Эргали Гер. «Кома»

Рецензии

Дмитрий Орехов

Эргали Гер «Кома»

— А как нам после твоей смерти нам быть?

— Держитесь за мою пяточку.

житие св. Матроны Московской

«Верх взяли внуки большевиков — чистенькие детишки, твердившие, что нельзя на крови ребенка построить счастье; взяли власть, отпустили цены, заморозили вклады, отрезали стариков от жизни. Так ведь лгали, лгали, бормотала Кома, пробираясь к метро сквозь человеческий муравейник: вся Москва превратилась в вонючую барахолку, торгующую бананами, пепси-колой, спиртом “Ройяль” и убоинкой, от которой веяло страшилками послевоенных лет; только на крови и строится новый мир, объясняла она такой же растрепанной, как она, старухе, торгующей окорочками Буша, другого строительного материала нет. Только на своей крови, а не ближнего, это еще Христос доказал…»

Пришел конец Коммунистической Эре (Комэре). Перед смертью она успела покреститься и, ухватившись за пяточку блаженной Матроны Московской, улетела на небеса… На примере известных событий и известных персонажей (кто из нас не встречал таких женщин, как Кома Протасова?) Эргали Гер снова рассказал нам о вечном. Причем рассказал в хороших традициях русской литературы.

Либералы-реформаторы когда-то объявили, что в новую, прекрасную, свободную, рыночную жизнь войдут не все. Некоторые не смогут приспособиться к новой реальности и сгинут, как обры. Туда им, дескать, и дорога. Моисей тоже водил свой народ сорок лет по пустыне — пока не умерли все, кто проникся духом «египетского рабства». По мысли реформаторов, так надлежало поступить и с теми миллионами, которые слишком уж пропитались духом советского «рабства».

Каннибальский харктер этой теории (как и теории о золотом миллиарде) очевиден. Однако Эргали Гер в своем произведении задал загадку посложнее. А что вы скажете, если вождь, ведущий людей в светлое будущее, это не заокеанский банкир и не отечественный либерал-сатанист с внешностью бракованного телепузика, а верующий христианин? Если по натуре он Дон Кихот, если он мечтает о преображении России, о создании нового братства, «православного ордена воителей и воительниц Святого Духа»? И если он самим ходом событий поставлен в такие условия, что часть «человеческого балласта» (причем даже не по его вине!) все-таки приходится «сбросить», оставить без «светлого будущего»?

Главная героиня повести — простая русская женщина, Кома Георгиевна Протасова. Наверное, можно до бесконечности проводить разные литературные параллели, вспоминать Горького, Распутина, Солженицына… На мой взгляд, все это не главное. В повести «Кома» сделана смелая попытка осмылить то, что происходит с Россией. Здесь нет чернухи, безжизненной описательности, литературного кокетства, желания себя показать. Есть отточеный русский язык и есть драматическое произведение, которое читается на одном дыхании, а конец бьет наповал.

Можно только удивляться тому, как многомерна эта небольшая повесть. Это и история «лишнего человека», выброшенного на улицу реформами, и повесть о смерти Союза, и тонкое эссе об искушениях современного Православия (блаженная Матрона или Юрий Гагарин?), и вечная притча о добре и зле… Ведь всегда, всегда всё будет точно так же! Если ты строишь светлое будущее, ты имеешь право жертвовавать только собой, проливать только свою собственную кровь и никакую другую…

В повести даже второстепенные персонажи очень важны. Как хороша, например, эта «толстомордая крыса», комендантша общежития Рая Зворыкина! Как только в общагу въезжают христиане из братства Святого Духа, она «забивается в норку и на пол года уходит в тихий запой». Зато потом, когда число харизматов уменьшается, и этажи начинает заполнять темный приезжий люд, все меняется:

«Рая на этой пахучей экзотике расцвела. Словно всю жизнь ждала своего звездного часа, перемогаясь во времена советчины строптивой татарской, рязанской да тверской лимитой, а в девяностые вообще то вьетнамцами, то олухами Царя Небесного. Наконец власть прочухалась, дозрела до реального бизнеса и поставила Раю на бесправных таджиков да безответных молдаван с западненцами. Править этим мычащим гуртом было одно наслаждение. Экология поправилась моментально: вернулись и тараканы, и мордовороты из заводской охраны. Далее — по накатанному: Зворыкина на свой вкус определила старших по этажам, централизовала сбор штрафов среди нелегалов, опять же поборы за женский пол, пьянки, запах гашиша и так далее. (Плюс пол-этажа удалось выкроить для своих постояльцев, но это уж совсем дело техники.) С утра до вечера эхо ее зычного мата катилось по коридорам…»

Такая вот метафора власти. Невольно задумаешься, а нужно ли вообще нынешним руководителям Православие?..

Кстати, в книге совершенно нет богоборчества, которым сейчас так любят щеголять многие современные авторы. «Раз нет правды, значит, и Бога нет, — восклицает главная героиня, похоронив единственного сына и оставшись без дома. — Но такого не может быть. Я же чувствую Тебя, Господи! В чем же правда твоя?» Ну чем не слова библейского Иова? Похули Бога и умри! Нет, не похулила… Умерла, как христианка.

«Простите меня девочки, — прохрипела Кома, захлебываясь кровью. — Виновата я…

Бог простит, ответили губы.»

Эта последняя молитва Комы о прощении, принятие ею всей вины на себя, а также молитва самого рассказчика («прости и ты меня, крестная, прости за все и за всех, извини, что так долго держался за твою пяточку») — всё это не позволяет отнести данное произведение к так называемому «черному эпосу». Ну нет здесь никакой безысходности — такой, например, как у Романа Сенчина. Да, люди грешат, падают, но многие все-таки не поддаются общему течению лжи! И это главное. Ведь даже в поражении есть победа. Вот и Кома (по принятии святого крещения — Епифания) тоскует, болеет, но сделать подлость не может. Все-таки она выросла в очень христианской стране, Советском Союзе, не так была воспитана, поздно ей уже меняться. Пишу это и думаю: наверное, повесть Эргали Гера трудно будет понять новому поколению читателей, для которых что пресловутый «совок», что Иван Грозный — одинаково далеко. А как хотелось бы ошибаться…