Я хочу жить в экономически успешной и счастливой России
– Журналисты чаще всего, публикуя материалы о вас, выносят в заголовок определение – «феминистка». Но в нашей стране, как мне кажется, очень много проблем всегда возникает, потому что люди, зачастую, дают оценки, не понимая значения тех или иных понятий. Оттого, наверное, и «феминизм» чаще всего в головах наших сограждан имеет негативный окрас. Так что предлагаю начать разговор с этого. Что же такое феминизм? Если кратко, конечно.
– Если кратко, то феминизм сформулирован в статье Декларации прав человека как то, что ни один человек не может быть дискриминирован по своей расовой, религиозной и половой принадлежности. А ещё чётче он сформулирован в Конституции РФ, гарантирующей равноправие полов.
– В фейсбуке вы пишете о себе так: буддистка, либералка, патриотка. Несколько вопросов. Буддизм составляет основу вашего мировоззрения? И если это так, то – когда и как вы стали буддисткой, это очень интересно. И ещё: в каких вопросах вы – патриотка, а в каких – либералка? И не трудно ли это всё совмещать, как это всё уживается в вас?
– По картине мира я буддистка с ранней юности, это весьма распространено в рядах центровой хиппующей молодёжи моего поколения, на нас оказали огромное влияние книги Судзуки, объясняющего европейцам, что такое дзен. Не вижу противоречия между тем, что живу в либеральной системе ценностей и являюсь патриоткой своей страны. Просто понимаю патриотизм не как консервативные недоучки с капустой в бороде, попугайски повторяющие словосочетание «традиционные ценности». Оно не означает ничего конкретного, поскольку одни ценности были традиционны в девятнадцатом веке, другие – в двадцатом, и совершенно третьи – в двадцать первом. Я хочу жить в экономически успешной и счастливой России, защищающей права своих граждан, и делаю всё, что мне в этой области по силам.
– Кстати говоря: к словам «либералка», а тем более «буддистка», все уже привыкли, но есть и другие, совсем новые феминитивы, которые у многих режут слух. Вообще, дискуссия о феминитивах только ширится и становится всё острей. Ваша позиция на этот счёт? Поэтка или поэтесса? Или поэт?
– Чем ниже уровень образования, тем резвее человек протестует перед тем, что сам окрестил «навязанными феминитивами», не догоняя, что феминитивы существуют в нашем языке со времён «Слова о полку Игореве». Они всего лишь обозначение женских возрастных групп, ролей, национальностей, географических привязок, характеристик, самок животных, профессий и т.д. Никого не шокируют феминитивы москвичка, китаянка, медсестра, кошка, дура, кокетка и подобные, но многие спотыкаются, когда феминитивы образуются от названия престижных профессий: генеральша, президентша, режиссёрша, архитекторша, авторша. Людей охватывает реальный страх, что они оказались в новом мире, где женщины могут занимать равное положение с мужчинами. И дело зайдёт ещё дальше, ведь если раньше генеральшей называлась жена генерала, то при обилии сегодняшних женщин в генеральских погонах, родится и слово, означающее их мужей, ведь задача языка описывать реальную жизнь. Молодёжь предпочитает для феминитивов окончание «ка», и в этом тоже ничего страшного, в следующем поколении так будут говорить все. Уж как мы сопротивлялись натиску англицизмов в девяностые, а они всё равно вошли в государственный язык. Заодно напомню, что количество появившихся ныне феминитивов ничтожно по сравнению с количеством феминитивов пришедших с революцией 1917 года.
– Двадцать с лишним лет назад в интервью журналу «Огонёк» вы говорили, что литературно-театральная среда инфантильна, граждански несостоятельна, только и делают, мол, что деньги выпрашивают у государства. Что-то изменилось к сегодняшнему дню?
– Ничего не изменилось. Театры завязаны на федеральный и городской бюджет и вынуждены прислуживать власти, литературная тусовка концентрируется вокруг премий, которые тоже берутся не из воздуха. Так что «институт носителей нравственности» сильно поугас. И на вечный вопрос «с кем вы, мастера культуры?» мы видим исключительно подтявкивание в сетях своим группкам, стратам или партиям, а громко и честно позволяют себе говорить не «мастера культуры», а правозащитники. Лично я не вижу в сегодняшней художественной тусовке ни одного «авторитета», который был бы честным по поводу любой повестки, а не по поводу компанейщины своей тусовки.
– В современной литературе, особенно молодой, всё больше пространства занимают женщины. Кого из коллег по цеху вы бы могли назвать как самых ярких представительниц?
– Много кто пишет сегодня симпатично и гладко, но если говорить о звёздах, то в моём поколении, это, конечно, Ольга Славникова, каждый роман которой – культурное событие. Я долго номинировала книги на премию «Национальный бестселлер» и вижу колоссальный потенциал поколения сорокалетних, которых неохотно издают и неохотно пиарят. И главной звездой этого поколения мне представляется Мария Лабыч, роман которой «Сука» вышел в издательстве «ЭКСМО», но ещё более потрясающий текст «Путь тарбагана» существует только в формате принт он деманд. И его можно прочитать и заказать только в сети.
– На 34-й ММКЯ вы представили свой новый роман «Вышивка по ворованной ткани». Сюжет затрагивает тему домашнего насилия. Это тоже широчайшая и болезненная для нашей страны тема. И тут каких только мнений нет. Вот есть Оксана Пушкина и её законопроект. А есть альтернативное мнение – про то, что по этому закону дети станут чаще попадать в детдома. А наши детдома, зачастую, не только далеки от идеальных, но даже просто от человеческих и нормальных условий…
– Люди, считающие, что закон о защите от насилия загонит детей в детдома, явные насильники и педофилы, ведь нормальному родителю подобное не придёт в голову. Кроме того, лишение родительских прав и ограничение в родительских правах задача вовсе не этого закона, а Семейного кодекса. Сам разговор о том, что в детдоме ребёнку будет хуже, чем в семье, где над ним измываются, выглядит запредельно. Да и нет уже тех самых детдомов, какие пугали нас в девяностые, сегодня это пространство многоукладно, от деревень СОС до семейных детдомов, везде есть волонтёры и жизнь детдомов сегодня более прозрачна, чем жизнь с родителями-садистами. Напомню, что в России от рук взрослых ежегодно погибает около тысячи детей. И большая часть из них погибает именно дома. Что касается закона о бытовом насилии, то он больше касается защиты женщин и стариков.
– Думаю, вы согласитесь, что свобода СМИ – чуть ли не главное, на чём держится современная цивилизация, сегодняшнее многовекторное общество, в том числе и в нашей стране. Поэтому, конечно, не могу не попросить Вас прокомментировать ту ужасную ситуацию, в которой оказалась наша редакция. Как вы знаете, нас выселили из исторических помещений на Цветном бульваре. Теперь там ночуют охранники, которые набраны почему-то исключительно по этническому принципу. Злой рок в том, что именно аварцев прислали выселять редакцию газеты, которая на своих страницах из года в год пропагандирует литературу и культуру всех народов России (и что самое интересное – имеет тесные связи с литературным Дагестаном), многие годы работает в направлении укрепления межнациональных отношений в России, в том числе по программе Президентских грантов…
– Я, к сожалению, не совсем в курсе вашей истории, но наша общая трагедия, что бумажные носители умирают и не могут постоять за себя ни административно, ни финансово. Ваше издание выдержало много бурь и исторических казусов, и я желаю вам нового помещения и больших тиражей.
– Вообще, сегодня только ленивый не говорит о том, что за последние недели резко увеличилось число конфликтов с участием гостей столицы. С чем это может быть связано, на ваш взгляд? Неужели кому-то может быть это выгодно – поссорить москвичей с народами Северного Кавказа? Или наблюдаемый нами всплеск конфликтов совершенно стихийный?
– Я бы не сказала, что увеличилось количество скандалов, я бы сказала, что появился новый тренд. Жест Бастрыкина по награждению парня, вступившегося за девушку в вагоне метро, и его личный контроль над делом дагестанских мерзавцев показал, что кавказские хулиганы больше не будут откупаться, как это было принято. Ведь наши криминальные сводки и так пестрели кавказскими именами и фамилиями, но судебные дела быстро замыливались. Виной этому как нецивилизованность гостей, так и продажность правоохранительных органов. Хочется верить, что положено начало новому порядку, когда приезжающие будут вынуждены вести себя по-людски, а правоохранительные органы работать по-людски. Главная проблема языкового барьера в том, что на Кавказе пытаются строить искусственное консервативное общество и, выезжая в свободное пространство больших российских городов, некоторые молодые люди просто не знают, как себя вести и через что, кроме агрессии, показывать собственную ценность. Мы прекрасно понимаем, что национализм – это путь в никуда, и уже проходили, что в ответ на фокусы гостей немедленно возникает молодёжное нацистское движение. Нам это категорически не нужно, мы хотим жить в стране, где все равны и доброжелательны друг к другу.
Беседу вёл Иван КОРОТКОВ