Роман Сенчин «Елтышевы»
Догвилль а-ля рюс
Всю ночь, читая «Елтышевых», никак не могла до deja vu достучаться. И вдруг – «Догвилль»: м-м, вот оно, м е с т е ч к о – то самое, «без которого мир станет лучше». И хотя декорации сенчинские, в отличие от триеровских, едва ль условными назовешь, есть в романе нечто неуловимое, что роднит его «семейную сагу» с шедевром Ларcа: а именно – постановочность, пусть и латентная. Пробивающаяся сквозь железобетонные «трехмерные» описания – театральность: описываемое пространство – театр абсурда. Для тех, кто помнит «Девушку со спичечной фабрики» Каурисмяки, – театр все тех же ощущений. И все та же самая беспощадность, о которой Феллини – когда-то – так: «Ничего не смягчать и не заглаживать – миссия художника и человека». Сенчин миссию, что называется, выполняет: не заглаживает ничего. Честен предельно, до натурализма. Несколько удивляет, правда, фраза из аннотации: «Люди очень быстро теряют человеческий облик, когда сталкиваются с необходимостью выживать» – с чёрта ль! Не все. Елтышевы – эти-то теряют… впрочем, был ли мальчик? Пройдемте-ка до выяснения.
Николай Елтышев, «мент поганый» (можно и без кавычек), закрывает в крошечной подсобке вытрезвителя, главная достопримечательность которого – большущая батарея-змеевик, особо буйных «клиентов»; закрывает, набивая пространство до отказа. В ответ на крики «Дышать нечем!» бросает сержанту: «…прысни им там перцу через скважину». В результате гуманного обращения пять человек попадают в реанимацию с отеком легких, а г-ну менту (был среди пострадавших журналист, вот дело и не замяли) дают четыре года условно да лишают ведомственной конуры: выход один – уезжать из городка, пока тот на Елтышевых не «одогвиллелся». Жена стража порядка, библиотекарша Валентина, все мечтала объяснить следователям, что благоверный якобы не виноват: «А что Николаю делать было? Эти буянили, вырывались, другим трезветь мешали, вот он и запер в изолятор. И как просчитаешь, на сколько кислорода хватит, как оно все получится…». Без комментариев.
Т е р я т ь им, по большому счету, кроме привычек, особо нечего: ну разве скуку, ритмизованную заученными – на кухне, на работе, перед «зомбоящиком» – движениями. Унылые, снулые какие-то эти господа Елтышевы: не мертвые – но и не живые: призраки. Узнав, что Артем женится на деревенской, Николай почти перестает замечать сына, словно бы тот его предал… Артем, наслушавшись о «гулящей» своей жене, замечает, что «чувство, которое он считал любовью, грязнится», хотя пачкается оно по обыкновению от отсутствия контрацепции да «залетных» свадеб… Нелепые муки совести испытывает Валентина, продавая на рынке (работы-то в Догвилле рассейском нет не то что для пришлых, но и для местных) своими же руками собранную в тайге жимолость: а ведь это пока еще не спирт, которым господа Елтышевы начнут от безысходности торговать – и, разумеется, пить… Занятно, что «мокрушник» Елтышев, лишенный не то что каких бы то ни было талантов, но даже интересов – с погон его хлещет кровь бабки, соседа и родного сына, – называет догвилличей «хищными тупыми животными». Невероятно, что подобное Одноклеточное любит жену: впрочем, сия «лю» обманчива – Одноклеточному всего лишь страшно остаться без все понимающей Простейшей… особенно после «случайного» убийства сына: «И все же при всей жути произошедшего настоящего ужаса Елтышев не испытывал», констатирует автор, описывая играющих в человеков йети…
К чему все это: ЭКРАНИЗИРОВАТЬ – НАДО. Вариантов как минимум два: либо по книге Романа Сенчина делается сериал, а значит, текст перестает дышать и словно бы «выходит из строя», либо снимается артхаусное кино: art movie, art cinema – как угодно. «С этого места поподробнее, Господин Оформитель!» – и Господин Оформитель кивает: «Фильм – это не сосиски, которые можно производить серийно!» , а потому… «Да Елтышев ты! Елтышев!» – вот они, первые кадры того самого, под дых бьющего, эпизода из заключительной главы, которая заканчивается фразой «Помочь было некому». Или незачем?.. Впрочем, автор ни с кем не спорит и никому ничего не доказывает – безоценочно фиксирует события: ну а прием отлично работает. Вот и я под конец книги неожиданно «сломалась»: кто б мог подумать.