Пантелеймон Невинный.
«Жизнь и опыты Пантелеймона Невинного, порнографа»

Рецензии

Наташа Романова

Пантелеймон Невинный «Жизнь и опыты Пантелеймона Невинного, порнографа»

Пальцы веером встают – вот и вся порнуха.

Еще одна очередная Черубина де Габриак мужского пола в виде «скромного» библиотекаря-порнографа в нашем паноптикуме. Сборник составляет ряд опусов про порноеблю, главным героем является сам автор, действия происходят то в сортире клуба «Танцы» (был такой в Санкт-Петербурге в 2010 г.), то в парке на скамейке, то в классе, а то даже в космической ракете. Типа «для большого писателя нет низких тем». В таких случаях, пока разберешься – порево это или стебалово, сама по себе стилистика (или стилизация) и желеобразный, намеренно занудно структурированный синтаксис успеют так надоесть, что ответ на этот вопрос уже и не так важен.

Хотя, конечно, только круглый дурак может причислить все это к порнографии по той простой причине, что гротескные крупные планы и пошагово-детальные описания не могут служить возбуждением чьей-либо физиологии, потому что здесь такая цель напрочь отсутствует. Это примерно то же самое, что причислять к порнографии работы художника Александра Вилкина, который тоже уже лет десять как трудится на той же неистощаемой ниве. Так что не такие мы дураки, чтобы закрывать лицо руками или плеваться, кривиться и делать такие мины, как какая-нибудь училка по лит-ре, читающая инструкцию, как правильно надевать гондон.

Значит, вероятно, это такая форма стебалова, — определилась я и, отчаянно клюя носом, изо всех сил продолжила чтение. Не покривив душой, честно скажу: это было намного труднее, чем чтение предыдущих 16 книг, среди которых также было немало длинных и скучных романов. В чем феномен такой удушающей скуки – сразу было трудно понять. Ну, однообразный заунывный стиль, ну не смешно: того и другого уже вполне достаточно. По замыслу-то, как бы это выразиться, это ведь «озорные» рассказы по-любому. Одно из двух: или этот замечательный опус звучит для меня в диапазоне, который мой слух не улавливает, или, что вероятнее, автор просто не справился со своей задачей. Да и идея, если честно, новизной не покоряет.

Виктор Папков

Пантелеймон Невинный «Жизнь и опыты Пантелеймона Невинного, порнографа»

Есть такой старый детский анекдот. Построили в городе высокий небоскреб, скажем, в сорок два этажа. А примерно на тридцать втором сделали женскую баню. Так как все остальные дома были ниже, в бане сделали громадные окна (все равно никто не смог бы подглядывать), и женщины мылись при ярком солнечном свете.
А с крыши небоскреба упал какой-то бедолага. Вот он падает вниз и кричит:
— ААААААА – Ух ты! – АААА…

Теперь к рецензии. Тут я хотел написать что-нибудь очень умное. Что-нибудь про смеховую культуру (наверняка же есть какая-нибудь подходящая цитата у Бахтина). Потом, несомненно, упомянуть «Декамерон» Боккаччо. Это общее место, но именно потому, что это общее место, «Декамерон» Боккаччо нельзя не упомянуть. Далее перекинуть мостик от европейского средневековья к русскому скоморошеству. Что-нибудь написать про новое время. Но потом я решил оставить эти свои жалкие потуги кому-нибудь более искушенному. (Исключительно в литературном смысле искушенному, только в этом смысле, да).

Что там в предисловии пишет уважаемый Д.Трунченков?
«…порнография эротика порождена воображением, а не опытом»?
«Это литература во вкусе Зощенко!»
«Меня чуть не сбле» (Не, это надо выкинуть, а то не так поймут)
Со всем согласен, целиком и полностью!

Поймите меня правильно, я ж даже не представляю, как эта книга будет читаться вне контекста длинного списка Нацбеста! Вот только ты вошел в образ такого строгого всего из себя критика с плеткой и наручниками. Только-только начал замечать, как литература порозовела и начала игриво смотреть на тебя, как она стала страстно отзываться на твои руки рецензии, стремиться к ласке, покусывать ответными эпитетами…
Простите, это я еще под впечатлением от Пантелеймона.
В общем, все было так серьезно, и тут такое «УхТы!» ™.

Хорошее хулиганство получилось, зачотное!

А я, оторжав, полетел дальше по длинному списку.

ААААА…

Наталия Курчатова

Пантелеймон Невинный «Жизнь и опыты Пантелеймона Невинного, порнографа»

Пожалуй, напишу эту рецензию в виде письма. Я вообще-то не люблю писать такие рецензии, но вот я сейчас для настроения набрала в поиске группу «Ленинград», первой выскочила песня под названием «Пиздобол». Будем считать, что это судьба.

Итак.

Дорогой мой юный друг Пантелеймон Невинный. Твой телефон я, конечно, удалю. Когда ты подцепил меня в клубе у туалета и сказал, что ты – Хуй, я с самого начала несколько сомневалась. Ну да ладно. Допустим, у тебя действительно есть означенный девайс и ты его даже иногда применяешь. Решила я и мы пошли в кабинку. Что же вышло? Вместо того, чтобы заняться делом, ты сфоткал меня на твой – ну, даже не айфон. И моментально начал стучать в Фейсбук. После того, как я удалилась – немного разочарованной, ты начал отправлять мне по электронной почте рассказы о приключениях казачков с тетками-манси, материал для которых явно почерпнул в книгах Алексея Иванова, что в какой-то степени тебя украшает. Но в небольшой.
Мой юный друг, я правда не понимаю зачем мне все это читать. Ты, наверное, умный и продвинутый, но, как говорит тот же Шнуров в песне «Распиздяй» (к тебе относится): Сеня, про зайцев – это неактуально. Особенно если ты не знаешь жизнь зайцев. Прежде чем писать про зайцев, ну или там про приключения Хуя – изучи матчасть. Да, и псевдоним «порнограф» к тебе не подходит. Можно, я не буду сообщать, как называют настоящие порнографы таких, как ты?

Ты извини, Пеня, просто очень достал ваш мужеский шовинизм. Тем более если он ни на чем не основан.

Не скучай, короче. Смотри футбол.

Александр Етоев

Пантелеймон Невинный «Жизнь и опыты Пантелеймона Невинного, порнографа»

Наконец-то дожевал до конца сочинение Пантелеймона Невинного.

Мое мнение? Ну как вам сказать, скучновато, но читать можно. Я вообще-то не особый любитель барковианы, за редкими ее исключениями. В основном Барков был поддельным, и лучшее, что есть у Баркова, и, к счастью, не им написанное, это «Лука Мудищев», классика похабного жанра. «Мелки в наш век пошли людишки, хуёв уж нет — одни хуишки» — да я бы за одни эти строчки воздвиг их неизвестному автору рукотворный памятник, даже два – один конный, а другой – пеший. У самого же первопроходца жанра с творчеством была напряжёнка, скучновато писал поэт, что там ни говори.

Оксюморон, заложенный автором в название его сочинения (порнограф Пантелеймон Невинный), возможно, для кого-нибудь и забавен, но во мне смеха не вызывает.
Теперь о самих рассказах (о стихах говорить не буду, я в поэзии человек чужой, кроме сочинений поэта Сергея Неграша ничего в поэзии не читавший, да и не все, у него прочитанное, приводило меня в восторг).

Вот коротенький рассказец, стилизованный, правда грубо, под язык посольских статейных списков XVI-XVII веков, под названием «Из тайных писем Михаила Круглова, до чертежа областей Сибирского царства поставленного». О чем этот рассказ? Ни о чем. О том, как упомянутый в названии государев человек Михаил Круглов вместо того, чтобы заниматься важным государственным делом по составлению чертежа Сибирского царства, прелюбодействует с несовершеннолетней девицей в отведенной под баню юрте и думать не думает о священном служебном долге.
То есть тема сисек отражена, как сказал бы по сему случаю мой товарищ Сергей Коровин, но тема ответственности перед отечеством, усердно приращивающим землицу за счет изъятия ее у неверных народов Севера, намеренно уведена в тень. Правда, и тема сисек отражена куце, рассказец действительно ни о чем, написан похоти разжигания ради, не более того.

Или вот другой рассказ, под названием «Иван и оно».
Читаю я его, потому что надо (как-никак, я член Большого жюри), но дойдя до фразы «Запершись в комнате и слегка приспустив штаны, приготовившись вздрочнуть», я как-то начинаю задумываться, стоит ли читать дальше. Но читаю, пересиливаю себя, страдаю, отрабатываю нацбестовские серебряники.

Нет, достоинства в книге есть, это я такой человек, которому подавай шедевры.

Какого-нибудь поэта Неграша. Или писателя Ивана Похабина, то есть, тьфу ты, не Похабина – Петухова.
Но все-таки Невинный не Петухов. И не Похабин, тьфу ты, пардон, — Пелевин.

Ксения Друговейко

Пантелеймон Невинный «Жизнь и опыты Пантелеймона Невинного, порнографа»

«Жизнь и опыты Пантелеймона Невинного, порнографа» — литературная мистификация того рода, что, в отличие от какой-нибудь Черубины де Габриак сотоварищи, сразу выдает тесную душевную связь между автором и лирическим героем. Дело в том, что ни у одного стебка-стилизатора, взявшегося за текстовую фактуру, которую автор предисловия к сборнику литературный критик Дмитрий Трунченков определяет как сатиру, что замаскирована под порнографию, не хватило бы терпения на столь долгое ее пережевывание. А весь сборник – действительно про одно да об одном.

Потомственный петербургский библиотекарь Пантелеймон Невинный описывает собственные сексуальные приключения, а также балуется сочинением художественных текстов, посвященных той же теме, и поэтических стилизаций. На свежесть замысла автор не претендует – из упомянутой уже вступительной статьи мы узнаем, что Невинный совершенно открыто вдохновлялся во время собственных авторских экспериментов творчеством того-то, того-то и того-то. Остается надежда на оригинальность реализации – и тут читателя ожидает самое печальное разочарование. Похабненькие истории Невинного чертовски однообразны – собственно, как и всякое порно «с сюжетом» – и не слишком притом смешны. Космическая ракета, царские палаты, парковая скамейка и прочие экстерьеры, интерьеры и атмосферы, а также сказочные и фантастические элементы не влияют на завлекательность основного сюжетного наполнения: кто-то куда-то зашел, кому-то сунул двумя или тремя повторяющимися из рассказа в рассказ способами, порадовался или опечалился и исчез в неизвестном направлении. Отделаться от того ощущения, что почитываешь записки измученного гормонами девятиклассника, который испытывает дикий восторг, выводя на бумаге слово «хуй», получается лишь эпизодически. В целом повествование библиотекаря, любимца женщин, обладающего, по собственному его разумению, совершенно магической харизмой и сексуальной притягательностью, которым не помеха вечная его панама на резинках и «модный болониевый плащ», сводится к констатации чрезвычайно занимательного факта: все делают это. Причем у читателя остается ощущение, что делают по большей части от уныния и безысходности. Какое уж тут веселье!

Для создания последнего у Пантелеймона Невинного, к слову, как раз неплохой потенциал – чувство юмора у него специфическое, но тем-то и любопытное и по-своему обаятельное. Выбери он тематику пошире, развернулось бы перед ним и более внушительное пространство для сатирических упражнений – а заодно и стилистических. Всего этого с нетерпением ждешь, прочитав все ту же вступительную статью – она захватывает и пленяет куда больше, чем истории представляемого критиком Трунченковым автора. Возьму на себя смелость посоветовать Трунченкову с Невинным профессиональных дел больше не иметь, а немедленно браться самому за писательство. Его протеже выдает себя с головой и приводит исчерпывающую самохарактеристику в финале одного из рассказов: «Зачем, многие меня спросят, пишу я такие и прочие подобные глупости, какой мне с них толк? Да как сказать: не все же баб драть… Дело это хоть и приятное, но сильно однообразное. Писательство же – отдохновение и редкая для души радость» — этот пассаж Пантелеймона Невинного, в сущности, с успехом заменит читателям любую критическую рецензию на собрание его рассказов.

Михаил Визель

Пантелеймон Невинный «Жизнь и опыты Пантелеймона Невинного, порнографа»

Сама номинация этой рукописи на премию «Нацбест» вызывает недоумение. Потому что перед нами сборник порнографических рассказов. Не в ругательном, а в самом строгом жанроописательном смысле слова. Это короткие тексты, все как один устроенные по принципу, сто лет назад описанному Аверченко: коротенькая условная экспозиция с введением условных героев (точнее, героинь), а потом – «Всё заверте…». Только вот автор не обрывает, как Аверченко, глагол движения, а выписывает глаголы других движений еще на двух-трех страницах.

Не могу сказать, что это написано коряво и беспомощно; не могу также сказать, что автор вовсе лишен «идеи»: заключается она в том, что настоящим «срывателем цветов удовольствий» является не альфа, и не бета, а омега-самец: безопасный и безобидный, с которым женщина (по мысли автора) может расслабиться (и получить удовольствие, ага). Конечно, дискуссия о том, насколько уместно внесение в литературу элементов жанрово чистой порнографии (как вносил ее элементы в свое «догматическое» кино Триер в «Идиотах» и Уэльбек в свои философские романы) может быть очень содержательной и уж точно увлекательной, — но всё-таки лучше проводить ее в рамках «Носа» в Красноярске, а не «Нацбеста» в «Астории».

Любовь Беляцкая

Пантелеймон Невинный «Жизнь и опыты Пантелеймона Невинного, порнографа»

А вот эту книгу я честно осиливала не один час и день. Начитавшись предисловия и рекомендации номинатора во что бы то ни стало было решено книгу прочесть. И пусть меня предупреждали, что это просто порнография, в это не хотелось верить до последнего, то есть до первого же прочитанного текста.

Впрочем, сначала общая информация для бэкграунда: Пантелеймон Невинный, как уверяют нас номинатор Дмитрий Трунченков и сам автор, — вовсе не выдуманный персонаж, а всамделишный библиотекарь, пишущий эротические рассказы и попутно отнюдь не по-джентельменски повествующий о собственных любовных подвигах. Притом Пантелеймон и Трунченков уверяют, что рассказы вовсе не эротические, а тем более порнографические, так как возбуждения они не вызывают, а скорее в зощенковской манере описывают разнообразные «случаи», простите за невольный каламбур, в разнообразном антураже.

Пытливо вглядываясь в незамысловатое повествование фантазий не самого искромётного писателя и не самого изобретательного донжуана, мне так и не посчастливилось приобщиться к его таланту. Есть пара остроумных и жизненных моментов, в этом смысле мне понравился рассказ «Иван и оно», но чем дальше в лес, тем глубже увязаешь в однообразных эпитетах и сюжетах Невинного. Бонус в конце книги – собрание порно-подражаний стихам известных поэтов.