Роман «В Сырах» — типично лимоновская исповедь интересного аморала. Да, Лимонов интересен. Он являет собой вроде бы давно приевшийся тип «хохла» – украинофоба и скандалиста. Пузырь. Но пузырь несдуваемый и нелопаемый. Живет и творит насыщенно. Был стильным битником, совокуплялся с неграми и широко оповещал об этом восхищенный мир. Потом запанковал и возглавил партию русских наци. Русские наци проявили толерантность и признали его своим вождем.

Поразителен контраст между титанической способностью Лимонова к рефлексии и его неспособностью критической самооценки. Маэстро знает свою слабость и пытается прикрыть ее бравадой. Он демонстративно сравнивает себя с Гете, расхваливает свои мужские качества и безапелляционно объявляет себя главным врагом российского правительства. Будь это вправду так, его бы не спасли охранники. Значит, игра. Игра – это здорово. Но когда у писателя нет самокритики, у него нет и чувства стиля. Он вставляет в свой роман всякие вещи, которых там быть не должно. Например, стихи.

Стихи в этом романе по уровню напоминают творчество Лебядкина. Говорят, что в молодости Лимонов был поэтом, но сейчас я бы его так не назвала. Производит гнетущее впечатление также и длинная выписка из книги по психиатрии – Лимонов информирует читателей, которым это наверняка важно знать, что его бывшая жена актриса Екатерина Волкова – эпилептоидная психопатка. Он не сознает, что сам похож на описание эпилептоида ничуть не меньше. Как это часто случается с тем, кто критикует.

И все же Лимонов – мощный писатель. В романе попадаются большие куски очень хорошей прозы, настолько хорошей, что она способна порвать мозг. О животных, о детях-бесах, о брате и отце и – мое любимое – о черепе-Майе. Это прекрасно! Правда, роман тут же резко обрывается, испортив все удовольствие. Опять-таки не было внутреннего цензора, который бы шептал: Эдя, тут нужен финал.

Лимонов – несбалансированный. Он давно перерос свой нынешний имидж. Он как будто с важным видом ходит в коротких штанишках. Международная политика страны – не тот руль, который могут крутить все желающие. Россия ведет линию, плохую или хорошую, но линию. Нацболы просто лезут под руку. Мешают. За них отвечают дипломаты, возможно, идут на уступки. Так ничего хорошего не выйдет.

Лимонов если не головой, то нижней чакрой ощущает потребность сменить пластинку. И вот он увлекается мистикой, даже пытается трактовать Библию. Правильно делает! Кто действительно сейчас нужен России, так это новый Калиостро. У Лимонова – все данные. Он мог бы заняться оккультными науками. Золото варить не выйдет, ведь исходный материал – ртуть, кто ж ему позволит баловаться таким опасным веществом. А вот пальцем искрить, вилки глотать – это дело для пожилого бонвивана весьма стоящее.

Какой русский не любит залихватски честную нарциссическую прозу Эдуарда Лимонова? Очередная история выдающегося русского писателя и видного политика о его жизни после выхода из тюрьмы и обитании в 2005 году в Москве в районе «Сыры», там, где сейчас застройка новыми модными проектами, Винзавод и прочее. На глазах разворачивающейся джентрификации района Лимонов рассказывает о себе, о своих молодых пассиях, о своей второй жене и ребёнке, об ужасной старой квартире, построенной ещё для рабочих завода «Манометр». В книге Лимонов продолжает разворачивать политическую историю своей партии, снабжая новыми деталями и обновляя подробностями старые события. Даже про свою крысу, которая жила с ним в то время самый, на мой взгляд, трогательный и настоящий рассказ. Эдуард Лимонов личность и персона столь громкая, экстравагантная и неоднозначная, что относиться к нему можно либо просто принимая любой его поступок и всю деятельность с интересом и восхищением величиной этого человека, либо с глубоким непониманием и раздражением. Но в любом случае за его жизнью и даже за ним самим, вспоминающим и запечатлевающим свою биографию, следить как обычно интересно. Лимонов навсегда вошёл в историю, и прежде всего как русский писатель.

Выйдя из тюрьмы (которая стала для него своего рода Болдинской осенью, одарившей вдохновением для нескольких книг), стареющий писатель и политик снимает квартиру близ Курского вокзала, в районе, который называется «Сыры». Действие происходит в середине «нулевых», незадолго до кризиса. Писатель и политик живет в съемной квартире, работает, как сейчас принято говорить, «на фрилансе», делит пространство жизни с ручной крысой, время от времени в его постели появляются молодые девушки, некоторые на какое-то время остаются, но в конце концов все равно уходят. Потом он женится, но брак продлится недолго. Еще писатель любит пофилофствовать на тему «Васисуалий Лоханкин (в смысле — Эдуард Лимонов) и его роль в мировой революции». Потом умрет крыса, рухнет брак, уйдет последняя девушка, писатель останется один, книга закончится. Очередная автобиографическая книга Эдуарда Лимонова, забыл уже какая по счету.

В «романе в промзоне» Лимонов сравнивает себя с Христом и Фаустом. Странно, что не заметил своего сходства с графом Монте-Кристо — тот тоже, помнится, тоже вышел из тюрьмы и дал всем проср…ся. Впрочем, для меня самая близкая аналогия с писателем Лимоновым — Питер Пен, подросток, который никогда не вырастет, даже если его паспортный возраст достигнет 70 лет. У Эдуарда Лимонова сохраняется какое-то фантастическое безмятежное восхищение всем, что он делает как писатель, политик, общественный деятель и любовник. Собственно, и описание событий своей жизни ему требуется как повод для того, чтобы выразить восхищение похождениями неунывающего «подростка Савенко» по названию одной из его прежних книг. Что бы ни делал Лимонов-персонаж, он неизменно вызывает глубочайшую симпатию Лимонова-автора. Я и говорю — Питер Пен.

При этом «В Сырах» — одна из самых слабых книг Лимонова. Он не очень интересен мне как политик, его творческие способности заметно угасают в силу возраста, и даже мужская состоятельность нуждается в постоянной подростковой похвальбе (несколько раз в книге Лимонов восхищенно подмечает, что в его постели появляются девушки моложе его на 30 и даже 40 лет — какой молодец!). Самоупоение захлестывает автора, и он не замечает, как вся эта история выглядит со стороны: не очень здоровый, не сказать чтобы привлекательный «дедок» затягивает в постель юных глупышек, и эти унылые соития в формате old+young вызывают сочувствие — вот ведь что способна сделать с пожилым человеком его фанаберия «классного любовника». Бог с ним, какой он там революционер, но дедушка, с упоением рассказывающий, как он снял трусы и «сделал секс» вызывает чувство неловкости. Ровесники Лимонова уже внуков нянчат, а он все никак не наиграется. Постоянно давая понять, что ему следует завидовать — с его крысой, девками и голой квартирой.

Но как-то завидовать Лимонову не хочется. «В Сырах» оставляет щемящее чувство, которое вызывала когда-то известная песня БГ — «ползет Козлодоев, мокры его брюки, он стар, он желает в сортир». Лимонов, могучий старик Козлодоев русской литературы, останется в памяти народной в образе стареющего бунтаря, который сам не замечает, насколько смешными выглядят его политические эскапады, кухонные философствования и старческое постельное бахвальство. В жизни пожилого революционера все меньше драйва, огня и крутых страстей, оттого и вынужден он описывать забавы крысы или скрупулезно пересказывать пустые разговоры случайных гостей («она попросила показать ванну с львиными лапами и я пошел показал ей ванну с львиными лапами»). И даже секс не выглядит бурным приключением, а наводит на мысль о сострадании, любопытстве и неразборчивости, которую демонстрируеют юные девы, давая этому смешному старичку с его претенциозной бородкой, дребезжащим голосом и манией величия. «В Сырах» — печальная книга о закате жизни талантливого бунтаря, не сумевшего ни семьи создать, ни жильем обзавестись, ни даже позврослеть. И это очень, очень грустно.

Вторая молодость Сначала название кажется неприглядным: в памяти непроизвольно всплывает поговорка: как сыр в масле катается. Но подзаголовок «Роман в промзоне», как музыкальный ключ, настраивает воображение на другой лад: если и плесень, то плесень не рокфора, а та, что чернеет в сыром, непротапливаемом углу ветхого жилища, выстроенного ещё в первые годы советской власти, — со щербатым, скрипучим деревянным полом и дребезжащими оконными рамами, разбухшими как слезящиеся старческие глаза; булькают батареи, пахнет чем-то прогорклым (дом за годы напитался этим запахом), чёрные костлявые ветви голых деревьев тянутся к окну, из вентиляции доносится приглушённый лай перебрёхивающихся соседей. Книга о старости?

А вот и нет. Не зря в подзаголовке стоит слово «роман». Оно здесь характеризует не столько жанр произведения (беллетризованные мемуары), сколько основную тему повествования — любовь. Это книга о человеке, который на седьмом десятке, освободившись из тюремного заключения, жадно, с неизменной любвеобильностью «и жить торопится и чувствовать спешит».

«Выйти из тюрьмы было хорошо. Потому что, несмотря на возраст шестидесяти лет, это давало возможность начать новую жизнь. А ведь человека, — хлебом не корми, дай ему возможность начать новую жизнь».

Не место красит человека, а человек — место. Писатель селится в пролетарском некогда районе Москвы в тот переходный период, когда производство, организованное здесь в советское время, уже приходит в упадок и бывшие рабочие потихоньку перебираются на окраины, а район заполняют странные и тёмные личности, — но ещё до того, как сюда приходит капитал, повсеместно заменяя серое советское однообразье рабочего квартала — пестрым и кричащим однообразьем постиндустриальной современности: банки, офисы, магазины, клубы, пластик, реклама, запрудившие улицы кредитные автомобили…

В заброшенном, криминальном районе Лимонов чувствует себя как рыба в воде. Окружение напоминает ему времена бурной молодости, проведённой в Париже и Нью-Йорке, и он вновь с головой погружается в богемную жизнь. Водит на квартиру (там царит милая сердцу романтичных дам цыганщина: драные обои, ванна на чугунных ножках, стилизованных под львиные лапы, — посреди кухни, а в центре «большой комнаты», как пьедестал или алтарь, возвышается огромная кровать и проч.) «девок», одна моложе другой, бегает от милицейской слежки, занимается политикой, воспитывает крысу, ходит на вечеринки, заводит новые знакомства, привечает друзей юности, женится, дважды становится папой, уходит из семьи… И, разумеется, подробно и с удовольствием обо всём этом пишет. Под его пером окрестности завода «Манометр» превращаются в эдакий московский Монмартр.

Лимонова за эту способность одухотворять банальную порой действительность, собственно, и любят, как мне кажется; он сам наполняет свою жизнь смыслом, подчинённым высокой, идеальной цели, отчего даже незначительный события видятся уже в ином свете.

Так, в «Петербургских зимах» Георгия Иванова (тоже беллетризованные мемуары, к слову) поэт Владимир Нарбут с пьяными слезами выпаливает (говорит, конечно, о Пушкине):

«Вы только вслушайтесь:
Шумит Арагва предо мною…
Попалась ему эта Арагва шашлычная, и что он из этой Арагвы сделал? Какое чудо!..»

В том же смысле чудом является и проза Лимонова. И вот уже азербайджанская шашлычная не просто шашлычная — а ресторан, новый «Чёрный орёл», в котором должна произойти судьбоносная встреча с прекрасной дамой, лимоновской Герминой. Писатель переосмысляет по-своему весь окружающий мир:

«Я нашёл в тюрьме отвратительных существ, Эдуард Вениаминович, — таких, о каких вы писали, не обнаружил», — сказал мне укоризненно худой, бледный, освободившийся после двух с лишним лет в Бутырской тюрьме, парень. И я с сожалением вдруг понял, что он не такой, как я».

Неизвестно, что тому причиной — идеалистическое восприятие действительности или ненасытная любовь к жизни, — но в семьдесят лет Лимонов сохраняет молодой душу и неколебимой веру в собственные идеалы. Тут, действительно, впору задуматься о ведьминском зелье, с помощью которого Фауст (с коим себя писатель не только отождествляет, но и считает себя новой инкарнацией Фауста) возвращает «молодость и потенцию»; только на ум, скорее, приходит сценка из приключений Астерикса и Обеликса: падение малыша в чан с волшебным отваром.

Эдуард Лимонов – живой классик мировой литературы, его перу принадлежит несколько десятков книг, среди которых романы, сборники рассказов, публицистики и стихов. Например, таких:

Спи, милая, спи,
Если сходила пи-пи.
Сиська на сиське,
Я в твоей письке…

Поздняя проза Лимонова тоже заметно проигрывает ранней. Но, несмотря на бесконечные повторы и откровенный самоплагиат – так, фрагменты о «девочке-бультерьерочке» Насте Лысогор взяты из ранее вышедшей «Книги Воды», — писатель продолжает оставаться в центре внимания. В чём же феномен Лимонова, далеко не самого сильного русскоязычного автора?

Мужская часть аудитории ассоциирует себя с героем, которому давно уже «за», но он назло судьбе встречается с малолетками и даже создал пусть опереточную, но партию. Что движет поклонницами Лимонова? Вероятно, тривиальный женский вуайеризм – девочки тоже любят подглядывать за мальчиками. Возможно, пожилой нацбол кому-то кажется привлекательным на фоне мужей, которые уже в тридцать обросли животами и комплексами и всю подрывную деятельность свели к игре в варкрафт. Женщинам, не страдающим геронтофилией, этого не понять.

Некоторые мужчины заявляют, что «В Сырах» — это витальная мощь. Такую точку зрения тоже трудно понять, ибо герой производит, мягко говоря, смешанное впечатление. Будучи уже старым и не очень здоровым человеком, он пытается самоутверждаться, выбирая либо совсем юных, либо очень страстных женщин, которых не способен удовлетворить ни сексуально, ни эмоционально. Истории неудачных романов перемежаются околополитической болтовнёй и кухонным философствованием. Заражённый манией величия герой сравнивает себя с Христом, Фаустом, бог знает кем ещё. Хорошо, что ошибок меньше, чем в «Священных монстрах», а религиозного бреда – меньше, чем в «Ересях», остальное по-прежнему представляет собою отчёт для психотерапевта: нарцисс Эдичка с его надоевшим «Я, Я, Я».

Итак, в плане стиля и композиции – по-прежнему ничего нового. Зато сие повествование может оказаться поучительным для психологически неустойчивых юношей, мечтающих пойти за лидером, и старшеклассниц, ещё не усвоивших, что роман с престарелым истероидом не даст им ничего, кроме пустых разговоров – разумеется, не о девочках, а о Нём, о Нём. Но, к сожалению, в некоторых магазинах книжку продают под грифом «18+».

Если отвлечься от личности сочинителя, то жанр записок стареющего писателя о жизни в некоем странном районе столицы можно сформулировать как «я почти дедушка, но я еще ого-го!». Эффектный кордебалет юниц, приносящих себя на алтарь писательской кровати, скрашивает повествование своей живописностью, но самая лучшая тема посвящена все-таки бывшей жене Кате Волковой – это грустная и характерная современная история о людях, которым вне постели и выходов в свет, в общем-то, и заняться совместно нечем. Эгоцентрики, в которых многие могут узнать себя, в прозе, которая обеспечивает дистанцию восприятия, выглядят инопланетянами похлеще вулканца Спока из эпопеи «Звездный путь». Живите долго и процветайте, Эдуард Вениаминович.

Всякая книга Лимонова – событие. 2012 год стал для него особенно урожайным: Лимонов издал сразу несколько книг и в довершение сам стал героем биографической книги француза Каррера.

Роман «В Сырах» или мемуары – лучше не спорить, а сказать просто: это Лимонов. Тот самый «традиционный» Лимонов, продолжающий свою начатую ещё в Америке автобиографическую линию. Здесь меньше попыток прорыва в иные измерения, которые составили другую лимоновскую книгу 2012 года – Illuminationes. В основном Лимонов пишет о себе, о послетюремном периоде, когда он, уже 60-летний, поселился в этих самых «Сырах» в районе Курского вокзала. С хорошо знакомым аппетитом он описывает свои романы с очередными девушками, борется с государством, ухаживает за домашней крысой – тут появляются необычные для Лимонова сентиментальные нотки, как, кстати, и в главе «Веничка» — о собственном отце и неожиданно объявившемся (и пропавшем) сводном брате. Подробно говорится о зарождении и увядании романа с актрисой Волковой, о детях, а в следующий момент Лимонов переключается, например, на анализ «Фауста» и сопоставление себя с Гёте.

Есть в книге главы с названиями «Теория преодоления космического одиночества» и «Праматерь наша Хавва», которые как раз служат мостиком между «Сырами» и теми же Illuminatones.

«В Сырах» содержится многое: от мистической «Истории одного черепа» до воспроизведения официального документа – описи лимоновского имущества, составленной приставами; от устриц до ментовских дубинок; от страстей до одиночества. Более всего «В Сырах» похожа на «Анатомию героя», если проводить аналогии с предыдущими книгами Лимонова.

Добротная лимоновская проза, очередная серия из жизни «навязавшего себя миру» автора-героя, которой ждёшь по-прежнему с нетерпением, хотя в последние годы его жизнь и так, кажется, вся на виду. Лимонов демонстрирует завидную форму. Сам за себя говорит тот факт, что на премию «Нацбест» книгу «В Сырах» выдвинули, не сговариваясь, сразу трое.