Красная свитка-2012

Книга Валерия Панюшкина интересна будет, вероятно, читателю не только российскому, но и западному (неслучайно номинатором выступает литагент из Германии Галина Дурстхоф). Российскому – ну это понятно. Западному – потому как европейцам, несмотря на всю их разноформатность, все еще любопытно, какие медведи – privet, vedmed?.. – ходят если уж не по улицам, то в головах постсовьеццких господ. Да, им все еще любопытно, как живут «этьи руйсские» – меж тем как русские в массе своей понятия не имеют об антиправительственных театральных постановках (ведь все т.н. марши несогласных – суть лицедейство, пусть и приправленное борьбой за «великую идею»). Потому что русские и примкнувшие – дастиш фантастиш – есть симбиоз ТВ да бытового, профессионального и психосексуального, чаще всего с трудом подавленного, невроза. Потому что русские, живущие «в этой стране», узнают об этой самой стране «из официальных источников». И русские эти, не будем забывать, зациклены в первую очередь на прокорме; вторым пунктом выстреливает словечко «алко», третьим – «секс», появившийся на территории сей, сказывают, аккурат после распада СССР. Когда же русским прямоходящим задают простой детский вопрос: «Вы и впрямь считаете, будто виварии необходимы?» – они (если не уточняют, что, собственно, такое «виварий») становятся агрессивно-жесткими: да, «они действительно».

Забавно: неужто автор книги и впрямь думает, будто ради такого вот, сорри, электората стоит «не соглашаться»?.. Замолвим слово о биоэтике, без соблюдения неписаных законов которой двуногий, будь он хоть семи пядей во лбу, человеком считаться не может. И без которой политика – и тем паче культура – превращаются в тот самый бублимир, описанный Крусановым в «Мертвом языке». «Факты, – вспомним Хаксли, – не перестают существовать от того, что ими пренебрегают». Итак, не хватает тринадцатого «несогласного»: того, кто считает чудовищным убийство л ю б о г о живого существа.

Ну а пока – 12. Двенадцать заведомо обреченных на неуспех «игроков». У каждого – свой зуб на чудище обло под названием государство («аппарат принуждения»: со школьной скамьи…). У каждого – своя трагедия и свой драйв: иногда, впрочем, кажется, будто все эти люди не соглашаются подчиниться «аппарату принуждения» лишь из-за нехватки острых ощущений, и движет ими в первую очередь максимализм, спровоцированный, опять же, простой трехмерной скукой. Панюшкин пишет о том, что хорошо знает. И, в отличие от иных журналистов, считающих себя писателями, пишет складно-ладно. И даже что-то стогоffское («mASIAfucker») – дух, дух бунтарский – будто б проскальзывает в самом начале…

All inclusive: тут вам и бесланские события, и рассказы об элитных спецназовцах – легендарном диверсионном отряде «Вымпел», и о путче 91-го, и о Ходорковском… Не чужд автор «революционной романтики»: вкусно прописан, скажем, кусок, повествующий о том, как ребята в буквальном смысле з а в и с л и (альпинистское снаряжение) у самого Кремля – между сводом Каменного моста, – и растянули плакат «Верните народу выборы, гады!». Глупость, конечно (разбежались), – чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не стреляло.

«Двенадцать несогласных» и есть, возможно, тот самый нацбест: разглядев под фирменным авторским микроскопом не что-нибудь, а всамделишную к р а с н у ю с в и т к у, читателю остается лишь поаплодировать городским сумасшедшим, увековеченным в его книге. Потому как двигала ими все же не только жесткая адреналин-зависимость. Не только «игра в героев». Впрочем, изучая подобные «пробы жизни», прикидываешь: может, и впрямь лучше будет, если древние пророчества-таки сбудутся, и шарик наконец-то очистится?..

Очистится, не оставив ни «согласных», ни «несогласных».

Книга состоит из очерков, точнее – литературных портретов. Герои Панюшкина – лидеры оппозиционных партий (СПС, Яблоко, НБП). «Что это за страна такая, если невозможно собрать пять процентов голосов за партию, которая обещает свободу и демократию», – восклицает «яблочник» Илья Яшин и отправляется странствовать по России. Валерий Панюшкин явно стремился увеличить число сторонников либеральных партий. Удалось ли? Скорее наоборот.

По Руси

Молодые либералы не знают нестоличной России, для жителей провинциальной России они чужие, почти иностранцы. Мария Гайдар, «молодая женщина в хорошенькой шубке», «в модных сапожках». Илья Яшин, «молодой человек в твидовом пиджаке». Они назначают деловые встречи в дорогих ресторанах. «Ханский шашлык» и «фолкнеровская яичница с ветчиной» для Панюшкина, круассаны для Натальи Морарь. Оказавшись в деревенской избе (не в глухой Сибири, а всего-то в Липецкой области) Илья Яшин испытывает шок. Не думаю, что Панюшкин хотел посмеяться над Яшиным, но читатель посмеётся. Илье пришлось самому разгружать фуру с листовками! «Ему было тяжело».

Достойная оплата за труд

Политтехнолог Марина Литвинович «неплохо зарабатывала. Купила квартиру в центре Москвы». Спросите у врача скорой помощи, школьного учителя, библиотекаря – сколько лет им нужно работать, чтобы купить квартиру не в центре Москвы, а, скажем, в центре города Грязи?

Профессионализм

Если Панюшкин что-то не договаривает, возникают вопросы. Наталья Морарь «не умела брать интервью, не умела задавать вопросы, не умела проверять факты, не умела складывать слова». Проходит совсем немного времени, и вдруг она начинает вести расследование «о чёрной кассе Кремля». С чего бы это вдруг такой профессиональный рост? Кто был у неё за спиной? Если же Панюшкин приоткрывает какие-то секреты, ещё хуже: «…несмотря на склонность предвыборного штаба к пьянству и романам с молодыми журналистками, работа шла полным ходом».

Отношение к народу

«Бараньи мозги избирателей». О поездке Марины Литвинович на украинские выборы: «Это была гастроль к папуасам».