Немелкий роман в 300 с гаком страниц начинаешь читать как увлекательную книгу об «отроческом становлении» восьмиклассника, сменившего место жительства на другой – более крупный город. В джунглях этого условного русского мегаполиса конца 80-х годов прошлого века мальчик «из приличной семьи» быстро становится «настоящим пацаном» в среде местных гопников. Захватывающие сцены драк и коллективных пьянок, грязной ебли с подругами – такими же несовершеннолетними гопницами, всякие –разные уличные бесчинства, так или иначе знакомые всем людям (кроме родителей) почти полромана читаешь с немеркнущим интересом. Дальше будет еще интересней. Елизаров умеет строить, так сказать, «романное пространство» и правильно обращаться с композицией – что сразу отличает мастера – не побоюсь этого слова – от дилетанта. Итак, кульминация отмороза – это изобретательный гоп-стоп под кодовым названием «мультики». Они заключаются в следующем. Одной из подруг зимой надевают на голое тело шубу, которую она внезапно распахивает на безлюдной улице перед носом у какого-нибудь дяди с портфельчиком – и тут же вся бригада – Куля, Шайба, Козуб (или Лысый, Тренер и Шева) – окружают потерпевшего с вопросом типа: — мультики видел? А теперь за просмотр деньги гони.» Это шоу продолжалось довольно долго и нередко даже к обоюдному удовольствию с потерпевшим, пока не попался какой-то особенно вредный пенсионер и не сдал всех в менты. Начинается облава, наш герой (он по-прежнему учится в 8 классе) проявил себя в этой ситуации не дятлом, а по-геройски по отношению к товарищам.В результате дал всем уйти, а сам попался. И вот его забирают в отделение. Не успела оглянуться – а уже почти полкниги прочитано. Если честно, я люблю книги про гопников и про всяких хлиганов – так, как , к примеру, другие любят конфеты. Поэтому лично мне бы и этого хватило. А если бы в какую-нибудь хрестоматию по литературе для младшего и среднего школьного возраста понадобилось бы включить произведение на тему «сам погибай – а товарища выручай», то вот этот отрывок из романа Михаила Елизарова был бы как нельзя кстати. «Я легко мог скрыться, но чувство товарищества не позволило мне бросить на произвол судьбы неуклюжих, спотыкающихся Кулю и Аню. Один раз они рухнули, матерясь, и мне пришлось помочь им подняться. Менты настигали … Аня взвизгнула. Я в два прыжка подскочил к павшему менту и с разбегу заехал ногой ему по ребрам, но и сам поскользнулся от удара. Я, барахтаясь на спине, двинул ему ногой по роже..» Но я все же таки читала и все предыдущие книги этого автора, поэтому все время с некоторым опасением ждала: когда же уже – и где – произойдет особый елизаровский слом реальности и вылезут наружу, тесня и отталкивая повседневность, странные, всегда непреодолимые и жуткие сущности. То есть – когда «все начнется». Ну вот, как только подросток оказывается в отделении милиции, все и начинается. Но не то, чтобы сразу. События медлят, как долго ожидаемый ДОБовый приход; непонятно, наступил он уже или же никогда не наступит, или теперь так будет всегда. Смотря чего вы ожидаете. В плане композиции роман достаточно прост и чрезвычайно грамотен. Мало кто умеет и может позволить себе такую длительную и точную выдержку между светом и тьмой. И тут-то оказывается, что те уличные гоп-стоп «мультики» — это цветочки по сравнению с теми «мультиками», которые ждут впереди. Или, скорее, в глубине той бездны, которая незаметно подкралась – и уже не отпустит.

Мы, к сожалению, не читали «Библиотекаря», но если он выполнен в том же ключе, что и вот этот текст, то уж не знаем, кому и за что дают буккеров, — ничего выдающегося. Наслушавшись замечательных песен Елизарова типа «Ты мне всралась» и «Моя мать Ева Браун», мы решили, что имеем дело с серьезным авторм, а он оказался фишкой. Ну, что это за смесь пелевинщины и сороковщины? Нет, понятно, что какие-то тексты каких-то авторов могут оказывать значительное влияние на других авторов, но не до такой же степени! Ведь полная ж калька с ранних рассказов Сорокина: сначала совершенно невинное бытописательство про мальчиков и девочек, а потом психоделическая хрень со сраньем на стол в партийном кабинете или совокупление с умершей возлюбленной, — «В животе у трупа что-то хрустнуло, нога отошла». Хотелось бы когда-нибудь разобраться, почему и откуда образовалась тенденция во этой конкретной нечеловечности, что ли? Ладно бы, сидели в говне и брызгались, так нет, они нежат жопу в джакузи, а говном угощаются из серебряных креманок. К чему это? Наверно, потому что скучно. Да, какие-то дураки надавали им буккеров и им уже дальше не к чему тянуться, потому остается только стебаться. Что ж, пусть так, пусть даже тема ебли и вполне себе раскрывается в каких-то фрагментах движений туда-сюда, но до национального бестселлера этому тексту не дотянуться, — херня она и есть херня. Возможно, где-то на полдороги автор спохватился и задумался, мол, что же у меня тут получается? Сплошная ебля школьников, что ли? Это не пойдет. Ну и давай выкручиваться, давай перемешивать всякий бред и жуть. Говорят, что дети зачитываются. Ну а мы – не дети, а потому говорим: «Миша, отсосите»!

Открыла книгу Михаила Елизарова «Мультики» и обрадовалась, прочитав первые строки: «В мае восемьдесят восьмого года я закончил седьмой класс, сдал на четверку экзамен по алгебре и навсегда простился с родной школой. С сентября меня ждал другой город и новая неизвестная жизнь. Родители после долгих уговоров разрешили мне провести летние каникулы у бабушки в уютном маленьком Краснославске, где так счастливо и быстротечно прошло мое детство».Чинно—благородно, думаю, без зауми и эпилептических припадков, вполне себе почитать на досуге. Рано радовалась. Хотите постоять рядом с компашкой гопоты, жрущей пойло за гаражами? Тогда вам сюда, в книгу Елизарова. Первая ее часть — описание «подвигов» дворовой шпаны: пьянки, грабежи, ровесница—давалка. Уж кого—кого, а меня, поклонницу Сорокина и молодого Лимонова, меньше всего можно обвинить в ханжестве. Но, покупая книгу о шпане, я не хочу выходить во двор и видеть гараж, на котором написано слово из трех букв, я хочу видеть образ двора, гаража, шпаны и этого самого слова из трех букв. Более яркий и острый. Михаила Елизаров не смог этот образ создать: все его литературные приемы — это использование мата и бородатые анекдоты (сейчас бы сказали, баян), превращенные в события якобы из жизни героев книги. Писатель просто взял их — старые и уже не смешные анекдоты, уличные мифы и механически вписал в текст. Я не против мата в литературе. Но пусть уж он будет таким, чтоб смеяться до слез или возмущаться, то есть испытывать эмоции, ради чего книги и покупают. В «Мультиках» мат скучен и примитивен. Как скучны описания блюющих дружков главного героя, их «кликухи», их быт. Вроде бы поживее описан один из центральных «подвигов» компании: подружка распахивает перед подвыпившими прохожими шубу, под которой нет белья, а дружки шантажируют зрителя: «Мультики видел? Плати!». Но название «мультики» притянуто искусственно, на самом деле этот номер чаще назывался «чебурашка». В самом деле, на чебурашку и похоже больше… Но автору слово «мультики» нужно было для завязки второй части книги: герой попадает в детскую комнату милиции, где бывший садист, а затем педагог показывает ему диафильм, в котором множественно (как отражение между зеркалами) уходят вглубь истории перевоспитания хулиганов в хороших советских людей. Если бы вся книга была написана в духе этой второй части (12—летний пионер конца сороковых годов расчленяет одноклассницу), то получился бы полноценный, добротный трэш, ужас. Тем более, что во второй части есть своя неповторимая стилистика, эстетика С.С.С.Р., достоверны, органичны образы «педагогов», издевательски хороши методы перевоспитания «трудных детей». Но две части книги, разорванные автором, оказались искусственно, натужно соединенными: первая не трогает стилистически и драматургически, вторая недотягивает структурой (каркас телескопически выдвигающихся друг из друга событий того и гляди рухнет, похоронив под обломками читателя). На мой взгляд, книга окрепла бы, имей название «Детская комната милиции». А эпизоды жизни мальчика—садиста по фамилии Разумовский вкупе с великолепной стилистикой послевоенного С.С.С.Р. могли бы стать полноценным романом ужасов. Может, так оно и будет? Михаилу Елизарову это удалось бы вполне мощно.

Читали вы «Заводной апельсин» Берджесса? Ну так вот. И герой, и сюжет те же. Только немного поворот другой. Перед нами зверски точный педагогический кошмар о единственно возможном способе перевоспитания невоспитуемых: когда порядок внедряется непосредственно в подкорку, и к жестокому хаосу снаружи вырабатывается непереносимость. Подобная той, которую выявляли в Средние века диким способом, поставив подозреваемого в «одержимости» перед мельницей в солнечный день. Мелькание полос света и тени немедленно вызывало у «одержимых» тяжёлый припадок. Я не буду придираться к этой хорошей книжке и говорить, что она «недокручена» и жуть не сгущена (побольше бы нейрофизиологии, побольше надрыва, вроде рассказа о барчуке Арсении, который настоящий бесёнок). Не, всё как надо. Местами очень смешно; как всегда в русских романах, тщательно выписаны и особо достоверны гопники.