Конечно же, все мы (кто читает ЖЖ блогера по имени adolfych) ждали новой книги Владимира Нестеренко. Потому что Адольфыч — он такой, он бестрепетный контркультурщик. 20 лет тому назад я обмирал, когда мне в руки попадали нумера легендарного самиздатского журнала «Гучномовец», где Адольфыч — тогда еще под фамилией Шамрай — давал прос..ться украинскому року. Потом он, как гласит его апокрифическая биография (а Адольфыч любит сочинять про себя истории, он даже в «Школу злословия» пришел, замотав лицо полотенцем), автор стал «братком», и даже, вроде бы, отсидел в тюрьме. Зато когда он вышел, он якобы увидел фильм «Бумер», произнес с интонацией Сталина «нэ так все было, совсэм нэ так» — и написал «Чужую», про бандитов-братков-гопников 90-х. Типа такой gonzo style, глазами одного из участников. В 2006 году «Чужую» выпустило издательство Ad Marginem, тоже те еще контркультурщики, потом на основе этой хулиганской прозы Первый канал сделал так себе фильм. Потом была следующая книга — «Огненное погребение», на порядок хуже «Чужой», как будто писал другой человек. Теперь — «Проходимцы». Это я как бы восстанавливаю канву событий, чтобы было понятно, что Адольфыча как автора «Чужой» и рок-журналиста я очень люблю. Ибо теперь придется говорить не очень приятные вещи.

«Проходимцы» написаны, как и «Чужая», в форме сценария. С ремарками «пошел», «упал», «нырнул». «Чужая» было понятно почему так написана. Там сюжет свинчен настолько плотно, а события скачут таким галопом, что не до пространных авторских отступлений половина персонажей вообще не успеет слова сказать, как их уже поубивают. Но там и фон соответствующий: бандитские войны, не хочешь быть быстрым — будешь мертвым. Черт побери, я теперь понимаю, что экранизация «Чужой» должна была бы быть раза в два короче, слишком плотный, скоростной, как автоматная очередь веером, текст.

Но на дворе другие времена. И выжившие бандиты 90-х стали предпринимателями «нулевых». И что-то с ними явно произошло. «Проходимцы» — это как несколько малосимпатичных персонажей дерутся за участок земли на берегу озера, где они решили построить свои виллы. Среди соискателей есть бывшие бандиты, есть бандиты действующие с мультяшными кличками Кубик и Букварь, есть, как водится, еврей-выжига, есть «силовик», начальник местного УВД, есть чиновник — главврач санэпидстанции. Неподалеку стоит заводик, выпускающий соль — отходы производства заводик спускает в озеро, отчего оно из пресного становится соленым, одним участникам дачного кооператива это нравится, другим нет. Вообще же все друг друга подставляют, подкупают, разводят, стараясь отхомячить себе землицы побольше да получше. Это у них теперь такой типа бизнес.

Это как бы сатира на современные нравы большого бизнеса. Сюжет с дачным кооперативом намекает читателю на историю с легендарным кооперативом «Озеро», взаимоотношения между бандитами, бизнесменами и чиновниками мягко подсказывают нужные выводы — вот как «у них» там теперь делаются дела, у богатых буратин. При этом у меня сильное впечатление, что сам Адольфыч в процессе написания текста пережил строительство дачи (много специфических знаний и сведений, которые где попало не почерпнешь). Может, даже строительство дачи и стало главным творческим импульсом, чтобы написать «Проходимцев». Написать — и вывести на чистую воду жуликоватое правление, туповатых соседей и вороватых партнеров. И предложить сценарий Первому каналу, нехай снимут сериал.

Вот только в то, что Адольфыч-Нестеренко видел хотя бы одного крупного делягу, а не придумал их целиком из головы, я не верю. Какие-то карикатурные картонные евреи-бандиты-чиновники, которых можно наловить в любом сериале «из российской жизни» на том же Первом канале. А что, если Адольфыч именно эти сериалы и смотрел при создании своего произведения? Ну, еще советский фильм «Гараж» мог послужить источником знаний. И обида на соседей по даче, нечестных и нечутких людей. Но мне-то это на фига?

По-моему, отличная книга. Очень смешная, местами так вообще оборжёшься. Представляю себя на месте главного инженера солеваренного завода Самосёла (Самосёл — сам осёл!), как он смотрит из-за кустов на мудака еврея, который забрасывает на веревке в озеро сперва кролика, потом кошку — забрасывает, тянет обратно, вроде как крокодила на живца ловит. Т. е. абсолютный абсурд, хотя на самом деле всё правильно — проводится обычный научный эксперимент, проверка водной среды на агрессивность. Но со стороны-то каково смотрится! Потом они (Лазаревич и лаборантка Ольга, его любовница) еще и добровольцев в озеро запускать будут, бомжей-алкоголиков, женщину и мужчину, за пузырь спирта. Или — сцена со строителем Васьковым, которому в драке на голову надели кастрюлю с пельменями и потом на двух страницах описывается, как его избавляли от этого головного убора — сначала масло подсолнечное вливали, это чтобы уменьшить трение головы о внутренние стенки кастрюли, потом, когда масло не помогло, резали кастрюлю кровельными ножницами, а они у крановщика в кране на берегу озера, приварены, на цепи, чтобы какие-нибудь суки не увели. Замечательно оправдывается потерпевший перед народом, вот цитирую по роману (правописание авторское): «Лазаревич (громко) — Иван Семёнович! Я же тебе говорил, кастрюля маленькая, не влезет голова! (кашляет и выплевывает ещё один кусок бумаги) Букварь — И проспорил! Голова как раз влезла! (всем присутствующим) Поспорили они с Семёнычем, что голова в кастрюлю не влезет! Чё вы вообще собрались, а?! Вам тут что, цирк?! Холодный — Если бы цирк. В цирке после номера кланяются, а здесь на хер посылают! Смех. Васьков — Ну да, голова влезть-то влезла, а назад не вылезла. И самое обидное, в армии служил — и надевал и снимал кастрюлю. А сейчас застряла. Так что непонятно — проспорил я или нет. Холодный — У Вас за это время голова выросла. От ума». А сцена с осадой завода охранниками из «Союза ветеранов локальных конфликтов» — как потом этих нападавших охранников в приклеенных к головам противогазах в озеро по трубе спустили! Блеск, а не сцена. Особенно место, когда девушка с молодым человеком совершают романтическую прогулку по берегу озера, а из воды в это время мужики в противогазах один за другим выпрыгивают. «Марина — Да их тут … Саша, смотри! Рейдеры выходят на берег и падают от усталости на землю. Марина — Слушай, по-моему, они не опасные. Пошли отсюда, они отдохнут и снова в озеро вернутся. Скоты, поговорить не дадут…» Эксцентрика, клоунада, комедийные цирковые приемы — всем этим автор владеет безупречно, мне лично не надо и фильм смотреть (роман не просто роман, а роман-сценарий), я читаю и сам все вижу, настолько убедительны описания. Кто-то мне сейчас возразит, что юмор ситуаций отжил своё еще во времена Чарли Чаплина. Ерунда – отвечу я возразившему. Попадая тростью в щель на решетке люка и при падении высоко задирая ноги в штиблетах нечеловеческого размера, Чаплин всякий раз нов и оригинален. Сколько бы мы ни смотрели на него в фильме. Все дело в таланте. Если вы упадете, да хоть провалитесь в этот дурацкий люк, над вами посмеются разок и сразу про вас забудут. А Чаплина будут помнить долго. Вот и проза Нестеренко талантлива. А то, что сделано талантливо, — долго будет интересно читателю. Кстати, и с речью героев у автора все в порядке, не только с эксцентрикой-клоунадой. Разговоры персонажей — а специфика романа-сценария такова, что состоит он в основном из разговоров — естественные, живые, ничего вымученного, натужного в разговорах нет. Хотя что я переливаю из пустого в порожнее, если выше приведены примеры. Вообще-то, роман Нестеренко глубже и серьезнее, чем может, наверное, показаться по этой моей рецензии. Строительство вавилонской башни — вот что такое наш российский капитализм, основанный на зависти к соседу, который крышу поставил на метр выше, чем у тебя. Он и рухнет наверняка когда-нибудь очень скоро, как рухнул гараж в романе. Сердечно прошу прощения за корявое изложение темы, но книгу, когда она поступит в продажу, советую читать обязательно. И автору — честный плюс…

Манера, в которой написаны «Проходимцы», знакома ещё по адольфычевской «Чужой». Не столько проза, сколько драматургия; текст, который может легко стать сценарием. Он насухо отжат — картинка, действие, диалог — но и в таком виде имеет немаленький размер, к тому же рукопись завершается многообещающим «конец первой части».

Нестеренко, писавший о бандитах 90-х, теперь выходит за пределы темы и эпохи. Время действия «Проходимцев» — зрелый путинизм. Преступники срослись с властью, бизнесом и силовиками, превратившись в бюрократически-коррупционную стоглавую вошь. Старомодные бандиты Кубик и Букварь выступают здесь скорее комическими персонажами (вроде Дюжева и Панина из «Жмурок»), случайно оставшимися в живых местечковыми знаменитостями. Действуют они, правда, по-прежнему эффективно, будто 90-е и не заканчивались.

Сюжет закручен вокруг полумёртвого завода по производству соли в российской глубинке, который новые хозяева решили реанимировать. Солёные отходы валят в озеро. Ушлые предприниматели решают организовать на Дохлом озере местное Мёртвое море и начинают продажу земельных участков. Целая толпа «элитных» персонажей мутит, пилит, решает, откатывает, заносит… Положительных героев нет, бандиты неотличимы от небандитов. Не дай бог никому видеть русский бизнес, бессмысленный и беспощадный.

Даже упомянутые Кубик и Букварь в непонятках:
«Букварь: — Надо пробить, кто тут не местный. Вон ты того знаешь?
Кубик: — Знаю. Это из Спасска. Бывший мент. А вон рядом с ним баба. Это кто?
Букварь: — Это, вроде, из налоговой, дочка чья-то. Во собралась банда, нахуй послать некого».

Вспоминается рязановский «Гараж», тем более что с гаражом здесь происходит своя история. Другая параллель — «Немцы» Терехова, где показаны коррупционные механизмы, которыми жива московская префектура. Ещё одна ассоциация – с Зощенко. В «Проходимцах» — много фирменного адольфычевского юмора, часто чёрного.

Наконец, «Проходимцы» отсылают к стройкам саммита АТЭС во Владивостоке и Олимпиады в Сочи, а также к небезызвестному кооперативу «Озеро».