Электрошокер для крупного рогатого скота.

В Лонг-лист премии «Нацбест» затесался Лихой Упырь!» – так – по словам самого автора – «оперативно» отреагировало на список радио «Голос России», а вслед за ним – и другие СМИ. И вот бы кто-нибудь произнес эту фразу, но чтобы вместо «Лихой Упырь» стояло бы, например, «Андрей Маврин» или, к примеру, «Илья Штемлер». А что? «Сенсация: в Лонг-лист премии «Нацбест» затесался Илья Штемлер». Или Андрей Бычков. Или: «Почетное место в Лонг-листе занял Павел Крусанов» (или «достойное»). Но – увы: все остальные члены списка пока в тени, – на свету один Упырь.

Год назад мне уже доводилось рецензировать рукопись этого автора («Толерантная такса») – она также выдвигалась на прошлогоднюю премию. И не помню, чтобы кто-либо из членов Большого Жюри перебежал мне дорогу или побежал со мной в одном направлении. Но в прошлом году в списке худо-бедно, кроме Упыря, были представлены еще два контркультурных автора – DJ Сталинград и Владимир Козлов. В этом году контркультурная литература представлена только одним произведением, и это весьма прискорбно. Думаю, не надо объяснять, почему.
Как правильно получить образование, добыть бабла, стать без особого напряга молодым предпринимателем России, накрыть страну гордым знаменем анархо-коммунизма – узнают не только славяне, но и «жиды города Питера», приведись им жить в 2040 году. Особенно это касается тех, кто собирается поступать в ОПУМ – Объединенный Петербургский Университет им. Медведева. Экзаменаторами и преподами там будут, в основном, попы – так как в сфере образования (и не только) тогда будет рулить РПЦ – и поэтому, чтобы к примеру, сдать ЯГУ – надо не только пройти все кордоны, но напоследок поднести электрошокер (желательно, хороший – для крупного рогатого скота) к яйцам экзаменатора – вот тогда-то он запрыгает и распишется в ведомости. «На сессию надо собираться, как на войну». Что взять с собой? Вот перечислительный ряд полного боекомплекта: шокер, слезоточивый газ, резинострел «Ариец», кондомы, ручку, стирательную резинку, хлоргексидин. Что касается бабла – то в этом вам (то есть им – речь идет о 2040 г.) поможет сорняк борщевик, потому что его так дохуя, что только дурак не догадается его освоить. Надо зарегить ООО «Борщевик» — и дело пойдет.
Главные действующие лица: Изя – еврей в лапсердаке и с пейсами и Руслан (от слова «русский») – «в фуфайке с «Коловратом». Оба студенты ОПУМ, где все преподы – или попы или пидоры, или и то и другое одновременно.
Перед вами, читатель, не мега-прикол-ржач, а острая и беспощадная социально-политическая сатира. Ее бескомпромиссный и точный язык, равно как и остросовременный глоссарий, будет нелицеприятен апологетам старой и – по их мнению – «доброй» литературы – включая всяческих «авангардистов-экспериментаторов» паленого розлива, потому что они просто не поймут, о чем тут речь. Поэтику Упыря Лихого можно сопоставить с поэтикой только одного автора – невзирая на временнУю и лексическую пропасть – М. Е. Салтыкова-Щедрина, чей аскетический и неприятный портрет нам знаком «благодаря учебнику по литре». Сетевое быдло и всякие «кисо» как никогда не прочтут Салтыкова-Щедрина, так ни за что не будут читать и Упыря Лихого – они еще и будут «закрывать лицо руками».

РПЦ, программы «Толерантность» и «Молодой предприниматель России», акции группы «Война» в гипермаркете, артхаус, хоругвеносцы и актуальное искусство – все получили свои 5 баллов по идиотизму, включая Болотную (художественное предвидение), а также Селигер – в рамках образовательного форума. Серьезным писателям всегда была свойствененна достоверность, помноженная на гротеск (а не только один протест). В случае с Селигером я как непосредственный участник этого форума минувшим летом все приведенные автором факты подтверждаю: никакого художественного вымысла, а чистая правда (включая тот позитивный, в общем-то факт, что, когда в лагере заканчивается бухло, за ним персонажи отправляются в ближайший монастырь). Хаживали туда и мы.

В заключение скажу следующее. Считаю, что представленная рукопись «Россия, возродись» – достойный образец русской интеллектуальной прозы первой трети ХХI века – прежде всего, в плане языка и содержания, занимающий продуманную контр-культурную позицию по отношению к выдроченной «культурной» жвачке многих авторов длинного списка, а также к откровенно «никаким» произведениям, которых в этом списке, к сожалению, — подавляющее большинство. К тому же – хочу еще раз подчеркнуть – это единственный контркультурный автор в нынешнем лонг-листе.

При этом в плане композиции и структуры рукописи в целом я – как и год назад – с сожалением вижу и небрежность и незавершенность отдельных частей – как если бы автор не закрепил отдельные фрагменты – и уже начинает новый, а из тех как бы торчат нитки… Идут петли – и это иной раз досаждает так же, как любая небрежность, допущенная в хорошей вещи. Но это – дело техники. Если бы у автора была мотивация подготовить свою рукопись к печати, то он охотно и без труда ликвидировал бы эти погрешности.

Упырь Лихой уже второй год оказывается в длинном списке. Его и в прошлом году просклоняли, а в этом году все новости о нацбесте выглядели примерно так: «В длинный список премии вышли Пелевин, Сенчин и Упырь Лихой». Не уверен, что творчество Упыря Лихого успело завоевать большое признание, но ник очень заметный, да. Виктор Топоров в комментарии к длинному списку тоже прошелся по «чудаковатому (на букву м)» псевдониму. Словом, я почти сразу понял, что пройти мимо «России, возродись!» мне не удастся.

Прежде чем взяться за чтение, я почесал в затылке и решил поискать Упыря Лихого хотя бы в Яндексе. Нашелся он почти сразу, в Википедии. Так вот: Упырь Лихой — первый известный древнерусский писец, священник XI века, работавший в Новгороде в 1047 году. Его запись на книге — древнейшая датированная запись на древнерусских книгах. И там же в Википедии и сама запись приводится:
«Аз поп Оупирь Лихыи. Тем ж молю всех прочитати пророчество се. Велика бо чюдеса написаша нам сии пророци в сих книгах.» Не, в Википедии всякую ерунду можно найти, но в той статье ссылки есть на вполне научную литературу. Так что все верно.
Так что ник не такой уж и чудаковатый, а просто много есть в нашей истории, о чем мы не догадываемся. А слова того, первого, Упыря Лихого его сегодняшний тезка вполне может поставить в эпиграф к «России, возродись!»

Упырь Лихой (современный) — автор конркультурный. Не могу сказать, что я такой спец по контркультурности. Скорее совсем не спец. Она у меня ассоциируется скорее с фразой давнего знакомого Вини Лужина (еще того контркультурщика): «Пощечина общественному вкусу, пощечина общественному вкусу, нет чтобы в морду один раз как следует двинуть!» Своя контркультура есть, похоже, во всех областях искусства. В живописи, в кино. Даже контркулинария должна существовать (хотя я не пробовал). В литературе контркультурный автор еще и контркультурным языком писать должен. У Упыря это смесь матерного с олбанским. Впрочем, у Упыря ли? Если приглядеться, то матерно-олбанским у него говорят только персонажи, а вот текст от автора написан вполне привычным языком. Конечно, персонажи говорят много, а «Россия» вообще от первого лица написана. Но они на нем действительно говорят. В том смысле, что этот язык очень органично в этих устах смотрится. Не хуже русского литературного. Родной он для персонажей-то!

Теперь к самим произведениям. На самом деле номинированы две повести. «Изя и Руслан» — не продолжение «России», она самостоятельна. У нее свои герои (студенты, но вовсе не учащиеся Университета имени Медведева из «России»). Мир повести – это вполне наш мир, в котором Россия не возрождается, а вполне нормально существует. Итак, два героя – студенты филологического факультета, единственные парни на этом факультете (почти единственные, еще третий ненадолго появится). Один еврей, другой русский. Правда еврей не обрезанный, у него мама русская и вообще он по паспорту Василий (испортили ему жизнь этим именем!). А Руслан как раз обрезан, и имя у него совсем не от слова «русский», а все потому, что у него мама татарка. И еще у Руслана фамилия Фоменко, академику он не родственник, но вполне себе последователь, чем доводит преподавателей до совершенно контркультурного состояния. Руслан, конечно же, ненавидит жидов, и иногда они с Изей дерутся. Но вообще-то они живут вместе (нет, не в том смысле – они вообще асексуалы, даже глава такая в книге есть – просто проживают) на даче Изиного отца и ездят на «Жигулях», позаимствованных Русланом у своего отца. И вместе воруют товары в магазине.

Вот так они и живут. Вообще главное в повести – это вот это противоречие, между тем, что герои о себе мнят и как себя представляют (в том числе – и как себя выставляют на публику), и то, чем они на самом деле являются и каковы на самом деле их отношения друг к другу и к окружающем миру. И не только у главных героев. Там и остальные такие же – и Ксюша-«лесбиянка» (она пытается доказать гинекологу, что давно живет половой жизнью, а старушка-гинекологичка сама видит, что нет), и возрождающие русское родноверие, скидывающиеся по триста рублей за право разводить костер.

И вообще иногда кажется, что и сам автор – тоже такой же. Что на самом деле он не суровый контркультурщик, а совсем даже грустный-прегрустный филолог (а иначе откуда же у него такой псевдоним?). Но вот приходится ему соответствовать, совсем как в книжке – надевать сюртук, гримироваться под Пушкина и идти добывать кровь христианских младенцев для мацы – то есть писать исключительно в контркультурном стиле. А как иначе? В повести анекдот есть «Поручик Ржевский думает: «А не насрать ли мне в рояль?» Потом вздыхает и говорит: «Провинция-с, не поймут».». Так вот Упырь Лихой в Питере живет, да для читателей из столичных городов пишет. А тут скорее наоборот: не насрешь – не поймут. Это во-первых. А во-вторых (и скорее в-главных). Наш привычный язык, обычные слова стираются. В привычку входят, ветшают как платье. Захочешь что-то написать, так не только поймешь, что уже что-то такое было, да еще не дай бог и в цитату классика нечаянно вляпаешься. И то, что ты хочешь сказать, не то чтобы не поймут, твое выказывание просто не заметят. И если ты не постмодернист, со всем этим дерьмом смирившийся, то приходится искать новые выразительные средства, чтоб их. Да и просто впускать язык современности (чтоб его) в повесть (чтоб ее).

Не могу сказать, что «Изя и Руслан» понравились мне целиком и полностью. Повесть из маленьких рассказиков состоит (что ж они мне так «Пти Николя» напоминали?), так вот разные рассказики по-разному понравились. «Проклятый консумеризм» совершенно замечательным показался. А «Актуальное искусство» не очень. Да и вообще повесть какой-то недоделанной кажется, композиционно незаконченной. Не хватает чего-то ей, сам не пойму чего. Но в целом – ведь и сам вижу вот эту разницу между миром и представлением, так что… Да что там говорить, цепануло чем-то (тут пустил скупую мужскую слезу).

А про «Россию возродись!» писать особо много не буду. И без меня напишут. И про то, что это сатира в форме антиутопии. А по мне так это антиутопия в форме сатиры. Потому что опять-таки – вот не дай бог мир будет таким, каким мы его представляем. И неважно, к какой политической стороне мы себя относим. Там, в «России», всем достанется, и Селигеру, и Болотным (интересно, автор вывел протестующих на Болотную у себя в повести до декабря или уже после?). И анархистам. Кстати, если кто бочку будет катить, то «Капитализм» Лукошина я читал, так что хотя бы на некоторые вопросы Яги отвечу! (И еще: вертолеты, расписанные под хохлому, – это хорошо).

Если кто все-таки рискнет прочитать. Книга представлена как рукопись, на бумаге не выходила, даже в известных сетевых библиотеках хрен найдешь. Автор (слава автору!) сам рукопись выложил, и на нее ссылку в своем блоге дал. Я оттуда не скачивал, но ссылку скрывать не буду:
http://upir-lihoy.livejournal.com/1038393.html
Непривычным к контркультуре начинать советую с «Изи и Руслана», потому что из начавших с «России» дай бог один процент до конца дойдет, а то еще кто и морду набить кому-нибудь захочет (рецензенту – представьте себе этот ужас!). А если непривычные со второй повести начнут, то, может, и обойдется.

Если кратко характеризовать эту рукопись: российская политика через призму гомосексуализма. Слов нет, в политике пидарасов хватает, причем, как говорил в известном анекдоте Мойша «пидарасов в плохом смысле». Но у Упыря получается путаница – тут пидарасы все, и в хорошем, и в плохом смыслах.

Ударно вступив в большую литературу ирои-комическим сборником «Толерантная такса», теперь Упырь Лихой предлагает вниманию читателей полноценную антиутопию. Тут есть и движение неприсоединившихся гопников, и Селигер, и благостное церковное руководство. Книжка местами очень смешная, но в целом оставляет ощущение пробуксовки в смысле анальных контактов. Кажется, Упырю (кто бы ни скрывался под этим псевдонимом) стоит наконец определиться – либо он, по выражению рокера Сили, пишет «для таких же пьяниц, как и ты сам», либо выходит на широкий простор боллитры, что бы это ни значило. Я могу прочесть один производственный роман из жизни стюардесс, но читать еще и антиутопию с их участием – нет, нет, вы испытываете мое терпение.

Упыря я начал читать со второй, коротенькой, повести, поначалу не очень въезжая в юмор, но потом расчитался и на сцене в магазине «Ашан» (где толпа покупателей сдирает пищалку с джинсов) просто ржал прилюдно в метро, вызывая к себе брезгливое отношение окружающих.
Вообще-то, несмотря на всю ее простоту и развязность, это филологическая проза, т. е. человек не просто взял себе псевдонимом имя и фамилию древнерусского переписчика Библии Упыря Лихого (XI в.), он неплохо ориентируется в культуре, и мелькающие в тексте Тацит, «Веды», «Велесова книга» и прочие полезные культурные ископаемые не только элемент стёба над продвинутыми университетскими обалдуями, но и признак подкованности автора.
Еврей и русский, враги не разлей вода, вечно мутузящие друг друга и навеки друг с другом связанные, — тема, возможно, не оригинальная, зато актуальная всегда. В России, я имею в виду.
Еврейский вопрос в России Упырь Лихой решает единственно верным способом.
Когда Изя уже собрался «валить из сраной Рашки» и даже купил билет, автор на последней странице заставляет его изменить неправильное решение.
Изя, сдавший билет, говорит Руслану: «Мне тебя, дурака, жалко. Россия без евреев пропадет».
А последние слова повести: «Прочно стоит на земле Асгардъ Ирийский, пока славянин строит дом, а еврей смотрит артхаус» — надо сделать девизом Партии Возрождения Великой России, ну, может быть, чуть-чуть изменив и добавив к «пока»: «а кавказец торгует шавермой».

Теперь о заглавной повести.
Но сначала такая вот предыстория.
В 1978 году на русском языке вышел перевод книги Кацурогавы Хосю «Краткие вести о скитаниях в северных водах». Это прокомментированная и обработанная японским ученым XVIII века запись рассказов капитана корабля «Синсё-мару» Дайкокуя Кодаю о его плавании, крушении корабля у русских берегов и почти десятилетнем пребывании в России (1783—1792).
«Россия, — читаем в книге в главе XI. — Ее язык — это не просто тарабарская болтовня, мычание или чириканье. В этой главе собрано и классифицировано несколько сотен слов, которые запомнили потерпевшие кораблекрушение. Запись сделана нашими знаками и каждому слову дан в общем соответствующий смыслу перевод. Однако мне приходилось полагаться только на то, что записали и усвоили потерпевшие кораблекрушение, а посему иногда слова неточны, а полнота словаря недостаточна. Но даже знать самую суть его достаточно для того, чтобы иметь общее представление об этом необычном чужом языке». Удивительно, но среди нескольких сотен слов, которые усвоили потерпевшие, нашлось место и для слова «дзоппаэбёто» (педерастия) (с. 280). Или не удивительно?
Теперь возвращаюсь к заглавной повести.
Дело в том, что в России 2050-60 года (время действия «России, возродись!») сплошное «дзоппаэбёто». Политика сегодняшних либералов с их тотальной политкорректностью, экстраполированная в недалекое будущее, привела страну к легализации однополых браков и практически к полному вытеснению естественных союзов мужчин и женщин. Просто «эбёто» в России недалекого будущего едва ли не под запретом. Впрочем, и вся Россия гнездится в глубокой «дзоппа» — гепатиты, то есть китайцы, схавали страну по Урал включительно. Все, что есть полезного в недрах, выкачано и переправлено за границу. Слава богу, остался торф, его-то главный герой повести, борец с угнетателями и кровавым режимом революционер-анархист Станеслав Почепа («Превед, меня зовут Почепа Станеслав»), и использует как рычаг для возрождения российской нации. Его и зверь-растение борщевик…
Уфф! Как-то у меня получается чересчур серьезно. А серьезно говорить о вещах серьезных, скрывающихся под несерьезным покровом, мягко говоря, несерьезно. Это все равно что комментировать Зощенко с точки зрения политэкономии или формальной логики.
Главный плюс Упыря Лихого — он умеет делать прозу смешной. Не хочет — хотят многие, но у многих не получается, — а именно что умеет. Для писателя это очень важно — уметь делать то, что задумал, так, как было задумано. Сразу же, по ходу, замечу, что не одним количеством матюгов измеряется такое умение.
Да, избыточно смешно, это правда. Устаешь смеяться, читая. Но избыточность это не недостаток. Это первый признак таланта. В книге, как в хорошем человеке, должно быть много всего. Кроме скуки, конечно. Еще скажу: вещь Упыря Лихого это вам не какая-нибудь унылая постапокалиптика, которую клепают квадратными километрами, потому что модно, нынешние братья-фантасты. Это настоящая контркультурная проза, то есть проза, в которой автор кладет с прибором на любые авторитеты, в открытую смеется над чем и над кем угодно — над политикой, политиками, самой идеей политизированности, над церковью, государством, их взаимными отношениями, над системой образования, над геями, гомофобами и тэ де.
И, естественно, над нами, читателями.
Но умному читателю от этого не обидно.
А читателя дурака не жалко.

Книга автора, укрывшегося под лихим псевдонимом, состоит из двух повестей-в-рассказах. Первая — постапокалиптическая история Стасега Почепы, скакнувшего из обыкновенных «чотких пацанов» в отделившемся «раёне» в князья новгородские, но не удержавшегося в этой авантажной позиции (не в последнюю очередь — из-за необузданной алчности своей наложницы – коварного китайца Вани) и вынужденного скипнуть в благословенную Европу (впрочем, там он не пропал). Вторая — история, с сюрреалистическими преувеличениями, любви-ненависти (впрочем, совершенно асексуальной) «русского и жида» — двух студентов-гуманитариев, тщательно разыгрывающих эти роли-маски.

Признаться, первая глава первой повести – «Как я сдавал Ягу» – произвела на меня сильное и очень благоприятное впечатление. Мне показалось, что наконец-то «падонковский язык» дорос до литературы и у нас появился свой «асимметричный ответ» самому радикальному и, пожалуй, самому талантливому из итальянских «молодых каннибалов» — Альдо Нове. Тот тоже демонстрировал показной цинизм и полнейший релятивизм в отношении запретных слов и тем (когда «вы..ать в ж.пу» не более и не менее недопустимо в художественном тексте, чем «подарить цветы», без какой бы то ни было эмоциональной окраски), но при этом — беспримесную «молодящую злость», ради которой, собственно, книги и пишутся, и читаются.

Но увы — Упырь не выдержал(а?) взятого темпа — и чем дальше, тем больше (и ниже) книга скатывается в обыкновенный стеб и сиюминутные политические карикатуры. Три брата-близнеца Потупчик, очень смешно. Так что, как сказали бы сами герои, «низачот».

Излюбленная тема современных авторов — будущее России — в очередной раз реализована в романе Упыря Лихого «Россия, возродись!». Лихой устами главного героя, молодого и предприимчивого Почепы Станислава, учит жить современного гражданина и предлагает несколько пособий по выживанию. Россия в тексте изображена выгребной ямой с доведёнными до абсурда и абсолюта некоторыми современными тенденциями. Нет-нет, большое жюри отнюдь не испытывают никаких иллюзий относительно истории развития страны, но по некоторым моментам, гиперболизированных автором, легко понять, что конкретно трогает его за живое. Упыря Лихого очень сильно заботит развитие квир-сообщества в РФ: текст перенасыщен интимными подробностями половой жизни героя и окружающих, в основном, разумеется, не гетеросексуальных. Помимо прочего, герой всё время пытается эмигрировать из страны, чему посвящен один из мануалов, также регулярные размышления об этом появляются в других частях рукописи. Нельзя обойти и острую национальную тему, до предела неполиткорректно выведенную в тексте. Религиозная составляющая жизни страны, максимально выпукло проступает в романе и очень своевременно (в связи с известными событиями) смотрится на данный момент. Несмотря на попытки автора создать аутентичный и в то же время явно преемственный современному язык условного будущего (в тексте фигурирует, например, «партия жуликов и воров»), на мой взгляд, роман сильно портит «падонкавский» слэнг, отживший мем, почему-то показавшийся Упырю перспективным. Впрочем, от этой ужасной и странной ошибки пострадал не только он — Ильдар Абузяров написал «Агробление по-олбански», не оставив шанса написать о своём творении ничего кроме «кг/ам».