похоже, автор находит это свежим. Или вот еще: «Только что пролистнул тетрадь и понял, что с 18-го числа в ней не появилось ни строчки. Написал через всю страницу «БЕЗВРЕМЕНЬЕ» большими буквами, надо же было что-нибудь написать». Собственно говоря, это девиз всей «Химии»: надо же было что-нибудь написать.

С учетом огромного количества сайтов, рассказывающих о правилах поведения в тюрьме и на зоне, познавательная ценность этого труда нулевая. Про художественную ценность уже сказано. Единственный живой раздел в этой книге – тот, где собраны небольшие, но точные зарисовки (портретные и жизненные) людей, сидевших с автором в камере СИЗО. Правда, они почему-то названы стихами. Должно быть, потому, что записаны в столбик. Для художника-акциониста искусство – это жест. Уметь рисовать ему ни к чему. Литература для него, должно быть, тот же жест. Написал слова в столбик – стихи. Написал в строчку – проза…

Впрочем, не будем злословить. Не вина автора, что он оказался в длинном списке «Нацбеста». Вина номинатора – он подставил.

И еще. Поразителен масштаб гностического недовольства действительностью, которое несет в себе личность автора. Володарского, которому нет еще и тридцати, в мире не устраивает решительно все. Плоха реальность столицы и провинции, Украины, России и всей Европы чохом. Мир действительности ужасен. Такое впечатление, что нет ни одного уголка на земле, где автор ощутил бы восторг и радость бытия. Да что земля – вся галактика не так закручена. Раскрутить бы, да перезавинтить… Надо войти в положение человека – он же мучается, он страдает, и нет никаких способов избавить его от мучений. Его просто некуда вывезти на лечение. Он – безнадежен. Вот где в пору подумать о законной эвтаназии. Безболезненный укол в присутствии двух врачей – это гуманно, это последнее, что возможно для него сделать. В самом деле, не взрывать же ради автора популярного блога галактику.

Вероника Емелина

Александр Володарский «Химия»

Что там в памяти у меня зацепилось за Володарского? Акционист, против чего-то художественно трахался перед каким-то госучреждением в Киеве, этакая группа «Война», но украинского разлива. Вроде отделался условным сроком. Все.

Открываю текст. Нет, не условный срок – год спецпоселения, по старинке — «химия». Номинатор книги Завен Баблоян пишет: «Это произведение продолжает традицию «лагерной прозы».

Ну, думаю, попала. Отложить, не читать? Сорок восемь книг номинировано, я что «лагерной прозы» не начиталась? Начиталась, честно скажу. От Ф.Достоевского к А.Солженицыну, В.Шаламову и Е.Керсновской и ближе к ныне здравствующим советским диссидентам. А знаменитую книжку «В помошь узнику» Валерия Абрамкина (земля ему пухом) у меня зачитали.

Ну что после таких титанов мне может рассказать молодой человек двадцати семи лет от роду с опытом всего-то полутора месяцев СИЗО и пятью месяцами спецпоселения (освобожден по УДО), снобистски подумала я, и получила по носу.

Автор сам все сказал о своей книге: «Эта книга не о тюрьме, хотя здесь много тюремных зарисовок. Эта книга не об анархизме, хотя здесь много политических текстов. Она о том, как бунт превращается из безобидного юношеского хобби в смысл жизни уже вполне взрослого человека с седеющими висками. Она о том, как постмодернистская игра может неожиданно стать суровой реальностью».

Володарский вообще пишет очень четко и ясно. Совершенно не играет на публику, не давит на жалость, не запугивает страшилками. Видимо, в голове у этого анархиста-синдикалиста такой безупречный порядок, что он без труда отличным русским языком излагает свои мысли.

Можно сомневаться в художественности его акций, можно не соглашаться с его политическими взглядами, и спорить с программой изменения миропорядка (ни много ни мало, именно в мировом масштабе), но не поддаться энергии его слова очень трудно. В какой-то момент и мне захотелось на скрипучих суставах «задрав штаны бежать за» Володарским, но его «Программа снижения вреда» меня охолонула. Представляю, как легко эта книга может привести в ряды анархистов молодую поросль. Да, с Александром «очень даже есть о чем поговорить».

Забыла сказать, что «Химия» не художественная проза, это документалистика. Из СИЗО только лаконичные зарисовки быта и сокамерников, и несколько советов «по выживанию». (Куда без них? Вроде все уже известно, но время вносит свои изменения и за решетку). С «химии» уже можно через друзей вести свой блог, что он и делает. Среди читателей блога и начальство спецпоселения, ох как им не нравятся и тексты и сам факт их появления. После освобождения Володарский продолжает вести дневник, писать статьи. Заканчивается книга просто-таки анархо-синдикалистским манифестом (утопия в чистом виде, но сколько страсти. «Ему бы на митингах выступать») — «Разговор с воображаемым собеседником о революционном синдикализме, анархизме и либертарной политической культуре».

Удивительно, что книга издана (я читала электронный вариант), еще более удивительно, что она якобы доступна в книжных магазинах Украины и России. Если это так, то свобода слова пока еще есть.

Любовь Беляцкая

Александр Володарский «Химия»

Бывают такие книги и фильмы, важность которых трудно переоценить. Вот, скажем, книги о тюрьме, написанные из тюрьмы. В нашей стране ценность рассказов о жизни в неволе, о жизни в нечеловеческих условиях, о тюремном быту всегда была велика. А для меня одностороннее знакомство с главным героем преувеличило эту ценность. Я неплохо знаю, что произошло там на самом деле. О каких важных, чертовски важных вещах в книге не сказано, и даже специально умолчано. Я неплохо знаю также, для чего и по каким причинам. И хоть не считаю эти причины важными, напротив, думаю, что ни одну подробность этой истории замалчивать нет никакого морального права – всё же принимаю волю автора. Да и как тут расскажешь, как объяснишь читателям своего уютного бложика, а потом и своей симпатичной книжечки с белой обложкой о том, на что иногда, оказывается, ты можешь быть способен. Что тебя можно ещё как обмануть и запутать обыкновенному менту, которого ты и не принимал всерьёз. Но, оказывается, расколоть и надуть даже самого хитрого ЖЖиста может самый заурядный мент. Об этом не стоит забывать никогда. Об этом в книге, к сожалению, упоминается не много, а это важно.

Не стоит доверять не только менту, но и продажным шкурам провокаторов, особенно если они являются подданными другого государства и отдают твой паспорт ментам при первом же незначительном давлении с их стороны, а затем крадут твои деньги и телефон, пока тебя ещё можно совсем не трудозатратно вытащить из обезьянника. Об этом, например, речи в книге нет совсем. Как нет речи и о том, что ты ухватишься за самый призрачный шанс быть вытащенным из кутузки уже через неделю, и будешь готов сдать каждого знакомого в этом городе человека.

И всё же такие книги важно писать. Важно писать даже не о том, как выжить, как не сойти с ума и не сдаться. Как с улыбкой сносить разверзнувшуюся у ног кафкианскую бездну и писать стихи о сокамерниках. Главное просто помнить и знать о том, что происходит каждый день рядом с нами, на нашей с вами родине.

Витя Федотов объявил голодовку, Он не ест уже три недели. Лежит возле параши, иногда сплевывает кровью И кричит: «я — болгарин!». Витю не пускают на нару, потому что, Несмотря на пустой желудок, Он продолжает испражняться в штаны. На обходе вертухай говорит Федотову: «Ты мужик или баба? Встань, помойся, пожри И лезь на нару, как человек». «Поем на воле, меня завтра отпустят», Отвечает Витя. Его не отпустят, он умрет через три дня. А пока что мы ласково зовем Витю: «Живой уголок».