Полна жопа огурцов После прочтения остается досадное послевкусие Доширака, который сожрал в поезде, хоть особо и не хотелось – просто глядя на бабок и солдат, которые его жрали рядом. Примерно такое же ощущение оставалось по принудительному прочтению книг дореволюционных писателей «второго ряда» (да и первого тоже) о русской жизни – на летних каникулах. Только тогда Доширака не было, и при прочих равных условиях от такого чтения оставалось незабываемое чувство: «будто семечек переел». Данная книга, конечно, больше похожа на Доширак, потому что на ней написано «фантастическая повесть», а на семечках ничего не написано. Но только через страниц 40-50 уже ясно, что это хоть и не «фантастическая повесть», но все же-таки съедобная. То есть читать можно. Особенно, если ты едешь в поезде, и больше делать нечего. Хоть и небольшая книжка по объему, но читать ее будешь всю дорогу: едешь-едешь, а она все никак не дочитывается. Уже и поспал три раза, а все полкнижки осталось. Так и привез ее домой вместе с другими дорожными пожитками: горбушкой хлеба, черствым пирожком с картошкой, огурцом и нарезкой колбасы «Кремлевская» или «Президентская» (намек поняли?). Подзаголовок «фантастическая повесть» столь же соответствует составу книги, как и надпись на пачке пельменей «из мяса молодых бычков». Формально это, может быть, так и есть, если иметь в виду не пельмени, а консервы «бычки в томате». На антиправительственный памфлет и социальную антиутопию произведение также не тянет, хотя все интриги (а их там даже и не одна) ведут к тому, что кругом действует не что иное, как «кровавая гэбня». О происках этой «гэбни» «фантастическая повесть» и повествует. «Бывший охранник патриарха Алексея» Слава, отставник ФСО, как функционер и подлая шестерка режима вероломно сдает олигарха-лилипута Мефодия, протюнингованного спецсывороткой до размеров нормального дяди, еще более подлому евонному сверх-олигарх брательнику Кириллу, затем Мефодия убивают, а его останки дядя Слава приносит Кириллу в красной сумке на ремне с чебурашкой – символом Олимпиады. Все это не вызывает ничего, кроме желания поспать. Но однажды выясняется, что, пока ты спал на верхней полке, произошли страшные и, возможно, необратимые для твоего личного сознания события. То ли они являются продолжением текста, то ли твоего сна. Но на самом деле не тем и не другим. А, может быть, как раз-таки и тем и другим. Но это уже неважно. «Все не так уж важно», — как поется в песне, поскольку по возвращении домой у тебя осталось наряду с черствой коркой, огурцом и нарезкой колбасы «Президентская» и «Кремлевская» (бу-га-га) недочитанная книга, которую и дочитать никак, и выбросить жалко. Хотя там осталось-то всего ничего. Но со стр. 175 все-таки решаешь: — хватит! – не обязательно каждый огурец догрызать до конца, — и в сердцах отправляешь его в пухто. «И ряска безвременья» сомкнется над ним раньше, чем он долетел, образно говоря, до места назначения: прямо в рожу правительства и его кровавой гэбне.

Как можно предположить, идея романа возникла из опечатки. Дальше – все просто. По журналисткому обыкновению автор хватает первые попавшиеся материалы из интернета, вспоминает что-то из прочитанного в юности и садится на компьютер. В процессе он вдруг соображает, что «Роковые яйца» уже кто-то написал, а потому резко сворачивает в сторону привычного. А что это? Да всякая мелкая херня, на чем принято выезжать, когда неохота работать, то есть на сплетнях, на предубеждениях и распространенных предрассудках, короче, на всякой «перде». Издатель снабжает текст аннотацией, заканчивающейся многозначительным намеком, который, признаться, лично нам остается совершенно непонятным, — вот, прочитали мы текст, «кто стоит» не догадались. А кто? Может быть, как в прежние времена, когда выходили самиздатские жерналы. Так вот, однажды какой-то феминисткий журнал типа – впрочем, уже и не вспомнить – «Мария» или «Женщины в СССР» разместил у себя историю «Кто виноват» про некую девку, которой сильно невезло, — как даст кому, так сразу беременная. Ну, в первый раз ей мама дала на аборт, ну, второй, а потом ей уже самой пришлось раздобывать или делать забесплатно, короче, на какой-то шестой, что ли раз эта богомерзкая операция закончилась гибелью бедной девки. Мораль: «Кто виноват?» И все прогрессивное человечество в один голос воскликнуло: «Большевики!», потому что, а кто ж еще может быть виноват абсолютно во всем при ихнем тоталитарном режиме? Вот и тут, кто виноват, что персонаж Марина оказалась курвой? Президент и примьер-министр! И миллионы девок, которые, пока мы читаем эту рецензию, там на просторах российских столиц и провинций кому-то подмахивают в своих узеньких девичьих постельках, в случае залета непременно обвинят в этом Путина с Медведевым, которые, в свою очередь, развели жуткую коррупцию! И Кашину тоже они надавали пиздюлей! Ведь так? И премию никакую Кашин не получит тоже из за них! А уж это мы вам точно обещаем, потому что вся эта журналисткая стряпня никакого отношения к литературе не имеет, — тут не газета, тут важно не о чем, а как.

Повесть оставляет на удивление глубокое послевкусие. Тот случай, когда кажется, что ничего прямо уж такого в этом нет, а мыслями все равно постоянно возвращаешься. Это как приморский ресторан, где тебе налили вина в грязный стакан и принесли сыра, хлеба и оливкового масла. И весь год ты мечтаешь, когда опять будет отпуск, ты поедешь на море, зайдешь в ресторан, и тебе опять все это дадут. Если у Быкова абсурд русской жизни передан в постреволюционном изломе, на апогее, то у Кашина сама повседневная жизнь людей подернута абсурдом, как ряской. Все эти странные памятники, странные законы, странные принципы – они выписаны ярко, выпукло, достоверно. На фоне основного «производственного» конфликта неожиданно греет история любви. Простая, как из советского фильма, но очень крепкая. Прочитав, какое-то время даже веришь, что и впрямь встречаются иногда такие вот увлеченные своей работой, порядочные мужчины, такие вот верные, жертвенные женщины, и вместе они противостоят неизбывному ублюдству окружающей жизни.

Ожидала большего. Почему ожидала, понятия не имею. Наверное, из-за названия (оно смешное, хотя его, возможно, придумал не Кашин), ну, и из-за покушения — в аннотации написано, что книга поможет разгадать, кто на самом деле его организовал. Наверное, автор в моих ожиданиях не виноват. А книжка показалась скучной. Затея такая: вкалывают суки-экспериментаторы кремлёвские детям гормон роста-взросления, и они очень быстро превращаются на вид в тридцатипятилетних. Такое массовое выращивание големов. А мама одного такого случайно нашла, потому что он, выросши, стал жутко похож на её покойного мужа. Но это всё не так уж важно. В этой книге вообще всё «не так уж важно». «И ряска безвременья сомкнулась над их головами». Кашин воспринимает наше время как спокойную безнадёгу, потому и пишет закономерно заунывно. Если бы воспринимал как мрачный абсурд, или как трагический апокалипсис, — наверное, ему было бы труднее осуществлять свою основную деятельность. (Хотя — куда уж труднее). Кстати, есть в книге такой господин Околоноля, и ему Кашин напророчил неприятную скорую смерть. Риск — благородное дело.