Всеволод Бенигсен «ВИТЧ»
Без совка и жизнь горька.
Издевательский и местами до изнеможения смешной роман о диссидентах-семидесятниках, умело написанный безо всяких глубокомысленных и квазифилософских выкрутасов. Найдется много желающих обвинить автора в циничном глумлении над светлыми идеалами нашей интеллигенции. Лично я могу только на базе своих знакомых, не глядя в записную книжку, сразу назвать человек 15-20.
Немолодой литработник-фрилансер получает заказ написать книгу про антисоветский самиздатовский журнал 70-х годов. Для этого ему надо погрузиться в далекое прошлое, чтобы выудить оттуда тени ныне забытых представителей антисоветской культуры, а если повезет – то и их самих, но не тут-то было. Вернее, не так сразу.
В 1979 г. инакомыслящую творческую интеллигенцию загружают в «философский самолет» (по аналогии с пароходом в 1922 г.) и вместо того, чтобы депортировать в Мюнхен, по дороге выгружают всех в автобус и везут в закрытый номерной город Привольск (это же намного лучше, чем запихать их в дурдом). Получается как бы трудовой лагерь вольного поселения, где опальным деятелям творческих профессий предоставляется полный кардбланш: пиши, рисуй и твори, что хочешь – никакой цензуры, можно все.
Но тут выясняется, что вне Совка никто из них «творить» не в состоянии: внутри них пустота, которую может наполнить только Совок. За все годы и даже десятилетия пребывания в Привольске никто из них ничего не «создал», не считая поражающего своим идиотизмом монумента жертвам сталинских репрессий. Творческие диссиденты занимаются кляузами, стучат друг на друга, окончательно разваливают градообразующее предприятие – химзавод, при этом они продолжают собираться на кухнях, но уже ничего не обсуждают, поскольку обсуждать им нечего, а только поют песни; борются с пьянством и тунеядством. Вот тебе и все свободное бесцензурное творчество.
Правда,, о своевременности такой книги можно поспорить: диссидентские антиутопии и петушение священных коров инакомыслия активно разрабатывались еще четверть века назад, примерно в таком же сатирическом ключе. Поэтому этот литературный опыт автора никак нельзя назвать уникальным – книга с самого начала воспринимается как ремейк идей известных наших зарубежников – любителей поржать над тотемными ценностями бывших соотечественников. Поэтому сначала я было подумала, что автор – такой же старикан, как и его главный герой 50-60 лет – иначе чего ему эксгумировать весь этот культурный склеп, — но вскоре мне пришлось отогнать от себя эту дикую и недостойную мысль. В романе есть две истории, которые (у нас) мог сочинить, безусловно, только молодой автор (или, скажем так, относительно нестарый), одна про то, как мальчик подружился с дедушкой-соседом, а когда дед умер, он решил это скрыть, чтобы получать за него пенсию, таская мертвое тело с балкона в спальню и обратно («мертвый старик на балконе был похож на запорошенный снегом мопед»), а другая – про Ленина, который по ночам выползает из мавзолея и вампирит прохожих на улицах: тема-то известная, но этим дело не ограничивается и начинается такой трэш, которому может позавидовать Ллойд Кауфман (студия «Трома»). История ничем не хуже «токсичного мстителя» (правда, Кауфман сейчас сам уже старик, хоть и бодрый, а его мертвецам, сделанным из всякого подручного хлама, тоже уже немало лет). Но то у них. У нас же люди от 40 лет и старше не являются ценителями такого рода культуры – и стало понятно, что автор книги – человек «относительно нестарый». Вот поэтому и роман, хоть идеи его не новы, читать в принципе даже можно – особенно по сравнению с другими «кирпичами» длинного списка («толщиной с автомобильную шину»), большинство из которых вообще нечитабельны.