Андрей Ильенков. «Ещё о женщинах»

Рецензии

Александр Троицкий

Андрей Ильенков «Еще о женщинах»

Автор подошел к теме с пафосом ученого-естествоиспытателя и поставленные перед собой задачи выполнил. По-крайней мере, создал такое впечатление у читателя мужского пола в моем лице. Процесс препарирования женских душ выполнен умело: без брызг желчи и крови, с любовью – не с патологической, в какой можно было бы заподозрить судмедэксперта, а с эдакой вселенской любовью биолога ко всякой твари. Вот и автор: любит женщин, заинтригован ими, тщится их понять, но при том остается мужчиной, и посему понять, в конечном-то счете, ему нужно, чтобы обладать. Хотя для нашего дела это не так важно. И очарования текста не умаляет.

Юлия Беломлинская

Андрей Ильенков «Еще о женщинах»

ЗНАМ ГДЕ ВЗЯТЬ!

Эта строчка из рассказа уральского писателя Ильенкова — хорошо иллюстрирует нынешнюю нацбестову коллекцию. Книга рассказов Андрея Ильенкова называется «Еще о женщинах»

Ильенков — врач по образованию, и поэтому с особым пониманием относится к теме аборта – ставшей неожиданно в центре нынешнего нацбестова списка.

Аборт делает героиня новой книги Наташи Ключаревой « S 0 S », абортом кончается реинкарнация героя в романе Юрия Бригадира, который так и называется — «Аборт».

Герой книги Александра Снегирева «Нефтяная Венера» – отец ребенка-дауна.

При нынешнем развитии генной диагностики – родители могли бы узнать это заранее, и сдать сына все в тот же аборт. Но в данном случае заранее не узнали, даун родился, и молодые родители его бросают в роддоме. Но с этим решением не согласны бабушка и дедушка – с отцовской стороны, и мальчика-дауна берут в семью. Но вообщем-то тема выбора все та же — рожать дауна или быть аборту.

Это вполне актуальный спор на сегодня.

У юной героини Ключаревой – в общем-то выбора нет: она -беременная, плотно сидит на героине — ни о каком рожать – не может быть и речи. И вся дальнейшая, взрослая жизнь героини – это изживание комплекса вины – за убитого ребеночка.

Ильенков на этом фоне даже и радует своим докторячьим здоровым цинизмом.

Особенно приятно что, раскладывая пред нами картинки, от которых волосы встают дыбом, например, врачиха, приговаривающая в такт скоблежке: «а вот и ножки пошли, а вот у нас и ручки пошли…а вот и головка наша…» — он еще и признается, что это все щадящий режим, для нас читателей, что «не все, что бывает в жизни, можно вставлять в рассказ». То бишь повидал-то он поболе, чем нам сейчас рассказывает.

А рассказывает он, даже и щадя наши души и уши, – много нового и интересного.

В частности, о крестьянском чадолюбии в той старинной деревне, которую мы потеряли.

Например, пословица, которую герой слышит от бабушки «Дай Господи, скотинку с припдодцем, а деток с приморцем!».

Еще истории о матерях, которые, если у соседки дети померли от заразной болезни, – приходят и просят рубашечку – на своего надеть, чтоб и он поскорее отправился на небеса.

Выбором в ту пору никто не мучался – гондонов не было и таблеток тоже. Здоровые — рожали каждый год. И все это для крестьянки — мука.

От тяжелейшего физического труда — ни беременную, ни кормящую никто не освобождал.

Мы прекрасно это знаем из Некрасова:

«Приподнимая косулю тяжелую, баба поранила ноженьку голую, некогда кровь унимать. Слышится крик у соседней полосыньки — баба туда, растрепалися косыньки – надо ребенка качать!»

В общем, старались, как умели, чтобы детей этих самых было поменьше.

Бог давал – но чтобы он же и прибирал почаще.

И как кульминация этой темы – рассказ о деревенской плясунье, которая выходит на кадриль сильно пузатая, отплясывает почти что с акробатическими номерами, а на крик соседки – «Да ты что, выкинешь!» отвечает «Ээ-э! Знам, где взять!»

Исходя из всего вышеизложенного, бывший медицинский студент, а ныне литератор Ильенков – твердо стоит на том, что люди нонешние — лучше прежних, цивилизованней и ответственней. И что хирургический аборт – это наше все. Культура и щасте.

Наверное, за это я и полюбила книгу Ильенкова и даже его самого заочно.

Парень явно не работает на госзаказ. Не ездит в Липки, и ноль шансов у него с такими мыслями прослыть молодым, подающим надежды литератором.

А между тем, он человек явно добрый и с особым чувством юмора. Присущим медицинским студентам. У которых, и спирт — вот он, всегда под рукой. И колеса — вот они, в шкафчике, а ключик у тебя на пояске, и «норки нараспашку» – вот они, раскинулись в гинекологическом кресле прямо тебе навстречу…

Кровища кажный день вокруг фонтанами.. и жмурики… и совсем другое отношение к жизни и к смерти. К чистоте и грязи.

В книге есть дивный рассказ «Проблемы пола». Про деревенскую избу, в которой живет автор, и про любимые им женские ножки. Про то, что они непременно должны быть грязными.

Помимо «докторской ноты» – в книге сильно звучит еще и «митьковская».

Автор — явно митьковствующий, и в одном из рассказов – выпивает с Дэвидом Боуи, и уговаривает его не мыть закусь – пряники. Но Дэвид настаивает – надо мыть – иначе микробы!

В другом рассказе я нашла еще одну народную мудрость, принадлежащую уж никакой не бабушке, а лично автору – насчет того что у них там, на Урале, летом — лучше хипповать в льняной рубахе и ромашковом венке, зимою — митьковать в ватнике и ушанке, а уж в демисезон – конечно, самое время панковать в косухе. Как это просто и разумно.

Вообще автор как-то постепенно становится родным и близким, во всем своем безобразии.

Хотя начинается книга с настоящего и даже традиционного «рождественского рассказа».

Ну, с поправкой на митьковско-медицинский стиль автора. То есть вместо Рождества — Новый Год и разного рода «ирония судьбы».

Но даже название вполне рождественское. «Палочка чудесной крови». Оказывается, это название бактерии. Палочка Чудесной Крови в чудесных мечтах простой медицинской студентки Ларисы – счастливо выходит замуж за своего избранника, микроба с изумительно красивым именем «Золотящийся Сафилококк», а сама Лариса в Новогоднюю Ночь — тоже …

То есть сама Лариса именно в эту ночь попадает в полную лажу. Но уже к первому января — тоже обретает свое нехитрое девичье счастье. С медицинским же студентом и даже соседом по общаге. К Пасхе герои сочетаются законным браком, и на горизонте маячит вовсе не аборт – а даже и настоящие, жданные и желанные деточки.

Этим рассказом автор нас заманивает. Типа он такой светлый и добрый. И чистый. А уж дальше там идет вся чернуха. Мытые пряники и немытый пол. Щасте хирургического аборта…

В общем ясно, что с такими наворотами никаких премий автору не светит… Но и оппозиции это мирный человек тоже неинтересен. В официальные бунтари его не возьмут.

Но возможно, кто-то, прочтя эту книгу, – изменит свое отношение… нет, не к аборту – да все понятно – никто не любит аборт, и если можно его избежать – надо избежать.

Но к людям, ведущим многолетнюю борьбу – и у нас и за кордоном – за запрещение абортов.

Сегодня и у нас, и в Америке, они сильно подняли свои неподкупные головы.

Эти люди – чудовища.

Они реальные убийцы и еще к тому же расисты.

Ведь всякая борьба за запрещение нашего – «белого» аборта еще и вызвана страхом, что «черных» станет больше чем нас. А это страх расиста. И как только этим людям дают послабление — там, в Америке – они идут в больницы и реально убивают пару-тройку врачей. После этого тема аборта на некоторое время вновь стыдливо закрывается. Прекращаются временно эти кордоны у клиник, когда взявшиеся за руки активисты не пускают женщин пройти на аборт.

Мне довелось многих отговорить от сдавания дитяти в аборт.

В одном Питере ходит человек шесть – таких вот косвенных «моих» детей.

Но на борьбу с неподкупными антиабортными саванаролами, я в любой момент выйду бок о бок с теми, кого вовсе и не люблю в обычной жизни: с любыми леваками и галимыми неформалами, с лесбухами и пидосами, с поэтическими группировками типа «болт», «штырь» или «дрели куда попало».

Потому что все – лучше, чем борцы с абортом. И даже сам аборт — лучше.

Чем вот эти абстрактные абортоборцы. В основном, кстати, мужики.

Хуже их только фашисты.

И пусть через сто лет никого нас «белых» не будет, а будут лишь индусы и мусульмане.

Значит, такая пришла пора. Мне не жалко, если жданные и желанные дети все вдруг будут похожи на китайцев или индусов, и совсем не похожи на меня.

Книга, в итоге, мне очень понравилась и автор очень симпатичен.

Андрей Аствацатуров

Андрей Ильенков «Еще о женщинах»

Рассказы Андрея Ильенкова интересны, прежде всего, остроумным анализом поверхностного плана человеческого сознания и бытовыми зарисовками. Реалии современной жизни, предметы, явления, события увидены отстраненно и выписаны иногда с изяществом и точностью. Интересна и фигура повествователя, неизменно присутствующая в текстах, нарочито своевольно направляющая его движение. Автор весьма удачно соединяет разговорную речь, сказ и стиль высокой литературы. И все же рассказы мне представляются неоправданно растянутыми; автор, умножая ассоциации, не может вовремя остановится, продолжая говорить и говорить. Немного отталкивают стилистические сбои, надуманные рассуждения, часто кажущиеся литературно невыверенными и чересчур поспешными.

Нина Савченкова

Андрей Ильенков «Ещё о женЬщинах»

Книга Андрея Ильенкова, выпущенная издательством «Геликон Плюс» показалась нам страшно неинтересной. У автора, который, хочется думать, не дурак, явно проблемы с материалом, если ему приходится использовать какие-то расхожие анекдоты и сомнительные распространенные суждения. По сути, это развернутый анекдот про блонинок. Чего стоит сама новизна и актуальность проблемы: «Кто такие женщины?». Вообще-то в русской литературе этот вопрос давным давно решен и забыт, и наивность Андрея Ильина вполне сравнима с наивностью персонажей известного произведения, в котором «два купца гуляли у бассейна в котором не было воды, а банщик сидел под потолком, словно банщица». Кстати, в обэриутской эстетике гораздо больше драматургии и внутренней жизни, нежели в том, что предложено Ильенковым. После первой новеллы можно подумать, что автора вдохновила Ивановская «Общага на крови» на что-то подобное, но он быстро соскучился или усовестился и быстренько все свернул к собственному разочарованию собой. История с Петровым поражает своими ненужными ламентациями на некий рок, и тоже разочаровывает самого же автора. Половой вопрос решается абсолютно буквально и не сильно художественно. «Передоза» не производит никакого впечатления. «Пестрая ленточка» удручает натурализмом, а «Про женщин» – это компиляция всевозможных анекдотов. Удачей книгу Андрея Ильенкова назвать невозможно, но надеемся, что, разрешив главное недоумение, ему удасться перевести свой инструмент познания на что-нибудь действительно нетривиальное, и вот тогда его книгу выпустит какое-нибудь более пристойное издательство, а не «Гелкон», потому что «Геликон» – издательство для посредственности.