Идея характеризовать персонажа путем ассоциации его образа с общеизвестными брендами не нова. И писалась бы «энциклопедия русской жизни» сегодня, Онегин наверняка бы ездил на «гольфе», одевался у Onegin и благоухал Hugo Boss . Это удобно: бренд – и есть крепкий пучок личностных качеств (а вовсе не качеств продукта). Потребляешь продукт – обладаешь качеством (что причина, а что следствие, определить зачастую достаточно сложно). Пьешь кока-колу – и становишься свободным (вариант: пьешь кока-колу, потому что ты свободный), ездишь на «вольво», потому что ты успешен (вариант: ездишь на «вольво», и успех находит тебя) и т.д.

В «Бренде» этот прием становится сюжетообразующим. Однако загвоздка в том, что он при всем желании не может быть таковым, ибо пригоден он лишь для совершенно иных задач: дать характеристику героя, что для литературного произведения, безусловно, важно, но не единственно важно. И если транспонировать этот текст в привычный формат, мы получим одно сплошное описание главного (и единственного) героя – длиной в 100 страниц. Мало того, поскольку автор развивает означенный прием по всем направлениям, то и простым называнием бренда он не ограничивается, на выходе мы получаем анализ (не сказать, деконструкцию) того самого образа, который бренд в себе несет. А в литературном смысле перед нами оказывается сборник – далеко не глупых – эссе.

То, чем занимается Олег Сивун, с недавних пор принято называть деконструкцией: в данном случае речь идет о деконструкции, выполненной не просто с литературным изяществом, но и с несомненной вируозностью: портрет поколения, как принято выражаться, представлен в точных, мгновенно узнаваемых зарисовках.

Все эти «сникерснутые» продукты Young & Rubicam в темных очках Ray-Ban с кредитными картами Visa в кармане штанов от Dolce & Gabbana щелкают затворами Kodak, катят на автомобилях Ford в свои дома, к телевизорам, где самозабвенно попивают «Jameson Irish Whiskey» и жуют Orbit, внимательно изучая глянцевый журнал Esquire и полистывая каталог Quelle, развалившись на диванах из IKEA. Вживаясь в образ такого апологета глянца, Олег Сивун расцвечивает своими мыслями и рефлексиями маленькие энциклопедические статьи об основных брендах мира потребления. В поле зрения автора попадают Andy Warhol , кукла Barbie , Coca — Cola , Google , Lufthansa , McDonald ‘ s , Nokia , Sony , USA , сеть магазинов Wal — Mart , Xerox , киностудия Zentropa , числом двадцать шесть в алфавитном порядке.

«Я не могу быть абсолютно собой. Мне нужна одежда как у кого-то. Я должен пить то, что пьет кто-то. Я должен улыбаться как кто-то. Я даже сексом хочу заниматься, копируя какого-нибудь порноактера. Мне нужна прическа как у кого-то, но сегодня мне нравится прическа Дэвида Бэкхема, завтра Микки Рурка, потом Фредерика Бегбедера и так далее. Я не могу даже раз и навсегда выбрать, кому подражать »

Ироническая тональность, легко переходящая в самоиронию обеспечивает оптимальный режим чтения: скрытая озабоченность, обеспокоенность и даже невротичность современного потребителя получает разрядку, некое психоаналитическое отреагирование;

Я не гурман виски и не могу отличить Jeam Beam от Johnnie Walker, а Jameson от Tullamore Dew. Мне важно видеть этикетку того, что я пью»

Впрочем, деконструкция составленного из брендов субъекта лишена пафоса обличения и вообще лишена пафоса; правильный выбор интонации автором достоин особого уважения. Можно предположить, что обличительный импульс послужил первоначальным толчком к повествованию, но в процессе письма возникла снисходительность, симпатия и даже умиление по отношению к сборному персонажу продвинутой современности.

Сама тема, мягко говоря, не нова. Более того, исследование гримас постиндустриального общества, цивилизации самозабвенного потребления представляет собой main stream современной социальной философии – достаточно вспомнить Барта, Бодрийара и того же Бегбедера. Тем более заслуживает уважения подход автора, котрому удалось найти и незатасканные сравнения и свежие мысли.

«Интернет-— это принцип: я не знаю, чего мне надо, но я знаю, как это искать. Поэтому и существует Google».

«Но если этой обезьянке что-то нравится, то она это покупает. А если что-то очень нравится ребенку, то он начинает плакать. Деньги — это плач, отпечатанный на станке».

Нет сомнений, что яркий текст Олега Сивуна не затеряется в текущей публицистике, а станет одним из аргументов во внутреннем споре несчастного самосознания современности.

Роман Олега Сивуна – не столько книга про бренды, сколько про рядового обывателя, живущего в их окружении. Книга построена по алфавитному принципу – от A до Z – и преподносит читателям монотонно-скучное перечисление мнений условного лирического героя о «Кока-коле», «Макдоналдсе», «Нокиа», «Сони», «Кодаке» и других мегакорпорациях. При этом цинично выпячивается самокритика, или, конечно, критика того обывателя, который все это мог бы написать. Особенно ярко это дают понять отрывки вроде: «Может, дело в том, что я постоянно блюю после еды в McDonald’s и она не усваивается во мне в полном объеме? Я блюю после McDonald’s, но мне все равно нравится McDonald’s. Я уверен, что это просто какой-то дефект моего организма. McDonald’s если в чем и виноват, так это в том, что его еда вызывает привыкание. Может, это и не еда вызывает привыкание, но что-то же вызывает, раз люди снова и снова приходят в McDonald’s.» Или: «Сейчас я стал замечать, что очки Ray-Ban стали продавать на рыночных развалах. Тут два варианта: или торгаши украли где-то партию очков Ray-Ban, или это не настоящие Ray-Ban, но выглядят они как настоящие. Какая тогда разница? Там даже наклейка Ray-Ban.» Единственный недостаток книги во всех смыслах – это то, что она полностью копирует принцип бренда: подать что-то неудобоваримое под красивой наклейкой. На все упреки автор может возразить, что книга и задумывалась как вялая, блеклая поделка. Такой концепт… Вот только издавать этот концепт придется не под собственным брендом, а под брендом какого-нибудь издательства. Потому что самому Сивуну брендом после такого дебюта уже никогда не стать.

Манифесты требуются всегда. Пусть они будут вторичными, новые поколения тоже не всегда сильно отличаются от предыдущих, но вот новые перепевы старого им все равно почему-то требуются. Олег Сивун, Наталья Ключарева, — теперь многих авторов оценивать приходится не только по гамбургскому счету. Дело в том, что есть надежда, что этим молодым авторам удастся достучаться до нынешних 15-летних, которым, увы, может не хватить вкуса и эстетического развития, чтобы понять классические тексты. Пусть подобный «Бренд» порой кажется «бредом», в головах наших детей тоже происходят не самые умные разброды и шатания.

Так вот, молодой человек проходится «жестоким» маршем по нынешнему обществу потребления. В его словах почти нет постмодернистской иронии, но для уставшего от иронического разгула 1990-х читателя, даже интересно. «Jameson погружает меня в дымчатую атмосферу дублинских окраин», — может, это ирония? Улавливается с трудом. Принимаем правила Сивуна, даже закрываем глаза на то, что он копирует Эллиса, Крахта, Бегбедера и Эрленда Лу. Хорошо, что он владеет пером лучше, чем Сергей «Духлес» Минаев (к сожалению, этот факт не добавит ему популярности). Заглядываем в его манифест, как заглянули бы в дневник подростка. Какой-никакой, но это джентльменский набор среднестатистического молодого человека.

Единственное, чего не учел автор, так это опасностей, которые таит избранная им «выгодная» форма. Каждый пассаж — как выстрел в тире. Слова автора каждый раз соревнуются с фактической канвой, и даже с выбранной в качестве фона песней. К примеру, во фрагменте, посвященном Уорхолу, автор очевидно стилистически проигрывает и Уорхолу, и заявленной песне группы » Doors «.

«В большинстве супермаркетов все отделы расположены примерно в одном и том же порядке. Это расположение имеет, наверно, определенную логику. Моя логика уже не нужна, супермаркет сам выстраивает нужную логику, я просто ей подчиняюсь. Мой мозг абсолютно отключен. Логика супермаркета становится моей логикой навсегда. Если в каком-нибудь супермаркете отделы расположены не в том порядке, к которому я привык, то я чувствую это, у меня возникает дискомфорт, и мне хочется побыстрее уйти из этого супермаркета. У меня создается впечатление, что я в лабиринте и меня не научили из него выбираться».

Листы формата А 4 веером вылетают из рук и рассыпаются по слякотному полу булочной. Я, в отличие от рассказчика «Бренда», редко хожу в супермаркеты, побаиваюсь их, хотя, пожалуй, там было бы удобнее читать. Просто положить распечатку романа на тележку, катить ее вперед и идти, читая.

Этот роман, безусловно, чудовищен — если с самого начала не согласиться с тем, что перед нами гротеск. Если же принять его гротескность как точку отсчета, то перед нами — выдающееся произведение современности, исполненное философии и своеобразной поэзии.

Текст представляет собой словарик, в котором в алфавитном порядке, от A до Z, «толкуются» наиболее раскрученные бренды общества потребления: Barbie, Coca-Cola, Google, Ikea, Kodak, McDonald’s, Putin, USA и проч. Первая часть «статьи» состоит из описания бренда и изложения его истории (возможно, роман был зачат как дипломная работа), основная же часть представляет собой раскрытие взаимоооношений рассказчика с тем или иным брендом. Поскольку рассказчик-герой взращен на телевидении (главным образом на рекламе) и Интернете, «стильные» вещички и заведения являются его плотью и кровью, хотя иногда он подчеркивает свою «несовременность» и несовместимость с тем или иным фетишем («это не мой стиль»). Но в основном он сливается с тем, что модно и круто, даже в том случае, если опытно не познакомился с тем или иным «брендом» или не переносит его физически: «Но я-то не летаю. Какое мне дело до самих полетов? Я и не говорю, что летать с Lufthans’ой лучше всего — хотя наверняка это так. Я говорю, что Lufthansa — самая лучшая авиакампания мира. Хотя бы как звучит: «L-u-f-t-h-a-n-s-a»». «Я блюю после McDonald’s, но мне всё равно нравится McDonald’s».

Рассказчик описывает людей общества потребления как бесконечно стильных, «крутых» — и бесконечно одиноких людей, среди которых самый зависимый и самый одинокий (не без некоторой аутичности даже) даже — он сам, потому что вкусил больше всех. Потому что он не знает иной любви, кроме любви к тому, что круто раскручено, и сам осознает свою внутреннюю пустоту. «Мы все рождаемся под дверью, на которой висит вывеска «Вход в супермаркет», а когда умираем, то видим перед собой табличку «Выход», просто «Выход». «EXIT» на зеленом фоне, с бегущим куда-то человечком».

Человек невнимательный может подумать, что автор и впрямь создает новый рекламный текст, в очередной раз воздавая хвалу Coca-Col’е и Ford’у. Но грамотный читатель, увидев в тексте трагический гротеск, узнаёт в его герое себя — каким бы далёким от мира попсы он себя ни считал.

Подбираю с затоптанного покупателями пола подмокшие листы, выхожу из магазина… а там снег, вечер, фонари — и никакого бренда.

«Романом» сочинение 24-летнего (в новомирской публикации указано, что автор 1983 года рождения, т.е. сейчас ему 26. Но на титульном листе лежащей передо мной рукописи выставлено «2007») петербуржца является в том же смысле, в котором «картиной» является готовая фотография Мэрилин Монро, многажды отпечатанная на цветном шелке. То есть не имеет никакого отношения к тому, что в это слово вкладывалось веками, но зато имеет непосредственное отношение к современному масс-медиа, шоу-бизу и прочим двусложным словам иностранного происхождения (поп-арту, разумеется, тоже).

Проще говоря, это словарик, в котором к каждой из 26 букв латинского (точнее — английского) алфавита привязан тот или иной бренд, от Andy Warhol до Zentropa (не исключая и Putin ). Составлены все «словарные статьи» по единой жесткой схеме: Factum (краткая объективная справка) – Punctum (субъективное эссе о том, чем автору дорог этот бренд) – Soundtrack (песня; обычно – американский evergreen ) – Bonus (синопсис возможного рекламного ролика) — слоган (тоже рекламный).

Последние два пункта схемы описания красноречиво указывают на принадлежность автора к миру рекламы. Об этом же вопиют и сами тексты. У молодого человека эти самые бренды и из ушей сыпятся, и с языка валятся. Ощущение такое, что кроме брендов его вообще мало что в жизни интересует — в кино он не ходит, машины не имеет, фотографироваться не любит, для общения и совместной жизни у него кот, любимый гаджет – старенькая Nokia 1112 (всё это – по принципиальным соображениям), ну а любимое развлечение — ходить в супермаркет, чтобы потреблять, потреблять, потреблять.

Картина, прямо сказать, вырисовывается грустная и щемящая. Так и видишь этого «лирического героя» (и поэтому всё-таки роман) — молодого человека в очках, одиноко сидящего в двушке на окраине Питера. Перед ним стоит стаканчик любимого виски Jameson , за спиной приговаривают « Ja — Ja !» фигуранты крутящегося нон-стоп немецкого порно, а сам он строчит в открытый ноутбук свои горестные рефлексии о засильи брендов и отсутствии глубины и подлинности у всего и вся, включая его самого…

Но вот какое дело. Автор настолько демонстративно бравирует своей поверхностностью и манипулируемостью («мне безразлично качество покупаемого товара, мне важен только его бренд!»), стиль его настолько прямолинеен и шизофреничен, что в какой-то момент начинает закрадываться сомнение – полно, точно ли Олег Сивун такой утомленный пресыщенный потребитель, современный мсье Онегин-Бегбедер, или просто старательно натягивает на себя эту разношенную маску? Грубо говоря, Николай Островский перед нами, повествующий о том, как он здоровье и молодость сгубил заради идеи, или Михаил Зощенко, говорящий от лица (и по поручению) современного ему обывателя? Тексты, в которых псевдоциничные банальности и трюизмы, общие места Барта, Бегбедера, Маклюэна и Сергея «Духлесс» Минаева (не говоря уж о явно обожаемом им Уорхоле, которому, как указывает Майя Якут (http://exlibris.ng.ru/lit/2008-12-18/7_brand.html), Сивун прямо подражает) примерно поровну чередуются с вполне остроумными и даже неожиданными наблюдениями, с равной степенью допускают и то, и другое.

Но если в первом случае мы имеем дело с Сергеем Минаевым от нон-фикшн (что, впрочем, уже не лишено интереса, потому что до сей поры эта набирающая обороты во всем мире область беллетристики считалась безраздельной вотчиной литературоцентричных интеллектуалов с долгим и разнообразным жизненным опытом, вроде Петра Вайля), то во втором – мало что не с гением. Вероятнее конечно, первое. Но так хочется помечать о втором..

Поп-арт роман Олега Сивуна, безусловно, яркое событие современной русской прозы. Прежде всего, потому, что автор избегает избитых приемов коммерциализированной литературы и пишет внешне «антилитературное» произведение, устраняя действие, персонажную структуру и поэтическую выразительность. Остается лишь аскетический язык, открывающий реальность, материальность, точнее нематериальность бренда, представляющий бренд как таковой. Автор предлагает нам двойной ракурс видения бренда. С одной стороны, повествование ведется с территории брендов, от имени их пассивного потребителя, безропотно подчиняющегося магии торговых знаков. С другой – с позиции глядящего на мир брендов аналитика культуры, интеллектуала. Идеи Э.Уорхолла, Р.Барта, Сл.Жижека, Ж. Бодрийяра преподносятся в прозе Сивуна весьма удачно выбранной художественной интонацией: повествователь безучастно, аскетично регистрирует собственные ощущения и идеи, фрагментируя их, представляя их застывшими, неспособными развиваться. Реальность брендов выглядит тотальной, областью копий, не имеющих оригинала, не несущей вечного, всеобщего. И в тоже время она оказывается единственно возможной.