Какое необычное, двойственное впечатление произвела эта книга! Том это достаточно увесистый, чтение его заняло некоторое время, и по мере знакомства с текстом я испытал практически противоположные чувства

Поначалу я был оглушен величиной замысла. Антон Понизовский самому себе планку поставил очень высокую и замахнулся, ни много ни мало, на тайну русской души! Половину тела текста составляют спонтанные рассказы о собственной жизни вполне реальных людей, представителей, скажем так, не самых благополучных слоев населения. Именно анализом этих историй в поисках факторов, определяющих национальное самосознание, занимаются художественные персонажи книги – четверо русских, застрявших в горном швейцарском отеле на время нелетной погоды. Какие споры ведут они, какие монологи произносят! Я читал эту книгу запоем. Целые три (!) главы, посвященные Достоевскому, взорвали мой разум. Я успел насоветовать «Обращение в слух» своим друзьям и, рассказывая о романе, сжимал кулаки для демонстрации силищи его текста.

Но чем ближе к концу, тем более меня охватывало беспокойство: а что же в финале? Чью сторону примет автор? Услышу ли я наконец здравую мысль о том, в чем загадка русской души?

Увы, и вопрос этот остается без ответа, и все интересные мысли автор отправил в утиль, и сторону принимает самую жалкую, скатившись в мракобесный религиозный мистицизм. Провал, печальный провал. В финале торжествует дремучее православие головного мозга, а неоднозначные герои наспех перековываются в карикатуры: вот дьявольская стерва-интриганка, вот отталкивающий чванливый буржуа, а вот главный герой Феденька – чистая душа и богоносец (даром что этот «ангел во плоти» — откровенно глупый и бесхарактерный тюфяк, живущий в Швейцарии на папины деньги). А характер, который мог бы стать темной лошадкой повествования, девушка Лёля, молчавшая всю книгу, так и не раскрывается.

В связи с этим у меня к автору данного романа осталось несколько вопросов. Во-первых, неужели он всерьез считает, что финальный конфликт Лёли «уехать на автобусе со снобами или остаться с парнем-простаком» хоть как-то может приблизить читателя к ответу на поставленные в начале книги весьма трагические вопросы? Затем, неужели то, что мы должны делать в связи с этим – это валяться в постели после секса в шикарном швейцарском отеле, слушать душераздирающие истории с магнитофона и рассуждать о Небесном Иерусалиме и божественном спасении Россиюшки? Are you fuckin’ serious?

В швейцарском пансионате «Альпотель Юнгфрау» волею судеб (закрыли аэропорт из-за исландского вулкана) оказывается две русские пары. Они придумывают себе стрианное развлечение: слушают записанные на пленку рассказы-исповеди простых русских (а иногда и нерусских, но живущих в России) людей и потом обсуждают их. Рассказы эти, кстати — не плод авторской фантазии. В 2010 году примерно три четверти интервью взял сам Понизовский, а четверть записала психолог Татьяна Орлова — сняли павильон в одном из крытых рынков, приглашали туда всех желающих и записывали их житейские истории. То есть «Обращение в слух» — текст не только литературный, но и социологический, кажется, это называется методом включенного наблюдения. Итак, звучат истории (их несколько десятков, и они составляют собственно тело романа), а в промежутках главные герои обсуждают, спорят, говорят о загадках русской души и особенностях русской жизни. В швейцарском, напомню, отеле. Роман на четыре голоса, роман-диспут.

Прием интересный придуман, но не сказать чтобы необычный. Что-то подобное уже использовал Михаил Шишкин в романе «Венерин волос» (только там приведены интервью с чиновниками швейцарской иммиграционной службы). Реальные интервью с участниками описываемых событий использует Светлана Алексиевич, ее книги вообще целиком состоят из литературно обработанных человеческих исповедей. Можно увидеть в «Обращении в слух» параллели с «Декамероном» — несколько людей, оказавшись временно отрезаными от внешнего мира, развлекают друг друга интересными историями. Мне же это показалось очень похожим на телепередачу «Школа злословия», где Татьяна Толстая и Дуня Смирнова сначала общаются с гостем, а после жестоко его троллят, пересматривая запись разговора.

Иными словами, «Обращение в слух» — интересный эксперимент синтеза литературы и сугубо научного исследования, вдобавок автору удается создать эффект присутствия у читателя — истории звучат подлинные, но обсуждают-то их персонажи вымышленные. И сами персонажи — они, как водится, выступают как символы определенных, скажем так, типов национального характера. Ироничный пожилой резонер Дмитрий Всеволодович, его добродетельная спутница Анна, воплощение здравого смысла; немного ветреная молодая девушка по имени Леля и, наконец, юный ученый Федя, из обеспеченной московской семьи, приехавший учиться в Швейцарии после окончания престижного лицея. Федя — главный герой романа, в какой-то степени alter ego самого автора. Именно Феде автор доверяет выразить свои самые заветные мысли, да и имя пареньку выбрано неслучайно — его сходства с персонажем Достоевского Алешей Карамазовым трудно не заметить.

При этом «Обращение в слух» — не публицистика, не социологическая статья, а именно роман. Пожилой Дмитрий Всеволодович циничен и «знает жизнь», его визави Федя жизни не знает, но в процессе обсуждения высказывает куда более зрелые мысли. Персонажи женского пола выступают в качестве болельщиц, в нужную минуту подают свои реплики. Циничный житейский опыт одного героя вкупе с социальной незрелостью другого позволяют сохранить необходимый баланс смыслов: читатель волен согласиться с тем или другим. Психологизм, рационализм, цитаты из классики, концепция чуда, богословские рассуждения, пороки и добродетели, поединок славянофилов и западников, будущее России, загадка русской души — обо всем скажут. Придумано и исполнено искусно (даром что Понизовский — дебютант, это его первый роман), произнесены важные вещи, и в целом закрывая от книги остается ощущение добросовестно выполненной работы — правда, не литературной, а скорее уж послевкусие качественного научного спора. Единственный, пожалуй, минус — 502 страницы, слишком большой объем для стенограммы научной дискуссии, философского диспута или потенциального бестселлера. Но в целом — хорошая книга, качественная, оригинальная.

Есть такая картинка, популярная в интернете: пингвин с мечтательным видом читает книгу «Каждое животное может эволюционировать в летающее существо». В это время над пингвином пролетает крылатый тюлень.

Как условный пингвин мечтает научиться летать, так и русский писатель мечтает эволюционировать в Достоевского.

Кто-то боится признаться в этом желании самому себе, кто-то скрывает это от других.

Антон Понизовский пошёл напролом — cтал писать о русской душе, препарируя её, буквально, по средством, огромной эмпирической базы. И поминая Ф.М. без стеснения.

Две интеллигентные пары сидят в швейцарском отеле – встретились случайно, в отеле застряли из-за вулкана – и слушают массивы записей рассказов простых русских людей о себе.

История создания этой книги, говорит о том, что рассказы, составляющие основу романа, были собраны в полевых условиях, на оптовом рынке, и представляют собой документальные свидетельства.

И тут нам придётся разделить роман на публицистическую и, непосредственно, художественную части.

Публицистика это те самые истории. Истории удивительные, страшные, увлекательные. Записанные с аптекарской точностью, воспроизведённые с любовной аутентичностью.

И про войну, и про мужей, и про тяжёлую долю, и про пьяные драки, и про низкие пенсии. Эти рассказы – энциклопедия русской жизни за последние полвека. И она вполне могла бы писаться журналистами Долгиновой и Пищиковой в одном интернет издании.

Но Понизовский нашёл художественную форму для сборника этих этнографических текстов.

И художественная форма оказалась бедна и чревата комичным эффектом. Остервенелые обсуждения услышанного людьми, комментарии которых к историям излишни.

В названии допущена намеренная авторская ошибка – «в слух». В слух обращаются – превращаются — действующие лица художественной, выдуманной части романа, транслируя читателю в текстовой форме основное содержание страшной окружающей действительности.

Это красивый приём, венчающий хороший роман, похожий на сборник публицистики.

Поколение успешных людей утвердилось и начало осознавать свою социальную ответственность перед нищебродами – таков, наверное, слегка завуалированный посыл книги, который меня например скорее раздражает. В противопоставлении историй с рынка и из больницы беседам в швейцарском домике нет одной простой и необходимой сквозной мысли – на их месте мог бы быть я. А ведь и правда мог бы – повернись колесо сансары на пару оборотов вперед. Хотя почти каждая история «из народа», наверное, достойна по меньшей мере отдельного фильма, и за эту работу автору (или его команде) следует сказать спасибо.