Александр Карасев «Чеченские рассказы»

Сборник рассказов Александра Карасева в жесткой реалистической манере описывает военные будни. Автор отказывается от парадного изображение боевых действий, от ура-патриотической риторики, от эффектных фабульнгых линий и сосредоточивается на нюансах повседневности, рутине, которые пропускаются в журналистских репортажах. Он говорит как будто с территории этой повседневности, иногда от лица какого-то коллективного субъекта. Этот эффект усиливается использованием большого количества терминов, аббревиатур, жаргонизмов, многие из которых неизвестны читателю. Но они вводятся в текст так, как если бы читатель понимал их значение. В результате исчезает ощущение экзотичности, и происходит погружение читателя в средоточие чеченской войны. В целом тексты, как мне кажется, вполне традиционны и организованы относительно поверхностной проблематикой. Особых стилистических достижений, обещанных рецензентами на задней стороне обложки, лично мне заметить не удалось.

Александр Карасев «Чеченские рассказы»

Отвернись от лживого телевизора, взгляни: перед тобой правдивая книга о войне.

Кто-то, кажется, Хемингуэй, сказал примерно следующее: настоящая книга может быть только о любви, о войне или о смерти. О любви пишут слишком часто, поэтому ей посвящено слишком много плохих книг, а вот с войной дело обстоит по-другому. Если автор пишет о войне — значит, воевал (неужели бывает по-другому)? А сам факт того, что наш современник был на настоящей войне, рисковал там жизнью, боялся, заглядывал в мир иной, уже внушает уважение к его книге. Тем более — если и писать у него получается.

О чеченской войне мастерски пишет Захар Прилепин. Кроме того, существует множество воспоминаний, написанных (наговоренных) отнюдь не писателями, а просто участниками этой войны. Пусть их тексты — не литературные шедевры, но они ценны тем, что рассказывают о кошмаре войны, с которой мы живем бок о бок, не замечая того. Они внушают страх, сострадание, желание сделать невозможное и покончить с войной.

Тексты Александра Карасева до уровня Прилепина не дотягивают. Он лакончино, ёмко, зримо описывает военный быт, его типажи достоверны, узнаваемы. Но, на мой взгляд, в рассказах его мало по-настоящему военных событий: солдаты копают окопы, пьют водку, спорят, но бой всё не начинается. Можно было бы обойтись и без сражений — но тогда герои обязаны раскрыться, мы должны понять, для чего писатель знакомит их с нами — не для того же, чтобы просто продемонстрировать свой отточенный, лаконичный стиль.

Мне кажется, гораздо больше человеческого во втором цикле рассказов, вошедшем в сборник, — «Первый снег». Тема рассказов «Первого снега» — не только война, но и смерть, и любовь, и литература. Здесь больше остроты, больше сарказма, больше боли, больше жизни.

Но, как бы там ни было, и в «Чеченских расскзах», и в «Первом снеге», автор заявляет о себе как о настоящем писателе, каких сегодня, несмотря на обилие ежегодно издаваемых книг, пойди поищи.

Александр Карасев «Чеченские рассказы»

Это вполне стильная книга. И по оформлению, и по содержанию.

Карасев, конечно, не мой автор. Для меня он суховат и скушноват. Но это — мое личное.

Я предпочитаю таких вот ярко-эмоциональных – как Захар Прилепин.

Сравнение напрашивается само собой – потому что оба начинают свою прозу с войны, с Чечни.

У Карасева война как минимум занимает пол-книги. Во второй части «Первый снег» – тоже половина рассказов – военные. И вообще почти все рассказы о военных.

Автор — очень «мужской». Еще и обиженный на бабский пол, и совсем того не скрывает, а наоборот, жалуется и делится с читателем извечной проблемой – что с бабами тяжело, и они «ваще» плохо понимают.

Вот эта книга — классическая мужская проза – очень непохожая по стилю на женскую, но с той же извечной тоской по пониманию и жалобой на отсутствие такового.

Книга сделана очень профессионально.

Рассказы предельно лаконичны, автор явно не склонен размазывать кашу по столу.

В военных рассказах – штатскому человеку многое непонятно – и это несмотря на то, что автор добросовестно оснастил каждый рассказ многочисленным комментариями.

Все равно непонятно. Хотя, наверное, это непонятное – не очень и важно.

А важна общая картинка, и автор рисует ее вполне отчетливо.

Жизнь армии – вне войны и на войне.

Пьянство, скука. Лень. Тоска. Абсурд бездарного командования. Ну что ж тут не понять?

Это читали еще и у «женского» Куприна — «Поединок», например.

Но посреди всякой войны, в том числе и очередной кавказской — есть место и спонтанному героизму.

Бой, взрыв, бомбежка… и все тот же пьяница и лентяй — не выходит трусом, бежит не от огня, а сперва – в огонь, потому что там остался раненый товарищ – и гибнет. Остается в памяти – воином и героем.

И об этом у Карасева все те же две строчки, или две фразы, и почти никаких с его стороны эмоций.

С эмоциями у него вообще сложно. Он кажется человеком еще и недобрым.

Но, при этом, с некоторой долей юмора. Карасев иногда вдруг ироничен.

И одним из его литературных кумиров — оказывается царский офицер Михаил Зощенко.

Очень ценное качество этой книги – попытка писать правду. Возможно, не всю, которую автору довелось повидать – но по крайней мере, только правду.

Нерасцвеченная и порою однообразная – правда живого свидетельства – все равно и всегда — ценность.

И вообше, все эти рассказы – безусловно сделаны. И сделаны профессионально.

Меня удивило то, что Карасев в результате существует как-то вне политики.

Он никак не пытается анализировать такого рода войну, в частности чеченскую.

Или последующий мир.

Нигде нет никакой ненависти в врагу. Да и врага нет – есть огонь. Иногда смерть.

А живые чечены возникают – как женщины в темных платьях, у которых можно купить водку и сигареты. Или мужик Аслан, у которого можно взять рассаду для клумбы.

Карасев интересен. Необаятелен – но интересен.

Еще и своей полной непохожестью на нашего главного военного героя и любимца Прилепина.

Они рассказывают вообщем то об одном – как бы, играя на совершенно разном музыкальном инструменте.

И если Прилепин явно числит в учителях – писателей Гражданской войны: Иванов, Веселый, Бабель – вся эта красочная палитра, то Карасев скорее перекликается с более классическими военными летописцами прежних войн Российской Империи.

Общее у них конечно: в результате — нелюбовь к войне.

Но у Карасева еще и нелюбовь к армии вообще, в том виде, в котором она у нас существует.

У Карасева я вообще не обнаружила любви, к чему бы то ни было.

И сам он любви не вызывает.

Но вызывает уважение, своей вполне четкой и профессиональной литературной работой.

Я бы не удивилась и не расстроилась, например, обнаружив эту маленькую книжку в шорт-листе премии. Это был бы не мой выбор – но это было бы необидно.

Александр Карасев «Чеченские рассказы»

Александр Карасев пишет о войне со знанием дела. Вот герой одного из рассказов выносит на себе подорвавшегося на мине раненого, вот солдаты отстреливаются от атаки чеченцев – «духов». Оторванные конечности, убитые и раненые вызывают уважение, приставать к автору с мелочными придирками становится как-то совестно. Растрогавшись, грех не простить синдром «если я понимаю, о чем речь, то и всем понятно» — то досадное обстоятельство, что бои описываются так, что и не поймешь, что же происходит, легко списать на попытку передать атмосферу, или еще что-то в этом роде. Однако когда дело доходит до рассказа о тех же солдатах уже в мирной жизни, отогнать мысль о том, что Карасеву как автору просто не удается построить рассказ так, чтобы вызвать в воображении картинку, становится труднее. Не то чтобы он сам не видел того, что описывает – скорее, видит, чем нет. Но донести до читателя собственное видение у него не получается. Как не удается и попытка создать свой язык – слова дергаются, кривляются, не хотят вставать на свои места. Возможно, через несколько лет, если автор будет упорно работать, а не почивать на воображаемых лаврах, ему и удастся выписаться. Но и это не так-то просто. Если чем и интересна книга Карасева, так это свидетельством о военном опыте. Для того чтобы писать дальше, от этого опыта придется отказаться, начать с нового листа. И вот тут налицо проблемы. Для кого будет писать Александр Карасев? О чем он будет писать? Включенные в книгу рассказы о мирной жизни – написанные о демобилизовавшихся военных, спивающихся ли, с трудом ли тянущих лямку, но неизменно презирающих «умников» — ни рыба ни мясо, типичная бытовуха, какой только печь топить. Конечно, и из такого материала можно сделать настоящую литературу, как убедительно показывает опыт Дмитрия Бакина. Сможет стать заслуживающим внимания писателем Карасев? Это зависит от него. Но пока чего-то не видно.

Александр Карасев «Чеченские рассказы»

Хорошая, беспафосная военная проза. Точная в деталях, слегка схематичная в конструкции, убедительная в своей грубоватой небрежности. Демонстративная экономия выразительных средств уместна здесь, как уместна она во всякой литературе, претендующей на документальность. Уверен, эта книга прогремела бы, и ее автор снискал куда большую литературную славу, не будь до него военных книг Прилепина и Гуцко. Карасев пишет не хуже, а местами, пожалуй, и лучше названных авторов, но они пишут об одном и том же – о буднях войны, окопном быте, засадах на военные колонны, стычках с чехами, армейской показухе, поездках в недобрые чеченские села за водкой, пьяной стрельбе по бутылкам и в белый свет, как в копеечку. Пресловутая правда о войне заключается в повторности явлений военной жизни, разнящейся лишь в деталях, закрепленной в своеобразный ритуал, позволяющий с меньшими душевными затратами преодолеть, пережить это время, — диапазон версий здесь сужен, поэтому для писателя военной темы, дабы выделиться из уже существующего ряда, существенной становится проблема не что (материал у всех один), а как . А Карасев пишет всего лишь так же, как Прилепин и Гуцко. Назовем это — «так же хорошо». А надо на этаж лучше – через прием, стиль, композицию, неожиданный перелом ракурса. Именно так вырвались из своего ряда Всеволод Иванов, Бабель, Богомолов. Рассказ, в отличие от крупной литературной формы, передает не сообщение, а настроение. С этим у Карасева все в порядке, за что ему отдельный респект. Но в порядке с этим и у других. Ничего не поделаешь, приходится признать, что кавказская «Конармия» еще не написана. Думается, дело здесь не в масштабе военных действий, а в летящей из Божьего огнива искре, которая пока не прожгла бронежилет рядового N . Того самого, у которого на глазах очки, а в душе осень.

Александр Карасев «Чеченские рассказы»

Книга весьма достойна внимания именно в части военных рассказов; Чечня – одна из стержневых тем современности, и каждый очевидец, обладающий даром осмысления и литературными способностями, здесь, что называется, на вес золота. Отупляющий армейский быт, жуткая привычка к соседству смерти и общая атмосфера пиратского корабля – вот, по Карасеву, архитектурные доминанты на границе мира и войны. Это не оговорка; хоть рассказы, вроде бы, о войне, сама война в кадр почти не попадает; она всегда где-то рядом, но не совсем здесь – и тревожными ночами пьяные пацаны-лейтехи палят с блокпостов и укрепленных пунктов в темноту, в безмолвную и угрожающую «зеленку» на склонах гор.

Еще более сильное, хотя и не однокоренное ощущение оставляют рассказы «мира» — в основном лирические, вроде как о любви. Здесь автор, к огромному сожалению, отчасти перестает быть писателем и превращается в собственного персонажа – ушибленного войной человека, всерьез рассуждающего, к примеру, о том, что баб надо учить посредством кулака. Подобное «погружение» моментально сказывается на материи рассказа: горькое волшебство первых текстов пропадает, наружу лезет велеречивая пена обид и комплексов. Очень жаль.

Александр Карасев «Чеченские рассказы»

Карасев нормальный вменяемый автор. Его рассказы вполне отвечают возможностям и задачам формы. В них представлен мир мужчин, в котором они с разным успехом существуют. Это весьма познавательная проза, темой которой является этнография мужчин. Посудите, вот война, и на ней нет места героическому, а есть каждодневный изнурительный труд как рядовых, так и офицеров, — здесь стреляют, здесь погибают, здесь испытывают лишения, но она оказывается, при всем при этом, крайне нужной вот этим самым мужчинам, о чем они никогда впрямую не говорят, но это ощущается. Нет, они вовсе не воинственны и не одержимы кровью, они не убийцы, они тем более не мальчики, играющие в пух-пух.И, даже оказавшись за пределами войны, они видят в ней что-то такое, что снова тащит их в ее расположение.

Что это за феномен, сразу не догадаться. А о самой прозе можно сказать, что она сдержана, — автор намеренно не скатывается в живописность языка. Да она и ни к чему ему. Его рассказчик безо всякого пафоса и словотворчества очень убедительно рассказывает всякие истории с разными военнослужащими, где вобщем-то происходят довольно обыденные, но интересные вещи. Естественно, как не вспомнить рассказы А. Покровского про подводников. Но это несколько другое отношение, потому что у Покровского совершенно иное историческое время, — у него действие происходит в прежнюю эпоху, когда принято было всяко стебаться по поводу всего советского, будь то советская наука, торговля, культура, физкультура, флот и армия, естественно, советская. Да, все перечисленное было насыщенно особым советским идиотизмом, по поводу которого не смеяться мог только «пидор, выкованный с головы до ног из чистой стали», как четко определил автор «Москва – Петушки». Но и у Покровского в центре всегда пребывала трагикомическая фигура самого обычного матроса или офицера. А у Карасева нет в этих фигурах ничего комического. Очевидно, и в жизни, и в армии что-то изменилось на столько, что ничего комического не осталось. Трагического – сколько угодно, а комического – дифицит. И все теперь взаправду, кто по этому поводу может смеяться? Конечно, он – все тот же «пидор, выкованный с головы до ног из чистой стали», а Карасев – не такой, и мы не такие.