Автор в очередной раз демонстрирует читателю своё мастерство и умение описать живое чувство и точные детали. Прекрасный язык, необычные метафоры, попадание в «десятку».

Автобиографичность или игра в автобиографичность, точность деталей, мастерское описание. И эти детали не случайны, они многое говорят, но это многое нам до поры до времени незаметно (глаза души смотрят внутрь, а не наружу). Реальные события и реальные люди проскальзывают мимо, лирическую героиню интересует лишь то, что касается её любви, она живёт жизнью сердца, до предела обостряя чувства и напрягая отношения. Автор применяет прием ретроспекции, умело интригует, заставляя читателя ожидать необычного поворота сюжета, который он в результате и получает. Рассказ о любви к девочке полон лёгких намёков, типа, тогда я ещё не знала, это тогда я та думала, мне было неизвестно, что…

Окончательное объяснение настолько необычно, что поначалу трудно в него поверить, хотя во всей своей неприглядности и отвратительности оно всё же убеждает и расставляет всё по своим местам.

Конечно, в книге много типичного для современной литературы. Всё – «как водится».

Живые психологические типы, но, как водится, на грани нервного срыва и даже за этой гранью, что не случайно. Это даже отчасти клиническая картина, что подтверждается, впрочем, финальным поворотом сюжета. Мир, созданный больным воображением, приобретает черты реальности. Главная героиня пытается создать иной мир, иные отношения, иную жизнь, с новой любовью и новыми персонажами, точнее, одним-единственным персонажем. И это не только мир духовный, она пытается изменить и мир физический, реальный. Обычная, бытовая жизнь приобретает черты Зазеркалья, недаром героиня не жалеет сил, творя новую действительность на заброшенной черной лестнице. (Бихайнд Миррор, Лестница – с большой буквы).

Героиня наделена способностью творить, создавать свой, иной мир, иную действительность. Она рада поверить в «страсти роковые», принять живое участие в мыльной опере, где всё насквозь фальшивое, придуманное В этот порочный круг лжи и обмана она вовлекается с искренним желанием отдать всю себя, помочь, устроить хотя бы чью-то жизнь. Наивность? Если да, то это наивность человека, которого обмануть нетрудно, который «сам обманываться рад». Для неё это своего рода протест против скуки и безнадёжности обыденной жизни, борьба с рутиной, доходящая порой до крайности. Скука, уныние, неинтересная жизнь резко противопоставлены восторгу и опьянению жизни придуманной, вымышленной. Это принцип жизни лирической героини, иначе она себя не мыслит, кроме как конструируя жизнь, создавая её такой, какой мечтала бы её видеть. Мастерство Палей проявляется по-разному, но не в последнюю очередь – за счёт точности описания, нахождения единственной точной, неповторимой детали, которую автор мастерски описывает, сравнивая с чем-то или противопоставляя чему-то. И не последнюю роль в этом играет авторская ирония.

И тем трагичнее финальное прозрение героини, которая теряет всё, во что вложила душу. И это всё оборачивается фарсом, игрой действительно больного воображения. Вся её жизнь, самые потаённые уголки души становятся виртуальной действительностью, теряют свою истинную ценность.

Женщина, живущая любовью и фантазиями, сродни саламандре, умирающей без огня: «Плиний говорит о крылатой саламандре, живущей в пламени критских плавилен. Стоит такой саламандре очутиться на воздухе и хоть чуточку пролететь вне огня, она падает замертво…» «Леонардо да Винчи считал, что саламандра питается исключительно огнем; последний помогает ей также менять кожу».

И героиня делает всё, чтобы поддержать этот огонь, не дать себе или своей саламандре погибнуть, хотя постепенно начинает понимать, что « Человек не способен непосредственно общаться с саламандрой из-за огненного элемента, в котором она обитает. Все, с чем соприкасается саламандра, неукоснительно обращается в пепел» Ссылаясь на “Историю” Плиния, М. Палей пишет, что «саламандра не обитает в самом огне, но, проникая в самое сердце пламени, убивает его. Иными словами, саламандра настолько холодна, что от соприкосновения с ней огонь неукоснительно гаснет. Возможно, именно в погашении огня и заключается миссия саламандрового танца». Саламандра горит, но не может существовать без огня. Но она же его и уничтожает. Героиня М.Палей так же не встраивается в обыденную жизнь., которую называет лживой. И так же становится беспомощной и беззащитной и погибает вне своей стихии. Так метафорично описывает писательница общечеловеческие категории жизни и смерти применительно к своей героине.

Модные приёмы — клиповость и фрагментарность. Объединяющая, стержневая мысль, как водится, за пределами повествования, необходимо домысливать.

Есть в романе не очень органичный, хотя и мастерски описанный вставной сюжет, мало связанный с основным повествованием. Эти сюжетные линии не скрещиваются, не объединяются. Книга в книге, сюжет в сюжете – приём не новый («Повести Белкина», «Журнал Печорина», «Мастер и Маргарита»).

Возможно, задачей было изобразить некий контраст, показать два принципиально не совпадающих мира, один у нас, другой – за рубежом: мир женский и мир мужской, бедность и богатство, но и в том, и в другом случае — сначала очарование, потом — обман и разочарование в любви. Героиня Марины Палей испытывает тотальное, глобальное одиночество. Человек один в этом мире, он не может объединиться с другим человеком. Души ищут друг друга, но соединиться не в силах, они одиноки. Правда, эта линия обрывается, не получает дальнейшего развития, и остается непонятным, ради чего автор включил в повествование эту часть. На модную гомосексуальную тему автор намекает крайне осторожно, хотя и без намёков всё предельно ясно, и эта осторожность несколько удивляет. Если для героини это было такой важной частью её жизни, то довольно странно говорить об этом намёками.. Мотив однополой любви инкорпорирован в ткань повествования очень аккуратно и целомудренно.

Мне надо отрабатывать долги, которых, как мне пытались внушить, я не делала. Нет, ребята: делала. Еще как делала! Раз все то, о чем речь, действительно существовало в моем сердце, а для меня это так, значит, оно существовало. Целиком и полностью, со всеми частями.

Сложность объединения разнородного материала.

Интересные метафоры, рассуждения на разные темы. Но целого не получается. Рассыпается. Малые формы были бы выигрышнее. Как и стихи – лучше сами по себе, не вписываются в ткань повествования. Отсюда — многословие, длинноты.

Огненная жизнь героини-саламандры, соприкоснувшись с холодом реальности, прекращается. Столкновение огненных эмоций и холодной реальности заканчивается абсолютной победой последней. Огонь побеждает. Но для героини не это важно, она прожила несуществующую жизнь – ну и что, разве это что-нибудь меняет? Читательский интерес удерживается за счёт мастерски выстроенной интриги. Описание событий нейтрально, но есть постоянное ожидание интересной и неожиданной развязки.

Если описывать другую сторону двери в лживых, то есть бытовых, терминах, то она была выкрашена в красно-бурый цвет, местами облуплена, немного закопчена, крест-накрест заколочена грязными досками — и щедро оснащена концентрическими кругами паутины, напоминавшими мишени в любимых мной тирах.

не знаю почему, была уверена: там живут такие же скучные (никакие) люди, как мы, с такой же скучной (никакой), как у нас, жизнью. И даже еще более скучной, чем у нас: оттуда не доносилось ни звука.

шалея от восторга, восторгом пьянея и упиваясь, я обнаружила, что за одной из сторон нашей комнаты существует иное пространство

Опять контраст, скука, уныние, неинтересная жизнь – восторг и опьянение жизни придуманной, вымышленной.

Героиня конструирует жизнь, создаёт её..

Точность деталей, ирония.

Ну не все же, елки-палки, подчиняется законам “житейской мудрости”! Ну не все же! Каким законам? Ну, таким: та не кума, что под кумом не была; не подмажешь — не поедешь; не поваляешь — не поешь; муж любит жену здоровую, а сестру богатую; сука не захочет, кобель не вскочит; любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда; все бабы — дуры, все мужики — сволочи; все бабы — суки, все кобели — м…даки; выбил себе место в автобусе — забил на тех, кто висит на подножке; все, что ни делается — к лучшему. Ну не все же, не все подчиняется этим законам!

Не выношу голых пространств. В них некуда спрятать себя от жизни, от смерти. Эти сестры, с одинаковой алчностью, ждут меня в необозримой пустоте, залитой безжалостным светом. Они ждут меня в этой жуткой, залитой светом пустоте, чтобы предъявить мне невыполнимые, невыносимые требования.

“Мне всегда было страшно летать самолетом.

Но нет, не по общепонятной причине!

Наоборот, гибель в воздухе, посреди гламурной лазури и глазурованных облаков, мне видится несопоставимо элегантней, чем животные муки в отечественном лазарете, то есть в предбаннике морга, где разворован даже формалин. Да, это так: гибель посреди упомянутой гламурной лазури — мгновенный разрыв сердца, защитившего себя смертью от ужаса смерти, или гибель от любовного, рокового, инцестного соударения с грешной матерью сырой землей — мне видится несопоставимо желанней, чем долгое, необратимо-бесследное растворение в беззубых старухах, их муках, их мухах, трупной амброзии, моче, рвоте, фекальном смраде, а также в совокупной гулаговской вони сортира, состоящей из беспощадно слезоточивой хлорки, зверских запахов гениталий и босяцких папирос. Метафоры – багаж, выпадающий из самолета — жизнь.

Человек не способен непосредственно общаться с саламандрой из-за огненного элемента, в котором она обитает. Все, с чем соприкасается саламандра, неукоснительно обращается в пепел.

В книге X своей “Истории” Плиний тем не менее заявляет, что саламандра не обитает в самом огне, но, проникая в самое сердце пламени, убивает его. Иными словами, саламандра настолько холодна, что от соприкосновения с ней огонь неукоснительно гаснет. Возможно, именно в погашении огня и заключается миссия саламандрового танца.

Кроме того, саламандры вьют в огне золотые коконы, которые придворные дамы, а иногда и принцессы терпеливо разматывают. Из этих тончайших золотых нитей они ткут баснословной красоты ткани, чтобы затем заказывать для себя самые изысканные одежды, наделенные магической силой.

Саламандра, или дух огня, живет в разжиженном тонкоматериальном эфире — невидимом огненном элементе природы. Без участия саламандры не может существовать материальный огонь. Без саламандры не горит даже спичка.

В философских книгах эпохи Ренессанса саламандру называют также “вулканической”: это означает, что от нее происходит смешанное существо, именуемое поджигатель, воспламенитель, палей.

В конце концов, если каждый из них, гендерно мне противоположных (“назначенных”), — являлся лишь технически неизбежным, дизайнерски несовершенным придатком (1.device; 2. appendage)— ну да: приладой, устройством— к своему дорогостоящему Агрегату Инсеминации, к целевому портативному Агрегату, который, видимо, должен был, в идеале— по Замыслу Божьему, то есть,— добывать треньем огонь— если каждый из них, гендерно мне противоположных, был всего лишь технически неизбежным, болтливым, всегда обременительным для меня придатком к своему Агрегату Инсеминации — спрашивается: нужны ли были мне семена? И если да, то за каким лешим? Чтобы репродуцировать те же самые, поставленные на поток, портативные Агрегаты Инсеминации, крайне нерационально оснащенные громоздкими, невероятно раздражающими громкоговорителями?

ты занималась полностью выдуманными делами. Слышишь? Ты прожила несуществовавшую жизнь.

Мне сказали, что я прожила придуманную жизнь. То есть, получается, ничего из того, что полностью занимало мое сердце и голову, руки и душу, что не давало отдыха ногам, что ласкало и терзало мое тело— “в реальности не существовало”. (А было ли тело?) Мне даже пытались доказать, чуть ли не документально, что это все было сочинено, просто придумано. Причем даже не мной.

А мне хочется крикнуть: ну и что?!
Ну и что?!

Какая разница?!

Даже если мне предъявят целые горы, даже целые джомолунгмы документов, а в тех документах будут малые и большие кучи так и эдак обоснованных констатаций, а констатации те будут опираться на “последние данные из мира науки”, я и тогда повторю свое: какая, в сущности, разница?